Тёплый утренний свет скользил по стенам, дразня прозрачными лоскутами пыль в старой комнате. Мальчик лежал на кровати, зажав в руках угол простыни, которую когда-то штопала бабушка, и где на краю всё ещё угадывался её ровный, упрямый стежок, словно след тёплой ладони, застывший между нитей.
Он не плакал. Слёзы давно иссякли, оставив только жгучую ломоту внутри, такую, что, кажется, и сердце твоё стало синим, как небо перед дождём, и даже дышать непросто, будто весь мир вдруг стал теснее.
За окном сад дышал сыростью и прохладой, за ночь трава напиталась росой, а вишня, которую бабушка всегда обвязывала тряпками от дроздов, сбросила первый лист. Это был особый сад, не такой, как у соседей, не слишком аккуратный, не загнанный в строгие грядки. Здесь всё росло, как хотело: кусты смородины пробирались в малинник, огурцы взбирались на сирень, а где-то в глубине жили, скрываясь от глаз, невидимые чудеса. Бабушка всегда говорила: «Пусть у каждого будет свой уголок. Иначе не будет в саду радости».
С тех пор,
... 
