Оглавление

Предисловие

25 лет назад законодательно появились первые наукограды России — территории, на которых наука и инновации являются смыслом их существования. И хотя история создания и развития таких территорий в нашей стране насчитывает уже много десятилетий (от первых «шарашек» до построенных с нуля в последние годы новых Федеральных территорий), осмысление конкретного опыта их создания и логики развития имеет очень важное значение для наших дней, когда вопросы обеспечения технологического суверенитета страны носят экзистенциальный характер. Ведь наукограды (в широком смысле этого слова) создавались именно для решения таких задач. И наукоград Дубна — один из самых ярких примеров успешной реализации такого проекта.

Нередко и с удовольствием приезжая в Дубну, всякий раз обнаруживаю что-то новое и интересное. Немало знаю о постсоветской истории Дубны, в том числе и от автора этой книги. Тем не менее, прочтя книгу, узнал для себя много нового и интересного не только про Дубну, но и про историю развития науки и инноваций в нашей стране: о том, как большая история страны делается конкретными людьми в конкретном месте.

О чем эта книга? О том, как небольшому городку в сложные времена сохранить свою идентичность. О проектном подходе к развитию поселений и разных аспектов жизни внутри поселений. О попытках сочетания интересов и возможностей властей и предпринимателей. О взгляде на инновации со стороны территории, где такие инновации рождаются. О широком поле возможностей для достижения цели, которое открывается перед Вами всякий раз, когда Вы вдруг осознаете, что есть Ваша цель. И еще это — про программный подход к развитию территории как инструмент объединения усилия разных людей и организаций.

Эта книга — не придуманная история. Автор пишет о проектах, участником или руководителем которых был он сам. О том, что развитие наукограда невозможно без осознания местным сообществом целей и задач такого развития, достижения консенсуса вокруг этих целей, создания команды единомышленников, способной решать такие задачи.

Для кого эта книга? Точно для всех, кто чувствует себя частью городов науки. Но не только. А также для всех, кто собирается заниматься или уже занимается разработкой и реализацией проектов как способа движения от существующего к желаемому. А те, кому интересна наша постсоветская история, отыщут в книге интересные фрагменты этой истории.

⠀

⠀ Виктор Сиднев, Президент Союза развития наукоградов,

Магистр Игры «ЧТО? ГДЕ? КОГДА?»

Введение

Время от времени приходят в голову вопросы, которые хотелось бы задать уже ушедшему отцу и двум моим дедам, одному — про то, что не успел спросить при жизни, а другому, которого никогда не видел — много про что… Но уже ничего нельзя ни спросить, ни почитать.

Первая мысль взяться написать книгу появилась у меня после рождения шестого внука. Кто-то из этих шестерых может быть тоже когда-то заинтересуется тем, что делал дед.

С другой стороны, написание книги мне самому дало возможность попытаться как-то систематизировать мою и моих коллег проектную деятельность более чем за три десятка лет. Не уверен, что систематизация удалась, так как всё это время я и мои коллеги занимались преимущественно несистемными методами отбора или управления проектами.

Теперь, в период централизации, спрос на несистемные решения много ниже, чем, скажем, в девяностые. Но определенная востребованность всё же сохраняется — жизнь порой ставит задачи, которые в лоб, по правилам, не решить. В этом смысле изложенное в книге вполне может оказаться полезным для тех, кто управляет проектами или хочет этому научиться. Полезным не как инструкция, но как указание на возможность и целесообразность иногда выходить за рамки системных решений.

В последние более тридцати лет я занимался почти исключительно проектами развития наукограда Дубна. Команда, участником которой мне довелось быть, приступила к попыткам решения городских проблем в период кризиса начала 90-х. Особенно сильно этот кризис сказался на сферах науки и технологий и в целом жизни небольших городков, выросших вокруг научных и инженерных центров. Сразу скажу: Дубне удалось успешно реализовать ряд программ, вначале — программ выхода из кризиса, затем — программ развития города. Все эти годы Дубне удавалось оставаться среди мировых лидеров в ядерной физике и разработках ракетной техники. Но и в этих, и других направлениях развития науки и технологий, борьбу за мировое лидерство можно сравнить с беспрерывными попытками догнать уходящий горизонт. Успешность этих попыток зависит прежде всего от уровня оснащения организаций науки и технологий, от талантов исследователей и разработчиков. Вместе с тем, история развития науки и технологий второй половины 20 и начала 21 века неоднократно подтверждала, что существенная часть достижений в исследованиях и разработках происходит именно на территориях с высокой концентрацией научно-технологического потенциала. В решении задачи стать такой территорией Дубна, безусловно, среди лидеров в России. На мировом уровне до лидеров, однако, далеко — до горизонта достижений лучших мировых технополисов дотянуться пока не удается…

Описанное в книге — не итог, но участок маршрута по пути к месту Дубны среди лучших мировых территорий развития науки и технологий. Не история Дубны, но, вероятно, один из пазлов в общем узоре истории города и даже истории страны.

Благодарю всех моих коллег, с кем довелось вместе работать над реализацией проектов, описанных в книге, и еще над множеством проектов, описания которых в книгу не поместились. Прошу прощения у тех, кого здесь не упомянул — ко всем, с кем работал, к результатам их вклада в общее дело отношусь с глубоким уважением.

Благодарю Раису Ивановну Неаполитанскую, Сергея Николаевича Добромыслова, Наталью Валерьевну Спирину за помощь в оформлении книги.

Огромная благодарность Евгению Борисовичу Рябову, Виктору Ивановичу Калитвянскому, Валерию Эдуардовичу Проху, согласившимся стать первыми читателями и критиками книги.

И большое спасибо моей жене Наталье Николаевне за то, что мое участие в описанном в книге стало возможным.

Часть первая

Город как проект

Глава 1. Кризис

Во второй половине 20-го века кризисы неоднократно становились толчком к развитию территорий науки и технологий.

Вот несколько примеров:

— Основой экономики Сингапура до середины 60-х годов прошлого века была добыча жемчуга. Появление на рынке более дешевого искусственно выращенного жемчуга привело и без того бедную территорию к экономическому кризису. Кризис послужил толчком для поиска других путей зарабатывания средств. Последовали сначала неудачный проект развития судостроения, затем — создание центра нефтехимии на острове Джуронг (валовый продукт этого острова, площадью примерно в половину Дубны, теперь составляет более 150 млрд долларов в год), создание мирового финансового центра и далее — создание парков высоких технологий. Реализация этих проектов привела к тому, что к началу двухтысячных годов средний доход на душу населения в Сингапуре превысил американский. Нечто подобное примерно в тот же период происходило в Объединенных Арабских Эмиратах. Но там нашли нефть. А Сингапур выходил из кризиса и развивался, не имея собственных полезных ископаемых.

— Развитие Кремниевой (Силиконовой) долины в Калифорнии подтолкнул долговой кризис Стэндфордского университета: для погашения задолженности было принято решение принадлежавшие университету земли сдавать в аренду высокотехнологическим компаниям — партнерам университета.

— Побудительным мотивом создания крупнейшего в США технопарка — Исследовательского треугольника Северной Каролины — послужило накопившееся отставание в развитии от других штатов, из-за структуры экономики (деревообработка, текстиль, сельское хозяйство) зарплата в штате в полтора раза отставала от средней по стране. Выпускники университетов уезжали из Северной Каролины. Создание и последующее развитие технопарка позволило коренным образом изменить ситуацию.

Кризис сыграл важную роль и в развитии Дубны.

К концу 80-х годов Дубна была признанной эффективной территорией развития науки и технологий. Слово «наукоград» тогда еще не придумали, но это был настоящий международный наукоград, где велись фундаментальные научные исследования, проектировались и производились самолеты и ракеты, цифровая электроника. Лучшие выпускники лучших институтов и университетов стремились попасть в Дубну.

Предприятий в то время в городе было немного: Объединенный институт ядерных исследований, авиационный Дубненский машиностроительный завод, ракетное конструкторское бюро «Радуга», приборный завод «Тензор», институт морской гидроакустики НИИ «Атолл» и Центр космической связи составляли основу городской экономики. Остальные небольшие предприятия обеспечивали обслуживание города.

Наиболее известная организация Дубны — Объединенный институт ядерных исследований. Если в Чикаго или в Токио ученый говорил о Дубне, он, скорее всего, имел в виду ОИЯИ. Бюджет Института тогда, как и сейчас, формировался из взносов стран-участниц (сейчас принято говорить «государств-членов»). Преобладающую часть расходов Института финансировал Советский Союз.

Дубненский машиностроительный завод, МКБ «Радуга» и НИИ «Атолл» как предприятия оборонно-промышленного комплекса в полной мере зависели от государственных заказов. Положение приборного завода «Тензор» как производителя систем внутриреакторного контроля атомных электростанций определялось объемом строительства АЭС. Коммерческие доходы обеспечивали функционирование только одного из шести градообразующих предприятий — Центра космической связи. Однако там работали чуть более 100 человек из примерно 23 тысяч общего количества сотрудников градообразующих предприятий.

Кризис начала 90-х годов происходил во всей стране — перестала работать централизованная система управления народным хозяйством, разрушались кооперативные цепочки, снижались доходы бюджета, наука и оборонная промышленность теряли приоритетные позиции. Чернобыльская авария привела к критическому торможению развития атомной энергетики.

Для Дубны кризис оказался более глубоким и разрушительным, чем для многих других мест, так как город одновременно лишился всех основных источников дохода. Дополнительную опасность представляла существовавшая с момента основания Дубны отраслевая система управления городским хозяйством. Градообразующим предприятиям принадлежали многоквартирные жилые дома, детские сады, дома культуры и спортзалы, магазины, инженерные сети и сооружения, городские дороги. Финансирование всех этих объектов обеспечивали градообразующие предприятия. Поэтому резкое снижение доходов предприятий привело не только к сокращению зарплат и рабочих мест, но и к кризису выживания городской инфраструктуры. При этом какие-то средства на содержание инфраструктурных объектов предприятиям все же приходилось тратить, что усугубляло их и без того незавидное состояние.

Я к тому времени уже 12 лет проработал в НИИ «Атолл». Основная тематика института была связана с созданием протяженных (на много сотен километров) устанавливаемых на морском дне рубежей обнаружения подводных лодок. Работа была интересная. Такого в стране до нас никто не делал. Стояло множество задач с неясными ответами. Моя работа была связана с конструированием подводной части и созданием технологии ее установки на морское дно. Занимался переоборудованием кабельных судов, математическим моделированием процесса укладки гибких протяженных систем и другими интересными задачами. Немало времени провел в Мурманске и на Новой Земле. Решение задач трехмерного математического моделирования гибких нитей в потоках жидкостей легло в основу моей кандидатской диссертации. В общем, профессиональная жизнь была интересной и до определенного времени казалась перспективной.

В 1989 году, уже как заместитель главного конструктора, я принимал участие в разработке и отвечал за согласование тактико-технического задания для следующей перспективной темы. Впрочем, это мы с товарищами по работе считали тему перспективной. В многочисленных кабинетах пришлось столкнуться с отсутствием заинтересованности как со стороны министерских чиновников, так и со стороны военных, включая специализированные военные институты. Не из-за дефектов предлагаемой темы, а вообще… Мы работали на государство, но государство (в лице конкретных людей, конечно) потеряло интерес к нашей работе. В моем намерении идти в жизни путем специалиста по развитию глубоководной техники появилась первая трещина…

В марте 1990 года состоялись очередные выборы городского Совета депутатов. Впервые — действительно на альтернативной основе. Было интересно. Мы все тогда интересовались политикой. Уже пролилась кровь в Тбилиси, Баку и Вильнюсе… Попробовал пойти в депутаты, не связывая это с планами профессиональной деятельности. Победил случайно — с перевесом в один голос. Однако в суть проблем города пришлось вникать всё глубже…

Осенью 1990 года председатель городского Совета депутатов В. Э. Прох предложил мне перейти работать в горсовет заместителем председателя. Опыт организационной работы у меня к тому времени уже был — благодаря студенческим стройотрядам, институтскому комсомолу, двум годам на посту секретаря парткома НИИ «Атолл». Решение, однако, далось нелегко — было жаль бросать свои «железки» и свой коллектив. Решающую роль сыграло понимание: лучше заниматься тем, что точно кому-то нужно.

Первая важнейшая задача в Совете депутатов — формирование команды. Именно Совет депутатов по действовавшему тогда распределению полномочий осуществлял основные функции управления городом. Но был еще и исполком. В некотором смысле сохранялось двоевластие. Совместной команды с исполкомом не было, но как правило удавалось договариваться, чтобы решения горсовета исполнялись. Команда руководства Совета первоначально была тандемом: В. Э. Прох и А. А. Рац, впоследствии с иронией, даже иногда с сарказмом, называемым в народе «прохирацией». Даже выстраивание этой небольшой команды потребовало немало усилий — не для преодоления разногласий, но для совместного поиска путей решений. Вопросов было много. Каждый вечер после окончания рабочего дня на обсуждения вдвоем уходило примерно два часа. Постепенно вырисовывались понимание мер по смягчению последствий кризиса, видение последующего развития.

Сформировались направления необходимых действий:

а) освобождение градообразующих предприятий от затрат на содержание инфраструктуры путем передачи жилья и объектов инфраструктуры в муниципальную собственность;

б) поиск дополнительных возможностей для развития градообразующих предприятий;

в) социальная защита людей, потерявших работу;

г) диверсификация экономики, привлечение инвесторов.

По передаче жилья и инфраструктуры было несколько непростых вопросов. Первый: где взять деньги на содержание? Речь шла не только о детсадах и дорогах — значительная часть средств требовалась на содержание жилого фонда, так как квартплата тогда покрывала лишь незначительную часть затрат на содержание жилья. Второй вопрос: отсутствие у города специалистов и структур, способных обеспечить содержание объектов инфраструктуры. Третий: готовность предприятий и их головных министерств к передаче.

Заметная часть объектов инфраструктуры ОИЯИ — жилье, детсады, объекты торговли, детские кружки и студии — на самом деле принадлежали не Институту, а Министерству среднего машиностроения СССР. И переговоры о передаче имущества были начаты с курировавшим Институт Восемнадцатым главным управлением Минсредмаша — с начальником Главка А. А. Васильевым и его заместителем В. В. Макаровым-Землянским. Дело стало необычным не только для нас, но и для Минсредмаша — опыта передачи имущества в муниципальную собственность ни у кого тогда не было. Просить у Минсредмаша денег на содержание передаваемого имущества не имело смысла — их у министерства не было. На столе у зам. начальника Главка стояла предупреждающая гравировка на оргстекле: «Денег на 1991 год нет». Однако в ответ на нашу просьбу оценить вероятность выделения дополнительного финансирования из всесоюзного бюджета Викула Владимирович кратко ответил: «Денег на это не могут не дать».

Это был первый услышанный нами намек опытного человека на то, что задача имеет решение, причем искать его нужно на пути выделения средств из бюджета СССР. Попытки обращения по этому вопросу в Верховный Совет СССР не дали внятного ответа. Но из Минфина СССР ответ был получен — за подписью зам. министра финансов И. П. Молчанова. Ответ не содержал обещания выделить средства. Там указывалось, что для обращения за средствами имущество сначала нужно принять в муниципальную собственность. Риск, мягко говоря, оставался, но всё же Минфин этим письмом как бы санкционировал процесс. В целом Минсредмаш согласился передать Дубне жилые дома и детсады вместе с жилищно-коммунальным управлением (одно из подразделений которого отвечало за детское дошкольное образование), а также объекты торговли. Объекты детского дополнительного образования (музыкальную и художественную школы, хоровую студию, клуб юных техников) министерство решило передать своей дочерней структуре в Дубне — Институту физико-технических проблем (ИФТП).

Появление этой новой для Дубны организации — результат нашего совместного с Минсредмашем проекта перебазирования в Россию Рижского института радиоизотопного приборостроения. Ниже расскажу об этом проекте. Здесь лишь упомяну о том, что мы были вынуждены остановить процесс передачи имущества в ИФТП из-за ясно продемонстрированного руководством ИФТП намерения продавать коммерсантам здания, в которых занимались дети. Подобная проблема сложилась и с передачей так называемого «инофонда» — примерно трехсот квартир, которые использовались для временного проживания приглашенных для работы в ОИЯИ преимущественно иностранных ученых. От идеи передачи в ИФТП пришлось отказаться — ожидаемый ее результат такой нас не устраивал. В итоге было решено и детские учреждения дополнительного образования, и эти квартиры передать в муниципальную собственность. Следующим шагом — с целью сохранения возможностей размещения прибывающих в ОИЯИ иностранных сотрудников — по решению городского Совета депутатов квартиры «инофонда» были подарены Институту.

Примкнувший к нашей команде в начале 1992 года обладавший навыками нетривиального мышления М. В. Иванков предложил, казалось бы, непроходную концепцию выстраивания отношений с градообразующими предприятиями: «Мы у вас забираем в муниципальную собственность объекты инфраструктуры, а вы берете обязательство в течение двух лет не производить массовые сокращения работающих». Странной эта концепция представлялась потому, что советские предприятия, привыкшие отвечать не только за производственную деятельность, но и в целом за жизнь поселений, очень неохотно расставались с имуществом. Да, честно говоря, и некому было передавать… Тем не менее, концепция М. В. Иванкова сработала — были подписаны взаимообязывающие соглашения с Дубненским машиностроительным заводом, приборным заводом «Тензор», НИИ «Атолл». У КБ «Радуга» и Центра космической связи объектов городской инфраструктуры было намного меньше, а жилищный фонд и детсады, обслуживающие сотрудников ОИЯИ, передавались городу от Минсредмаша.

Для решения вопроса «кому передавать» выбрали тактику максимально гладкого сопряжения существующей ситуации с планируемой: по возможности с передачей баз технического обслуживания и переводом персонала. На подготовительную работу ушел весь 1992 год. В течение года подписывались и передавались в теперь уже российский Минфин акты о передаче имущества, но не с момента подписания, а с 1 января 1993 года — в надежде на то, что в новом бюджетном году появятся средства на содержание принимаемого имущества.

Сложнее всего оказалось обеспечить обслуживание городских улиц и дорог, так как к моменту передачи в муниципальную собственность разные участки улично-дорожной сети обслуживали 18 предприятий, причем та же самая дорожная техника использовалась ими для обслуживания собственных промышленных площадок. Для строительства новой базы дорожного хозяйства не было ни времени, ни денег. Тем не менее, вопрос с базой удалось решить благодаря уже начинавшейся тогда проработке вопросов создания университета. Часть техники для обслуживания дорог всё же была передана предприятиями. 16 ноября 1992 года было учреждено первое из предприятий городского хозяйства — дорожное ремонтно-строительное управление. В период с середины ноября 1992 года до 5 января 1993 года были созданы Жилищно-коммунальное управление №1 (на базе ЖКУ, переданного Минсредмашем, стало обслуживать весь жилой фонд правобережной части Дубны), ЖКУ-2 (на базе ЖКУ Дубненского машиностроительного завода, жилой фонд левобережной части города), Управление детского дошкольного образования (все детсады города, тогда 31), Производственно-техническое объединение городского хозяйства (на базе областной структуры, приняло головные инженерные сооружения водоснабжения и водоотведения, левобережную котельную, сети электроснабжения, комбинат благоустройства).

Особая схема была придумана для решения вопроса обеспечения теплоснабжения района Большая Волга. Котельная завода «Тензор» обеспечивала теплом жилой район и промплощадки завода и НИИ «Атолл». Поэтому для эксплуатации котельной создавалось акционерное общество «Энергия-Тензор», акционерами которого стали город Дубна, приборный завод «Тензор» и сотрудники котельной. АО «Энергия-Тензор» было учреждено 4 декабря 1992 года. Таким образом, к началу января 1993 года город создал систему хозяйствующих субъектов, способную обеспечить функционирование принимаемых в муниципальную собственность жилых домов, детсадов, дорог, сетей и систем инженерного обеспечения.

Бюджет Российской Федерации на 1993 год к началу года не был утвержден. Вместе с тем, Минфин России, по результатам рассмотрения представленных нами документов о принятии имущества градообразующих предприятий в муниципальную собственность, в декабре 1992 года известил Минфин Московской области о предоставлении из федерального бюджета областному средств в объеме 3 млрд рублей на содержание муниципального имущества города Дубны. Случай для федерального Минфина был первый, методика расчетов еще не отработана. Наверное, поэтому сумма передаваемых области средств существенно превышала расчетные затраты на содержание имущества. У комитета по финансам Московской области опыта в финансировании объектов коммунального хозяйства было больше — в бюджет Дубны они передали на 1993 год примерно половину полученных федеральных средств — примерно 1,5 млрд рублей. По нашим расчетам, примерно такая сумма и требовалась.

После передачи жилья и инфраструктуры в муниципальную собственность сформировался глубоко дотационный бюджет города: подоходный налог, налоги на прибыль, на имущество и на землю в полном объеме зачислялись в городской бюджет, но все вместе налоговые доходы покрывали лишь 48% расходов бюджета, а 52% расходов финансировалось за счет дотаций. Мы оказались фактически в роли нахлебников, что было, конечно, неприятно. С другой стороны, это был первый реализованный нашей командой крупный проект, позволивший в трудный период разгрузить градообразующие предприятия от расходов на содержание жилья, дорог и объектов социальной сферы, одновременно исключив риски сбоев в работе важных для жизни горожан объектов инфраструктуры. Позже динамика бюджетных доходов от предприятий города показала высокую эффективность предоставленных бюджету Дубны дотаций.

Параллельно с вопросами передачи городу от предприятий жилья и объектов инфраструктуры предпринимались шаги, направленные на сохранение градообразующих предприятий. В первую очередь это касалось основы Дубны — Объединенного института ядерных исследований, которому грозили не только экономические, но и политические проблемы.

Крупнейшей страной-участницей и страной местопребывания Института был Советский Союз, прекративший свое существование 26 декабря 1991 года.

СССР в высшем органе управления Институтом — Комитете полномочных представителей — представляло Министерство среднего машиностроения СССР (с 1989 года название изменено на Министерство атомной энергетики и промышленности СССР). Несмотря на распад СССР, атомной отраслью до апреля 1992 года продолжало управлять Министерство атомной энергетики и промышленности СССР. Подготовка к очередному заседанию Комитета полномочных представителей ОИЯИ проходила на фоне роспуска в июле 1991 года военного союза социалистических стран — Организации Варшавского договора, и ликвидации в июне 1991 года экономического союза социалистических стран — Совета Экономической Взаимопомощи.

Основной костяк стран-участниц ОИЯИ представляли те же бывшие социалистические страны. С учетом распада Советского Союза сохранение Института как международной межправительственной организации государств, вдруг переставших быть друзьями, представлялось, мягко говоря, неочевидным.

От директора Института венгерского академика Деже Дежевича Киша трудно было ожидать решения возникших проблем — ему было сложно ориентироваться в бурном потоке перемен в фактически чужой для него стране. Искать решение мы отправились к исполняющему обязанности министра атомной энергетики и промышленности СССР Б. В. Никипелову. Борис Васильевич подтвердил важность для страны Объединенного института ядерных исследований, прежде всего как окна для сотрудничества с исследовательскими центрами развитых стран мира. На предложение об участии в планирующемся заседании Комитета полномочных представителей Института ответ был пессимистичным: «В качестве кого я там буду участвовать, как министр несуществующего государства?..»

Возразить было нечего. Но стало понятно, что ответ, скорее всего, следует искать во вновь образованном российском правительстве. Прочитали в газетах о том, что министром науки и технической политики в новом правительстве России назначен выпускник МФТИ Б. Г. Салтыков. Созвонились, договорились о встрече. Встреча началась с замечания Бориса Георгиевича о том, что он недавно назначен и пока еще точно не знает даже, какое министерство он возглавляет. В министерском удостоверении написано: министр науки, высшего образования и технической политики, а на табличке у входа в министерство слова «высшего образования» отсутствуют. Про Дубну министр сказал, что видел город с яхты при входе с Волги в Канал имени Москвы. Переходя к цели визита, мы изложили министру риски утраты ОИЯИ как международной исследовательской организации и предложили рассмотреть возможность вступления России в число стран-участниц ОИЯИ. Отдельно, в связи с принципом раздела совместного имущества между бывшими советскими республиками «на нашей территории всё наше», поговорили о целесообразности сохранить имущественный комплекс Института как долевую собственность стран-участниц. Министр отнесся к нашим предложениям благоприятно. Позже стало известно, что результаты нашего разговора были доложены Государственному секретарю, первому заместителю председателя правительства России (председателем правительства тогда был Б. Н. Ельцин) Г. Э. Бурбулису, который одобрил вхождение Российской Федерации в качестве страны-участницы ОИЯИ.

При открытии вскоре состоявшегося заседания Комитета полномочных представителей ОИЯИ сидящий среди гостей в зале (не за столом) Б. Г. Салтыков попросил слова и заявил от имени правительства России о просьбе принять Российскую Федерацию в число стран-участниц ОИЯИ и о правопреемстве Российской Федерацией ранее выполнявшихся СССР функций страны местопребывания Института. В ответ на заявление Б. Г. Салтыкова украинский представитель заявил о желании Украины также стать страной-участницей ОИЯИ. А на следующий день, после ночных переговоров с президентом Белоруссии С. С. Шушкевичем, белорусский представитель сообщил о желании Республики Беларусь также стать страной-участницей. Ни одна страна в то время не прекратила сотрудничества с ОИЯИ. Через некоторое время Германия и Венгрия сменили статус стран-участниц на статус ассоциированных членов. Борис Георгиевич Салтыков со времени вступления России в число стран-участниц ОИЯИ в течение следующих лет являлся полномочным представителем Правительства РФ в ОИЯИ.

Не так удачно закончились наши попытки улучшить состояние Дубненского машиностроительного завода. Идея заключалась в том, чтобы «вписать» завод в кооперацию с ОКБ Сухого. В 1990 году ОКБ Сухого получило разрешение на экспорт истребителей СУ-27. Уже тогда, по оценкам зарубежных экспертов, СУ-27 должен был стать самым продаваемым истребителем в мире. Прогнозы эти, по крайней мере частично, подтвердились — всего зарубежным странам было продано около 300 машин СУ-27. Перспективным тогда казалось и производство разработанных ОКБ Сухого спортивных самолетов СУ-26 и СУ-29. Тогда мы еще про это не знали, но в 1992—93 годах на самолетах СУ-26 были выиграны национальные первенства США и Австралии. Принимался во внимание и опыт сотрудничества ДМЗ с ОКБ Сухого при отработке технологии сборки фюзеляжа штурмовика СУ-25. Встречу с генеральным конструктором ОКБ Сухого М. П. Симоновым помог организовать зам. генерального конструктора ОКБ Сухого, выходец из дубненского МКБ «Радуга» В. Г. Галушко. Переговоры с М. П. Симоновым велись в течение нескольких месяцев и сосредоточились в основном на передаче в Дубну производства спортивных самолетов и вновь разрабатываемых ОКБ Сухого экранопланов.

По результатам нашей встречи с министром авиационной промышленности СССР А. С. Сысцовым на завод, в обеспечение реализации совместных с ОКБ Сухого работ, был назначен новый директор П. К. Лырщиков. Однако проект сотрудничества ДМЗ с ОКБ Сухого «не взлетел». В последующие годы завод работал далеко не на полную мощность и дошел до состояния банкротства в 2005 году. Но в этой истории можно найти и положительные моменты. В самый трудный период завод не развалился на кусочки, сохранял возможности для производства и восстановления ракетной техники, и действительно вел такое производство, хотя и в недостаточных для полной загрузки объемах. Этот период растянулся почти на 30 лет — только в начале 20-х годов нового века вошедший в Группу «Кронштадт» Дубненский машиностроительный завод им. Н. П. Федорова обрел вторую жизнь как современное производство ракет и беспилотных летательных аппаратов.

По планам российского правительства начала 90-х страна должна была потерять промышленную электронику как отрасль. К этой отрасли относился и приборный завод «Тензор» в Дубне. К счастью, планы завода не совпадали с планами правительства. В 1992 году переходящий из советской в российскую юрисдикцию Минсредмаш перевел на должность директора завода с должности зам. директора завода-близнеца (приборный завод «Электрон» в Желтых Водах Днепропетровской области) С. А. Каплоухого. Начались поиски путей выживания. Я наблюдал за этим процессом и иногда принимал участие в происходящем, будучи членом совета директоров завода. Объем заказов и возможности выплаты зарплаты катастрофически уменьшались. Людей при этом не увольняли, а отправляли в длительные неоплачиваемые отпуска. Подход болезненный, но по сравнению с увольнениями менее травмирующий. Отпущенные временно «с работы» пытались искать свои пути заработков. Кто-то уходил в торговлю. Кто-то пытался обустроить собственное производство, ведь многие товары народного потребления были в дефиците.

Мэрия тогда приняла решение об упрощенной и ускоренной регистрации малых предприятий — в течение трех дней. За 1992 и 1993 годы в городе было зарегистрировано около двух тысяч предприятий. Наиболее успешным из основателей производственного бизнеса оказался бывший зам. начальника цеха завода «Тензор» Николай Иванович Захаров. Вспомнив полученные в молодости навыки столярного ремесла, он снял в аренду комнатушку в автотранспортном предприятии и начал изготавливать табуретки. Со временем освоил производство стульев, затем — мебели для кухонь. Через год сначала арендовал у Минсредмаша бывший склад макетов, а затем взял в аренду у мэрии заброшенную столовую бывшего строительного полка. Через месяц там уже работал производственный цех. Вскоре снова стало не хватать площади. За месяц переместил и расширил производство в бывшем свинарнике военного училища. Еще через год вернулся на родной завод, выкупив у «Тензора» большой производственный корпус. Численность сотрудников созданной Н. И. Захаровым Промышленной компании «Экомебель» превысила 600 человек. Кухни с фасадами из натурального дерева успешно конкурировали на рынке с итальянскими. Еще Николай Иванович почти достроил на собственные средства красавицу-церковь с пятью золочеными куполами. Было много задумок — не успел. Ушел из жизни в 2013 году, не дожив двух лет до шестидесяти.

Вторая «линия защиты» завода «Тензор» состояла в том, чтобы дать самостоятельность отдельным цехам, превратив их в дочерние предприятия завода. Напоминало известный лозунг: «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих». Но смысл в этом был. У цехов оставались обязательства в приоритетном порядке исполнять заказы завода. Благодаря этому завод не лишался звеньев своих технологических цепочек. Но часть ответственности за выживание брали на себя руководители и коллективы цехов. У директора завода промышленной электроники, ясно, не было времени искать заказы на металлообработку или гальванику. А у коллективов соответствующих цехов были и интерес, и возможность сделать это.

Третья линия: не сидеть «собакой на сене», а сдавать в аренду или продавать незадействованные в производстве помещения. Именно в ходе реализации этой линии ПК «Экомебель» и разместилась в одном из заводских зданий.

Четвертая линия сохранения завода заключалась в том, чтобы избавиться от расходов на содержание построенного заводом жилья, детсадов, спорткомплекса, участков городских дорог.

Пятая линия, самая сложная: на падающих рынках промышленной электроники найти не просто новые заказы, но новые направления деятельности завода.

И первые такие направления вскоре появились.

17 июня 1992 года Россия и США подписали соглашение относительно безопасных и надежных перевозок, хранения и уничтожения оружия, предотвращения распространения оружия.

Соглашение это базировалось на одобренной Конгрессом США Программе совместного уменьшения угрозы, чаще называемой по именам американских сенаторов Программой Нанна-Лугара. Одним из компонентов программы являлось создание надежных технических средств охраны периметров территорий расположения российских ядерных объектов. Нужно было спроектировать, а затем наладить производство десятков и сотен километров заборов, оснащенных электронными системами обнаружения попыток пересечения периметра. Электронные заводы отказывались от такого заказа — переходить на изготовление заборов в их планы не входило. «Тензор» решил взяться за эту работу, даже будучи не совсем к ней готовым. Систему следовало проектировать не единожды, а для каждого объекта. До этого проектированием продукции, планируемой к производству на заводе, занимались профильные институты Минсредмаша. Пришлось создавать конструкторское бюро. Еще нужно было обеспечивать фактически строительные работы, монтаж и последующее обслуживание систем на объектах заказчика. Предстояло получить десятки российских и зарубежных лицензий и других разрешительных документов. Из-за сложностей с их оформлением стену в кабинете директора, со временем заполненную рамками с лицензиями, назвали «стеной плача».

Зародилось тогда и еще одно новое для завода направление — автоматизированные системы обеспечения пожарной безопасности.

Программа Нанна-Лугара в части систем периметровой охраны проработала целых двадцать лет — до 2012 года. А системы пожарной безопасности сложных объектов являются одной из основ производственной линейки завода до настоящего времени.

Отдельная история — создание совместного предприятия завода «Тензор» и французской компании Легран (Legrand). Переговоры о размещении производства Legrand в Дубне начались осенью 1992 года. Французы выбирали площадку, одним из вариантов стала Дубна. Уже тогда у Legrand было 19 заводов в разных странах мира, более 10 тысяч сотрудников и годовой оборот 2 млрд долларов. Кроме подготовленного цеха на «Тензоре», представитель французской компании Базиль Бреславцев потребовал предоставить участки под строительство коттеджей для руководства создаваемого предприятия. Земли было достаточно. Спроса на нее тогда не было. Предоставили. Затем поддержку проекта должно было продемонстрировать правительство (тогда еще — администрация) Московской области путем предоставления бюджетного кредита. Казалось, проект на этом закончится. Но область кредит предоставила — 300 тысяч долларов в рублевом эквиваленте.

Сейчас понимаю, что им не нужны были ни земля (после завершения срока аренды участки вернули в распоряжение города), ни деньги. Эти люди просто проводили в разных местах испытания уровня поддержки властей. Видимо, мы по результатам испытаний были кем-то во Франции признаны победителями, так как дальше начался процесс создания совместного предприятия в Дубне на промплощадке «Тензора». Из Франции приехал технолог для набора людей на новый завод. Вызывало удивление: почему технолог? Но у них так принято. Далее этот технолог попросил нас помочь в подборе кадров. У нас подбирать кадры принято по уровню профессиональной подготовки и деловым качествам. Француз нам объяснил, что не это главное. Главное в том, чтобы психология человека соответствовала поручаемой работе. Если человеку работа по душе, он на работе «летает» и быстро наверстает то, чему ранее не был обучен. За время совместной работы по созданию новой компании подобных «мелочей» мы узнали от французов немало.

В июле 1993 года пришло время обсуждать договор о создании совместного предприятия. Неделю совместно с командой «Тензора» провели в Париже и Лиможе, чередуя осмотр производств, беседы с французами об устройстве бизнеса и экономики в целом, обсуждения условий создания предприятия. Вернусь к этому подробнее в конце книги, здесь лишь скажу о том, что созданная совместного с Legrand небольшая компания «Летен» конечно, не могла внести заметного вклада в экономику города. Но общение с руководителями относительно крупной корпорации многому научило и команду «Тензора», и городскую команду. Прежде всего это касалось философии бизнеса, инвестирования, корпоративной культуры.

Решающей развилкой в судьбе завода «Тензор» стала запланированная на 1994 год приватизация. Продавцом акций завода выступил Комитет по управлению имуществом Московской области. Руководству завода удалось найти потенциального стратегического инвестора — созданную выпускниками МГУ компанию Steepler. К тому времени Steepler уже был эксклюзивным дилером Hewlett-Packard, русифицировал Windows, автоматизировал Государственную думу и каждый месяц продавал десятки тысяч игровых приставок Dendy. Проблема состояла в том, что к моменту проведения переговоров с компанией Steepler конкурс на продажу контрольного пакета акций «Тензора» уже был объявлен и для оформления документов не оставалось времени. Мелкий технический вопрос мог вычеркнуть из словосочетания «квалифицированный инвестор» первое слово… Вот если бы перенести срок проведения конкурса. Формальных оснований, увы, нет. Но вопрос-то важный!

Комитет по управлению имуществом Московской области располагался позади здания Моссовета на улице Станкевича (сейчас это Вознесенский переулок). Понимания в разговоре с председателем комитета В. С. Клешневым достичь не удалось. Но и принимать отказ нельзя — это был последний день, когда срок проведения конкурса еще можно перенести.

Вспомнил, что комитет подчиняется областному Минэкономики. От Станкевича до Козицкого — меньше полкилометра. Пошел разговаривать с министром экономики В. О. Власовым. Его я знал значительно лучше, чем В. С. Клешнева. Да и Виктор Олегович к нашей команде относился всегда внимательно. Выслушал, понял суть вопроса, позвонил В. С. Клешневу, велел мне возвращаться на Станкевича. По-видимому, руководители в разговоре между собой друг друга недопоняли — второй раз из комитета я вышел с тем же результатом. Решил еще раз идти в Козицкий. К делу подключился зам. министра экономики мудрый Е. И. Усков. Он поговорил с В. О. Власовым, потом — еще один звонок в комитет. Не знаю, о чем говорили — попросили подождать в коридоре. В третий в этот день поход в комитет к В. С. Клешневу я не попал — в приемной секретарь сказала, что встречаться незачем, так как вопрос о переносе срока конкурса решен…

Лет через 10 после этого посмотреть состояние прежней Дубны приехал начальник отдела науки и высоких технологий аппарата Правительства РФ Г. А. Масленников. Часа два мы с ним осматривали завод, разговаривали с тогдашним гендиректором «Тензора» И. Б. Барсуковым. На выходе с территории завода Геннадий Алексеевич задал мне всего один вопрос «Почему все-таки завод выжил?» Ответ на этот вопрос я кратко описал выше.

***

В начавшемся в 1992 году процессе приватизации предприятий было немало развилок. Занимался вопросами приватизации в нашей команде председатель комитета по имуществу, а затем заместитель мэра Евгений Борисович Рябов. Кратко — об одной из развилок в процессе приватизации.

С целью снижения дефицита товаров народного потребления советской властью проводилась политика догрузки оборонных предприятий (предприятий девяти министерств оборонной промышленности) планами по производству товаров для людей. Тогда это называли ширпотребом. Завод «Тензор» в соответствии с такими планами выпускал пуско-зарядные устройства для автомобилей, а Дубненский машиностроительный завод — детские коляски. Здесь пойдет речь о цехе детских колясок на ДМЗ.

Производство это всегда было для завода непрофильным. Экономика его резко ухудшилась к началу девяностых из-за падения рождаемости и покупательной способности населения. Группа сотрудников цеха детских колясок в начале 1992 года обратилась в мэрию с предложением приватизировать цех не в составе завода, а как отдельное предприятие. Инициаторы предложили: в договор о приватизации включим обязательство новых собственников в течение года без уменьшения объема производства сделать новое предприятие прибыльным.

Как это будет сделано — не разглашалось. В этом чувствовался какой-то шанс. Мы согласились, решили вопрос о поддержке предложенной схемы в области. Сразу после приватизации обнаружили, что новое предприятие, получившее название «АПЕКС», переналажено на выпуск садовых тележек. Фактически все технологические процессы производства колясок для этого подходили. А спрос на садовые тележки был очень большим — теряющие работу люди активно занимались огородами, чтобы и занять, и прокормить себя. В течение следующих нескольких лет багажные полки отправляющихся в Москву электричек были забиты садовыми тележками — желающие подработать дубненцы везли продавать тележки на московские рынки. Через некоторое время ПКП «АПЕКС» восстановил и производство детских колясок в обновленном дизайне, и теперь дубненские коляски вполне могли конкурировать с немецкими. «АПЕКС» просуществовал 30 лет, занимая в лучшие свои годы изрядную часть российского рынка детских колясок.

***

Наши усилия по поддержке предприятий, привлечению инвесторов и особенно по стабилизации финансирования содержания жилья и социальной сферы как-то смягчали ситуацию. Но — не быстро и в недостаточной степени. Цены сильно выросли, зарплаты и пенсии отставали. Немалое количество горожан не могли найти работу. Решили вынести на обсуждение Совета депутатов вопрос о расходовании части средств бюджета на социальные выплаты находящимся в сложной ситуации горожанам. Совет поддержал. Разработали правила. Понятно, что это должна быть не разовая акция, а регулярно работающий механизм. Создавать службу взялись два депутата городского совета — Е. А. Игнатенко и В. А. Блохина. Споров вокруг справедливости выплат шло немало: проверять реальные доходы человека в условиях системы взаимозачетов и неучтенного наличного оборота средств было практически невозможно. Случались курьезы, когда заявитель за пособием приезжал на «Мерседесе». Без ошибок не обошлось, но в целом система давала возможность нуждающимся не только поправить свое материальное положение, но и не чувствовать себя брошенными. Через некоторое время созданная в Дубне городская структура социальной защиты стала частью созданных позже областной и федеральной структур.

***

Пик кризиса совпал с пиком дефицита школьных мест в городе. Места в детсадах в избытке (в основном из-за снижения рождаемости), а вот учить детей негде — появились вторые смены в школах. На строительство новых школ не было средств, да и стройка — дело небыстрое. Обратили внимание на возможность создания частных школ. Незадействованных помещений в городе немало, и предприниматели могли бы их приспособить. Но частное обучение требовало больших затрат. Соответственно, родительская плата оказывалась неподъемной. Обнаружили в этом деле несправедливость, устранение которой и помогло найти решение.

Финансирование образования в муниципальных школах велось из бюджета, то есть за счет налогов. Родители учащихся частных школ платили налоги по тем же правилам, что и родители учеников муниципальных школ. Цель частной школы — за счет средств заинтересованных родителей давать образование более высокого качества. Но обычное качество образования в частных школах также оплачивалось сполна родителями. Идея устранения несправедливости была несложной: предоставить частным школам из бюджета субсидию в расчете на каждого учащегося в сумме, которую бюджет тратит на каждого учащегося в муниципальной школе.

Для города это выгодно: у города не хватает школьных мест, но город финансирует обучение детей в другом учреждении в том же объеме, как если бы это были места в муниципальных школах. Для бизнеса и родителей такой подход также оказался подходящим — в первой половине 90-х в небольшой Дубне были созданы и функционировали семь частных школ. Мы стали лидерами в России по удельному количеству учебных мест в частных школах, о чем я узнал на заседании коллегии Минобразования РФ, куда был приглашен в связи с рассмотрением вопроса о частном школьном образовании. Но дело было не в лидерстве — без дополнительных бюджетных затрат вторая смена из муниципальных школ переместилась в первую смену школ частных.

Глава 2. Технополис «Дубна»

Функции оперативного и стратегического планирования в советское время выполнялись партийными органами. К началу 90-х эти функции в Дубне фактически перестали исполняться как из-за общего ослабления партийного влияния в стране, так и из-за неудачной смены руководства горкома партии после случившегося нарушения требований антиалкогольной компании в 1986 году. Поэтому поиском путей планирования развития города занялся вновь избранный городской Совет депутатов. В группу проектов и программ развития города (официально — комитет по экономической реформе) кроме меня вошли старший научный сотрудник ОИЯИ А. С. Щеулин и инженер МКБ «Радуга» М. А. Марков.

Первым делом был проведен анализ тенденций развития города. Оперативные реакции на этот анализ описаны в предыдущей главе.

Не все знают продолжение широко известного утверждения: «Если вам кажется, что всё хорошо — вы чего-то не заметили». Продолжение такое: «Если вам кажется, что всё плохо — завтра станет еще хуже». Худшее действительно было впереди. Но нужно было заглянуть «за горизонт», чтобы не упустить время.

Группой проектов и программ в то время были сформированы постулаты развития города, во многом остающиеся актуальными по сей день:

1. Наукограды как элитные системы деградируют без внешнего притока способных людей (этот тезис позаимствован у В. А. Лапина, председателя Совета депутатов города Жуковского).

2. Диагноз состояния любого города можно поставить всего по одному критерию: уезжает или приезжает молодежь. Приток способной молодежи в город всегда должен оставаться среди приоритетных целей развития.

3. Нужно сохранить градообразующие предприятия и их научно-технический профиль.

4. Городскую экономику нужно приращивать предприятиями высокотехнологичного бизнеса, проводить диверсификацию экономики города без утраты лица города как территории науки и технологий.

Кроме В. Э. Проха, наиболее заметную поддержку группе развития, в то время оказывали руководители лабораторий ОИЯИ — директор Лаборатории высоких энергий академик Александр Михайлович Балдин, тогда еще не ставший знаменитым академиком директор Лаборатории ядерных реакций Юрий Цолакович Оганесян и директор Лаборатории нейтронной физики профессор Виктор Лазаревич Аксенов.

Вместе с тем, довольно быстро стало понятно, что только в Дубне проблем Дубны не решить. В правительстве Московской области (тогда — в Мособлисполкоме) решений также было не найти — Дубна по существу была городом федерального (союзного) подчинения. Поэтому руководство области развитие Дубны среди своих задач в то время не числило.

В феврале 1991 года на должность курирующего науку зам. председателя правительства РСФСР (председательствовал тогда Иван Степанович Силаев) был назначен петербуржец А. Ф. Каменев. Я позвонил в приемную, попросил о встрече. Услышал ответ в форме вопроса: «Завтра удобно?..» Поехали на встречу вместе с А. С. Щеулиным. Быстро удалось найти общий язык. Александра Федоровича живо интересовали те же вопросы, что и нас: как не только спасти научные и инженерные центры, но и сделать их элементами развития новой экономики. Встречи стали почти регулярными. Можно было позвонить в приемную Александра Федоровича и спросить: «Завтра еду в Москву, в какое время лучше подъехать?»

Обсуждения были не про бюджет и вообще не про деньги. Скорее, это напоминало попытки совместного анализа и поисков выхода на пути развития. Одновременно это давало возможность освоиться в Белом доме — присмотреться к тому, как устроено правительство, какие решения могут быть приняты.

В июне 1991 года на пятом этаже Белого дома появилась табличка «Президент Российской Федерации Борис Николаевич Ельцин». Охраны у дверей не было. Вместе с А. С. Щеулиным постояли с некоторым сомнением. «Почему бы не попробовать? Мы ведь уже понимаем, что и как нужно». В приемной нас встретил помощник президента А. И. Корабельщиков. Кратко поговорили о проблемах и идеях. Наша основная идея была: создать в Дубне Международный центр развития науки и технологий — не как какое-то отдельное «юрлицо», а как статус территории, благоприятствующий дальнейшему развитию в городе науки и технологий. Через неделю в той же приемной А. И. Корабельщиков вручил нам листок формата А5 с подписью Б. Н. Ельцина под поручением о создании в городе Дубне Международного центра развития науки и технологий.

29 июля 1991 года вместе с В. Э. Прохом мы участвовали в заседании Президиума Верховного Совета РСФСР. Заседание вел Руслан Имранович Хасбулатов. Приведу полный текст принятого постановления:

«В целях создания благоприятных условий для развития фундаментальной науки, прикладных исследований и разработок, внедрения новых наукоемких экологически чистых технологий, машин и оборудования, разработок и реализации республиканских и общесоюзных научно-технических программ, привлечения иностранного капитала, технологий и управленческого опыта, развития международного сотрудничества в сферах науки, экономики, образования и культуры, а также для ускорения решения задач социально-экономического развития г. Дубны Московской области Президиум Верховного Совета РСФСР постановляет:

1. Принять предложение Дубненского городского Совета народных депутатов Московской области о создании в г. Дубне Московской области Международного центра развития науки и технологий «Дубна».

2. Обратиться к Президенту РСФСР с предложением дать поручение Совету Министров РСФСР (т. Силаеву И. С.) разработать в трехмесячный срок и с учетом мнений комиссий палат и комитетов Верховного Совета РСФСР принять постановление о хозяйственно-правовом статусе Международного центра развития науки и технологий «Дубна». По вопросам, требующим решения Президиума Верховного Совета РСФСР, внести предложения».

В соответствии с этим решением были разработаны и от имени Дубненского городского Совета депутатов представлены в Правительство РСФСР проекты Положения о статусе и о первоочередных мерах по созданию Международного центра развития науки и технологий «Дубна».

В качестве задач создаваемого МЦРНТ указывались:

— создание механизмов дополнительного финансирования проектов в области фундаментальной науки, образования и инновационной деятельности;

— создание международного образовательного центра;

— структурная перестройка производств оборонных предприятий Дубны;

— создание информационного центра республиканского и международного значения;

— интеграция отечественных и зарубежных идей и технологий, достижений мирового уровня по базовым для города направлениям науки и техники;

— развитие инфраструктуры города и близлежащих территорий и создание вокруг Дубны пояса высокопроизводительных сельхозпредприятий;

— сохранение экологической чистой зоны в Дубне и окрестностях в условиях высокой концентрации научно-исследовательских организаций и промышленных предприятий.

Поручением правительства РСФСР от 30 ноября 1991 года №АШ-18-40592 предписывалось министерствам и ведомствам рассмотреть предложения о создании МЦРНТ, доработанные по результатам рассмотрения документы внести в правительство. Буквы АШ в номере поручения означали, что поручение подписал зам. председателя правительства А. Н. Шохин. В списке адресатов поручения значились 21 организация, включая практически все республиканские министерства, Центробанк, Внешторгбанк, Российская академия наук, Московский и Тверской облисполкомы. С ними со всеми нужно было согласовать проекты документов. Эту непосильную задачу всё же удалось осилить — все соответствующие подписи были получены. Не помогло. Получив согласованные проекты, А. Н. Шохин на папке с документами написал: «Это не соответствует нашей политике». И расписался.

Уверен, что заключение вице-премьера о несоответствии положений об МЦРНТ проводимой политике было связано не с отдельными, возможно, неприемлемыми положениями, а с бытующей в то время убежденностью правительства в том, что в условиях рынка такие инструменты государственного управления как промышленная или научно-техническая политика не нужны — «рынок сам всё решит». Такое отношение к науке и технологии сохранялись еще по крайней мере десятилетие. Нам нужно было искать обходные маршруты.

***

К началу 1993 года изменились отношения Дубны и Московской области — дотации на содержание принятых в муниципальную собственность жилья и объектов инфраструктуры шли через областной бюджет. Дубна, оставаясь по сути городом федерального уровня, по вопросам содержания и развития городского хозяйства перешла на уровень областной. Мы стали чаще бывать как в правительстве области, так и в Мособлсовете. Встретились с председателем комитета по экономической реформе Мособлсовета К. В. Янковым. Договорились провести выездное заседание комитета в Дубне. По результатам выездного заседания договорились вернуться к подготовке на областном уровне планов развития Дубны как города науки и технологий.

10 февраля 1993 года Малый совет Мособлсовета принял решение о приоритетном развитии науки и технологий в Дубне, установив статус города как зоны приоритетного развития науки и технологий. Этим же решением было утверждено положение о налоговых льготах для дубненских предприятий, создающих наукоемкую продукцию. Разрешалось при увеличении заработанной прибыли не платить налог на прибыль с половины суммы увеличения. Для вновь создаваемых предприятий льготы были больше — первые пять лет после ввода предприятия в эксплуатацию уплачивалась только десятая часть положенного налога на прибыль. Также поручалось Комитету по экономической реформе совместно с администрацией и Советом депутатов разработать целевую региональную программу «Технополис Дубна».

Состоявшееся 2 апреля 1993 года общественное обсуждение проекта программы «Технополис Дубна» положило начало традиции участия руководителей, ученых и специалистов, других горожан в разработке и реализации городских программ. Такое участие имеет большое значение для последующей судьбы программы во всех случаях, когда цели, задачи и механизмы реализации программы выходят за границы разработавшей программу организации. Дело в том, что возможности выполнения программы становятся существенно выше при подключении к ее выполнению широкого круга организаций и жителей города. Принятая при широком участии горожан и городских организаций программа «векторизует» городское пространство: заинтересованные получают возможность осознанно внести свой вклад в решение задач и достижение целей программы.

Основные положения программы «Технополис Дубна» предусматривали:

— приоритетное развитие Дубны как центра науки и технологий;

— привлечение инвесторов преимущественно в сферу высоких технологий, создание дополнительных рабочих мест;

— формирование новых механизмов привлечения в город молодых людей, способных к научному и инженерному творчеству, включая создание в городе самостоятельного университета и возобновление программы жилищного строительства;

— устранение дефицита мест в общеобразовательных школах;

— развитие системы дополнительного образования детей;

— обеспечение жителей возможностями телефонной связи.

Ко времени принятия программы «Технополис Дубна» произошел ряд административных изменений. Ушел в историю исполком горсовета. Его место с декабря 1991 года заняла администрация города. Право назначения главы администрации было у тогдашнего губернатора Московской области А. С. Тяжлова. Случилась в некотором смысле борьба старой и формирующейся элиты внутри города. Три советских директора — Ю. Д. Никитский («Тензор»), Г. А. Савельев (ДМЗ), и А. П. Тюленев (СМУ 5 — основной застройщик правобережной части города) выдвинули кандидатуру бывшего тогда председателем исполкома горсовета А. И. Саушкина. Решающее значение, однако, сыграл звонок губернатору директора Лаборатории высоких энергий академика А. М. Балдина. Главой администрации города (впоследствии по уставу эта должность стала именоваться «мэр города») был назначен В. Э. Прох. Меня назначили вице-мэром.

Формировалась команда администрации. Труднее всего было найти руководителя городского хозяйства. Имевший к тому времени наибольший опыт руководства городским хозяйством Н. Г. Беличенко (с 1973 по 1985 годы — первый зам. председателя, затем председатель исполкома горсовета), не только отказался, но и оценил возможность найти управляющих вновь формировавшимся городским хозяйством как бесперспективную — хозяйство нужно было создавать «с чистого листа», не нарушив при этом жизнедеятельность города. Почти согласился директор Производственно-технического объединения городского хозяйства О. А. Цыганов. Объединение это тогда обслуживало городскую электросеть и левобережную котельную, обеспечивало содержание городских лесов и управление небольшим жилым микрорайоном на Большой Волге. «Почти» — потому что согласие было получено только на временное совмещение должности директора ПТО ГХ и заместителя мэра. Так формально не разрешалось, но другого выхода не было. К тому же Олег Александрович оказался человеком, глубоко понимающим устройство городского хозяйства. Позже, в 1992 году, на должность управляющего городским хозяйством пришел и около года проработал бывший главный инженер завода «Тензор», а впоследствии первый зам. министра путей сообщения РФ М. В. Иванков. С уходом Михаила Валентиновича в начале 1993 года на другую работу и до назначения в апреле 1994 года С. Ф. Дзюбы функции управляющего городским хозяйством пришлось исполнять мне.

На очень важную тогда в связи с проводимой приватизацией должность председателя комитета по управлению имуществом в ранге заместителя главы администрации был назначен Е. Б. Рябов, уже имевший к тому времени редкий опыт предпринимательской деятельности в качестве одного из первых кооператоров Дубны. Приход Евгения Борисовича оказался, пожалуй, самым ценным приобретением именно проектной части команды на последующие примерно 20 лет.

За капитальное строительство в команде стал отвечать бывший начальник отдела капстроительства «Тензора», профессионал высокого уровня, юморист и трудоголик А. К. Зуев. Достаточно сложные задачи сохранения и развития социальной сферы выполнял выходец из МКБ «Радуга» Г. Н. Смирнов, а затем сменивший его в 1994 году имевший большой опыт работы в профсоюзах Ю. Н. Комендантов. За торговлю и услуги отвечал Лауреат Госпремии СССР, специалист в области проектирования и испытаний крылатых ракет А. А. Мавлянов.

***

Теперь о реализации программы «Технополис Дубна».

В кризисные годы удивительное отличие от других предприятий обнаружилось в ОИЯИ. Денег было мало у всех, но всем для работы требовались заказы, а физикам заказчики были не нужны. В тяжелом для экономики 1991 году в Лаборатории ядерных реакций ОИЯИ ввели в эксплуатацию циклотрон У-400М. Под руководством Ю. Ц. Оганесяна начались работы по синтезу ранее неизвестных сверхтяжелых химических элементов, принесшие Дубне мировую славу. За последующие примерно 20 лет здесь были синтезированы элементы 114 (Флеровий), 115 (Московий), 116 (Ливерморий), 117 (Теннессин), 118 (Оганесон). Не обошлось без «свечного заводика», ведь деньги были нужны немалые. И лаборатория научилась их зарабатывать, наладив производство и продажи трековых мембран — очень тонких фильтров для очистки жидкостей и газов.

В 1992 году в Лаборатории высоких энергий под руководством А. М. Балдина было завершено сооружение первого в Европе сверхпроводящего ускорителя — нуклотрона. С учетом того, что деньги у государства на развитие науки стали заканчиваться уже к началу строительства нуклотрона, для его создания Александру Михайловичу и коллективу Лаборатории высоких энергий пришлось найти целый ряд непростых решений. Вместо нового здания для размещения установки использовали подвальное помещение старого ускорителя — синхрофазотрона. Разработка, изготовление и монтаж оборудования целиком выполнялись сотрудниками лаборатории и Опытного производства ОИЯИ. Совсем без денег обойтись, однако, не удалось. И для их зарабатывания были использованы возможности уже построенного к тому времени в лаборатории завода жидкого гелия. Ближайший такой завод работал только в Оренбурге, поэтому для потребителей европейской части России Дубна оказалась приемлемой точкой. Проблемы сложились там, где ученые их не ждали: с выручки от продажи гелия нужно было платить налоги, и только лишь оставшуюся сумму вкладывать в установку, которую по сути государство и должно было финансировать. Больше всех этому возмущался Александр Михайлович: зарплата у сотрудников лаборатории небольшая, но приходится дополнительные средства использовать не на зарплату, а на замещение недостающего бюджетного финансирования для строительства нуклотрона. К счастью для этой ситуации, написанное в налоговых законах тогда не воспринимались как единственно возможное. С налоговой инспекцией удалось договориться.

***

Задача привлечения инвесторов, создания новых предприятий и новых рабочих мест уже тогда могла решаться двумя способами. Первый способ заключался в создании подходящих для развития бизнеса условий и в формировании привлекательного образа города как места размещения инвестиций. Второй — индивидуальные траектории поиска и последующей поддержки инвестиционных проектов.

Немного про особенности первого способа. Считается: нужно сделать так, чтобы в предпринимательской среде сформировались слухи или устойчивое мнение о том, что делать бизнес в вашем городе престижно и безопасно. Но легче сказать, чем сделать. Принятая программа «Технополис Дубна» с ее налоговыми льготами была лишь одним из элементов формирования привлекательного для инвесторов образа Дубны. Важный механизм работы с инвесторами — «одно окно», то есть специалист с высоким уровнем знаний и возможностей решения интересующих инвестора вопросов. Преимущественно это градостроительные, земельно-имущественные вопросы, вопросы инженерного обеспечения, набора кадров и технологической кооперации. Важно, чтобы этому специалисту инвестор всегда мог позвонить.

Далее. Бюрократические вопросы должны решаться в возможно короткие сроки. Если что-то не получается — разговор и поиск альтернативного решения. Если проект нужен городу, но может вызывать споры на разных этапах обсуждения, по спорным моментам нужно искать решения до возникновения споров. Если проект спорный и не нужен городу, лучше сразу дать инвестору совет искать другое место для реализации проекта. Когда проект уже пошел, основной принцип — помогать, когда просят, и не вмешиваться, если не просят. В то время был еще один важный момент в работе с инвесторами. Мы давали инвесторам гарантию защиты от рэкетиров. На словах, конечно… Пару раз это приводило к напряженным ситуациям. Но — обошлось. Об