Пролог, или Первый сон Полины

Поля пряталась в кладовке. Она забилась в угол и рыдала, обняв себя за коленки. Дверь с тихим скрипом отворилась, потом зажёгся свет, и рядом с Полей села баба Груня.

— Ну чего ты ревёшь? — спросила бабушка.

— Они, — шмыг-шмыг, — не хотят со мной играть! Они говорят, я всё ломаю!

— Ох ты ж Полюшка-горюшко, иди, пожалею. — Баба открыла объятия, и Поля переползла к ней и прижалась. — Рассказывай.

— Меня не любят. Меня никто никогда не полюбит, — шмыгая носом и размазывая сопли по кулаку, поделилась девочка.

— Давай я расскажу тебе сказку. Про принцессу, которая всё ломала и которую никто не любил, — предложила бабушка, и Полинка закивала головой. — В одном царстве-государстве жила-была принцесса. Всем она была хороша: и добрая, и красивая, только ломала всё, что ей попадало в руки. И посадили её в большую-пребольшую крепость с толстыми-толстыми стенами, чтобы она ничего не испортила.

— Ей, наверное, было скучно одной. Это очень печальная сказка, — по-взрослому сказала Поля.

— Так иногда бывает в начале сказки. Как иначе герой узнает, что такое счастье, если ему всегда будет только хорошо? — Бабушка протянула Полине свой платок.

— А как он доживёт до её конца, если всегда всё будет плохо?

— К ней гости приезжали, — успокоила девочку бабушка. — Музыканты с концертами, циркачи с дрессированными собачками.

— Если дрессированные собачки, то ладно, — согласилась Поля. — А дальше?

— Дальше — однажды к её крепости пришёл рыцарь. Он был одинокий и несчастный, потому что на нём было страшное проклятье.

— А потом?

— Потом принцессе стало так его жаль, что она взяла и сломала крепость и вышла к рыцарю.

— А он что?

— Он вначале испугался, конечно. А потом принцесса поломала его проклятье.

— И рыцарь её сразу полюбил? — обрадовалась Поля.

— Ну… — Тут бабушка задумалась. — Не совсем чтобы сразу… Люди просто не способны сразу разглядеть своё счастье. Иногда, чтобы его заметить, им нужно несколько раз разбить об него нос.

 

Полина проснулась внезапно, будто её вытолкнули из сна. Посмотрела на время. Четыре часа ночи. Спать и спать ещё. А тут бабушка Аграфена приснилась. Технически — прабабушка, но это неважно. Поля про неё и забыла уже давно. Она приезжала всего один раз. Жила у дяди Вовы почти месяц. Поле тогда было пять лет, и она сначала боялась незнакомой старушки. А потом привыкла и даже плакала, когда та уехала. Бабушка рассказывала удивительные сказки. Хотя Поля их совсем не помнила. До сегодняшней ночи. Так странно было во сне смотреть на себя со стороны…

Интересно, к чему бы это?

Говорят, умершие родственники к добру не снятся. Они предвещают болезни, а то и ещё чего похуже. Поля перевернула подушку и проговорила: «Куда ночь, туда и сон прочь». Ей совсем не время болеть. Или чего хуже. И так уже две бригады в половинном объёме ездят на вызовы. Нет, ей болеть никак нельзя. Она зевнула, потянулась… Телефон с тихим стуком упал на мягкий ворс прикроватного коврика. Люди говорят: «Знал бы, где упадёшь, соломки бы подстелил». Полина знала. Она знала, что может упасть везде, в любой момент. И сломать/разбить/раздавить/порвать/сжечь в процессе всё что угодно. Своё и чужое. Поэтому соломку она стелила всюду, где была возможность.

Она улеглась на бок, сложила ладошки под подушкой и поплыла обратно в сон…

 

Теперь она видела перед собой мрачную крепость с каменными стенами в пятнах лишайников. В дырах оконных проёмов не было стёкол, зато были решётки. Поля скользила взглядом по стене в разводах и потёках, будто что-то искала. Но окна были пусты. Лишь в одном она увидела молодого человека. Он был красив на западный манер. Худощавое лицо, высокие острые скулы, прямой острый нос, острый волевой подбородок. Острый, пронизывающий взгляд светлых (почему-то Полина была уверена, что зелёных) глаз. Он стоял у окна и держался широкими ладонями за прутья решётки. И смотрел на неё.

 

И тут сработал будильник. За окном уже было светло, июньское утро начинается в половине пятого. А в семь солнце уже светит почти как в полдень. Поля собралась и выскочила на улицу. Она шла, задумавшись о странных снах, и потому чуть не споткнулась о девушку, которая застряла в решётке ливнёвки и пыталась вытащить из щели каблук шпильки.

— Вы бы разулись, — посоветовала Поля незадачливой блондинке.

— Разувшись каждая сможет, — возразила девушка и продолжила крутить ногу.

Каждый сам кузнец своего геморроя. Полина как медик была в этом убеждена, потому лишь пожала плечами. Прежде чем продолжить свой путь к остановке, она непроизвольно подняла взгляд на дом… и наткнулась на острый взгляд зелёных глаз в окне второго этажа.

Глава 1

Меня разбудили волшебные колокольчики, которые исполняли удивительную, совершенно незнакомую мелодию. Но я хотел спать. А колокольчики, хоть и были волшебными, не давали. И даже раздражали. Я открыл глаза… и увидел себя.

Я — тот я, которого я видел, — лежал, раскинувшись, на всём белом. В парадной одежде и сапогах. Этот Я — грязная свинья. Лицо было видно нечётко (как и всё тело), но это скорее была морда, чем лицо. Глаза красные, опухшие, узкие щёлочки вместо глаз, — как есть свинья.

Кто я? Где я?

Кто, я помнил. Я — Леонарду та Берсану, Верховный маг и доверенное лицо короля Ледении Эльиньо III. И вчера мы с ним сделали невозможное [1].

Это как же меня приложило отдачей! Вот это я выложился! Я вообще жив?

Попытался двинуть рукой. Правой. Рука, закинутая за голову, была тяжёлой и словно чужой. Затекла. Пошевелил пальцами. Я передо мной сделал то же самое, только на левой руке. Левой рукой я потянулся к затёкшей. Конечность, потерявшая чувствительность, блямкнулась на грудь. У меня передо мной тоже.

Это отражение!

Мысль о том, что кто-то весело пошутил, повесив надо мною зеркало, вызвала желание оставить неизгладимый след на челюсти шутника. Пальцы начали оживать, наполняясь раскалёнными иглами боли. Шея тоже затекла, и повернуть голову, чтобы оглядеться, не хватало сил. Зато у меня было целое зеркало во весь потолок.

Комната казалась небольшой. Очень светлые стены с неназываемым оттенком смеси коричневого и розового. Со стороны ног — какая-то чёрная штука на стене. Слева — шторы более тёмного оттенка во всю стену. Через щель между ними бодро пробивались солнечные лучи. Надо встать. Определиться, кто и зачем меня сюда поместил. Но было лень. Тем более что его величество Эльиньо III ещё спит. Я сосредоточился на ощущениях — пусто, я не ощущал его эмоций. Я бы тоже на его месте спал. После всего, что было вчера.

И на своём месте тоже бы спал. Но мешали физиологические потребности.

Я сделал невероятное усилие и сел. Голова закружилась, перед глазами поплыло… Переполз к краю кровати и опустил ноги на пол. Пол был деревянный, из небольших, но очень гладких досочек, плотно подогнанных друг к другу. Под ногами лежала шкура незнакомого животного. Судя по размерам — зверь был большой. Огромный. У нас таких не водилось.

Чёрная штука на противоположной стене оказалась большим куском толстого тёмного стекла. Я видел в нём своё отражение, но для зеркала — не очень чётко. Впрочем, зеркало на потолке тоже не отличалось хорошим качеством. Зато размером отличалось. У нас зеркала такого размера не делают. Может, иллюзия?

Я запустил в потолок сканирующее заклинание… И понял, что оно не запустилось. Попробовал зажечь светлячка или хотя бы вызвать язычок пламени на пальцах — упражнение для детей.

Ни-че-го.

Идеально! Гениально! Именно теперь, когда на королевство вот-вот нападёт Родонская империя, Верховный маг — пустышка!

Я рассмеялся. Упал на спину и хохотал, пока живот не заболел.

Надо Эля обрадовать. Когда проснётся.

Встал. Меня слегка пошатывало, но я сделал несколько шагов. Рука всё ещё висела плетью. По-хорошему, нужно было подождать, пока к ней полностью вернётся чувствительность, чтобы хотя бы физически быть готовым к встрече с возможными похитителями, но уже не терпелось. Придерживаясь за стеночку, я пошёл к двери.

Вопреки ожиданиям, она открылась.

За ней оказалась другая комната, бо́льшая по сравнению со спальней. Окно также было задёрнуто шторами. Стены окрашены светлым. В комнате стояло большое… сиденье. Огромное. Толстое. Стол с креслом странной формы. Возле стола была подвешена полка с книгами. Ещё одно чёрное недозеркало, только оно стояло на столе, а не висело. В углу зачем-то красовалось дерево в кадушке. Надеюсь, для справления нужды здесь есть более удачные приспособления. Ещё два растения в пожухлом виде висели на стене. Зачем? Они не выглядели съедобными, особенно в таком состоянии. Может, владелец дома — травник? В любом случае, он большой оригинал.

Очень богатый оригинал.

Обстановка была совершенно непривычной и даже незнакомой.

— Эй, есть тут кто-нибудь? Ау, хозяева!

Никто не ответил, и я пошёл дальше в поисках помещения для уединения, поскольку с каждым шагом нуждался в нём всё сильнее. Комната через арку вела в узкий коридор. С одной стороны он заканчивался очень светлой комнаткой, с другой — очень тёмной. А прямо посередине располагалась дверь.

Я дёрнул за круглую ручку — заперто. В узком зазоре между дверным косяком и полотнищем двери виднелся металлический запор. Подёргал сильнее. Круглый набалдашник оказался не закреплён. Я пошатал его в стороны и, наверное, слишком сильно, потому что ручка провернулась. Раздался негромкий щелчок, и запор в щели на мгновение исчез. Отпустил — запор появился. Повернул ручку снова — запор исчез, и я потянул дверь на себя. Она поддалась и открылась в ещё одну тёмную комнатку, в которой, словно по заклинанию, тут же стало светло. Свет источали маленькие круглые артефакты на потолке. Они светили так ярко, что глазам было больно на них смотреть.

В открывшемся помещении обнаружились: большая ванна, чаша с краном, над которой висело настоящее зеркало, и странного вида сиденье со спинкой. Я подошёл к чаше. На её дне было отверстие. Интересное решение для справления нужд. Но не без странностей, учитывая зеркало выше. И щёточку неясного назначения в стаканчике рядом.

В процессе избавления от лишней жидкости я смотрел на своё отражение. Вид мой был жалок. Плохое зеркало на потолке не солгало. Выглядел я ужасно. Волосы всклокочены, лицо опухло, веки отекли — страшно смотреть! На перекладине у стены висела большая ворсистая тряпка. На вид чистая. И с приятным запахом. Я понял — это намёк!

Я набрал ванну, разобравшись, что рычаг над краном меняет теплоту воды. Отпарил затёкшие конечности. Судя по ощущениям, лицо и глаза принимали нормальный вид. На бортике ванны находились разные бутылочки с непонятными названиями: «Шампунь», «Скраб», «Баттер», «Гель для душа». На одном было написано «Маска», а на самом деле — тоже какое-то вещество с приятным запахом, но гадким вкусом. Знакомым было только «Мыло», которое почему-то оказалось жидким и стояло возле чаши. Чистый и довольный, я вышел из комнатки прямо без ничего, в одной тряпке, обернув её вокруг бёдер.

— Хозяева! — позвал я снова.

Не ответили. Значит, я — хозяин.

И тут снова зазвенели колокольчики. Во всяком случае, они мне не причудились. Звуки слышались из сумочки, которая валялась на полу. Я поднял её, открыл, пытаясь определить источник звука. Он шёл от небольшого светящегося плоского артефакта со стеклянной поверхностью. На ней было написано: «Будильник. Алёна, вставай, зараза, не то проспишь». И подвижная стрелочка вверх.

Альёной звали девушку из другого, как она утверждала, мира. Девушку, которая стала моей погибелью и спасением для нашего короля.

Тут мне стало по-настоящему страшно. Я подбежал к шторам, из-за которых лился свет, и раздёрнул их.

За окном был погожий летний день.

И совершенно чуждый мир.

 

Дома были безобразны и одинаковы, как юродивые близнецы. Серые коробá с прямоугольными пятнами окон поднимались высоко вверх, закрывая небо. Земли тоже не видно. Она была залита чем-то серым. Я, кажется, понял, почему в доме Альёны растут растения. Потому что за окнами их почти не наблюдается. Немного травы и несколько одиноких деревьев. Участок, засыпанный песком. Пять-шесть грубо сколоченных скамей. Вот и весь берущий за душу пейзаж.

Через косую щель в окне слышались немелодичные крики птиц. Внизу раздался скрип, затем грохот. Я отскочил к стене, выглядывая из-за угла на улицу. Там, медленно и кособоко удаляясь от дома по серой поверхности, ковыляла полная женщина. На ней было невзрачное короткое платье без рукавов. Волосы острижены. Наверное, жила она совсем бедно и ей не хватало денег на полноценную одежду. А волосы — возможно, признак социального статуса.

Она вела на верёвке мелкое, мохнатое и жутко визгливое существо, которое подбежало к скамье и задрало заднюю лапу. Так волки метили территорию. Но мохнатая визгливая тварь не была похожа на волка. Она была похожа на мочалку.

Женщина с тварью пошла дальше, в сторону одинокого дерева, а внизу снова раздался скрип и грохот. Старая калитка у нас в саду скрипела так же. И если ею хлопнуть, то тоже громко выйдет.

Хлопать-то зачем?

Я снова встал к окну.

На дорожке появилось новое лицо. Точнее, спина. Судя по фигуре, это была девушка. Но одета она была как мужчина. Штаны облегали её тонкую талию, округлые ягодицы и стройные ноги. Верхняя часть одежды тоже была облегающей, светлой, с коротким рукавом. Фигура соблазнительная, но демонстрировали её уж слишком явно. Шла девушка стремительно, летяще. Благородные таи так не ходят. И волосы убирают в причёску. И не одеваются так, впрочем.

Девушка приближалась к более широкой серой полосе, которая располагалась поперек её дорожки, и чуть не столкнулась с другой девушкой. Пожалуй, дама с тварью всё же была одета в длинное, по сравнению с той, в которую чуть не влетела девушка в штанах. У наклонившейся юбка заканчивалась над коленями. Пока она стояла. А теперь, когда она склонилась, задралась сзади ещё выше, уже почти ничего не скрывая от постороннего взгляда. Мне вспомнился тот наряд, в котором я впервые увидел Альёну. Теперь я даже был готов поверить, что это действительно платье.

Девушка с голыми коленками и выше крутила стопой туда-сюда, пытаясь вытащить каблук из решётки в сером веществе земли. При этом её белоснежные волосы сотрясались мелкими кудряшками, а губы выдавали какие-то слова. Судя по выражению хорошенького лица, очень сердитые.

Девушка в штанах что-то ей сказала. Выслушала ответ. Подняла глаза к небу, а потом скользнула взглядом в сторону моего окна и уставилась, открыв рот.

Тут только до меня дошло, что стою я в раздетом виде. С голым торсом. Тряпкой я прикрыл лишь самые стратегически важные места.

Возможно, девушка впервые видит раздетого мужчину. Мне следовало смутиться. Но почему-то я ничего не испытал. Мне было всё равно.

Девушка в штанах оказалась ничего. В ней не было признаков аристократизма: тёмные волосы, тёмные глаза. Но, безусловно, она была миловидной. Миловидных простолюдинок я люблю. С ними не нужно постоянно быть начеку, как с дамами высшего света. Можно расслабиться и получать удовольствие. Пожалуй, с такой я бы зажёг. Тем более она вон как на меня пялится.

Я подмигнул.

Она отвернулась и пошла дальше.

Ой, подумаешь, какие мы гордые!

Кудрявая блондинка наконец справилась с решёткой и уцокала на высоченных тонких каблуках.

Нужно всё же одеться, чтобы не смущать неокрепшие умы. Я направился в сторону комнаты для уединений, но меня остановил рык из светлой комнатки слева. Как назло, вокруг не находилось ничего, что можно было бы использовать как оружие. Бесшумно ступая, я двинулся на звук. Он раздавался из огромного белого прямоугольного короба. Альёна — бесстрашная женщина, но я даже не подозревал, что она держит у себя монстра.

Зато здесь обнаружилось оружие!

Ряд ножей был приклеен к узкому тёмному креплению. Я приготовился отдирать самый большой, но тот неожиданно легко отделился, слегка притягиваясь к полосе. Приложил обратно — висит. Потянул — снялся. Чудеса! А Альёна говорила, что в её мире нет магии.

Вооружившись ножом, я подошёл к рычащему коробу.

Тот был разделен на две неравные части. Я дёрнул за ручку верхней, большей, одновременно замахиваясь…

За дверью находились прозрачные ёмкости с незнакомым содержимым и непрозрачные неизвестно с чем. Из знакомого я увидел хлеб, колбасу и птичьи яйца. В полупрозрачном ящике лежали какие-то фрукты или овощи. Изнутри тянуло холодом. Посреди жары. Удивительно!

Поскольку хозяйки всё равно нет дома и, надеюсь, она здесь не появится в ближайшее время, не то Эль с ума сойдёт, я нарезал себе перекус. Хотелось бы чего-то горячего, но моя магия не работала, а горячая вода из крана чем-то неприятно пахла. Возможно, местные жители её пьют и считают приемлемой, как и вид из окна, мало ли какие вкусы в другом мире, но мне не понравилось.

Утолив голод, я решил уже более спокойно осмотреть дом Альёны. Поразительно, но воспоминания о ней не вызывали никаких чувств. Совсем. Ни страсти, ни привязанности, ни боли. Подумав, я осознал, что за всё утро не испытал никаких серьёзных эмоций. Потрясение от осознания себя в другом мире никуда не делось. Но это был не столько страх, сколько понимание, что в одно мгновение моя жизнь превратилась в кошмар.

До меня вдруг дошло, что испытывала наша будущая королева, попав к нам. Она не знала наших правил и обычаев так же, как я не представлял, как жить здесь. Она не верила в нашу магию. Я не понимал, как работают местные чудеса. Она как-то жила и обеспечивала себя здесь, а я в одно мгновение из высокопоставленной особы, чуть ли не второго лица королевства, стал никем. Потерял магию — единственное, что умел в жизни и что обеспечивало моё положение в обществе. Что дальше? Чем питаться, когда закончится еда в ревущем шкафу? Какие ещё неприятности поджидают меня на новом месте?

Не знаю, к добру или к худу, но я получил то, о чём мечтал — полную независимость от короля. Оказалось, что это не так весело, как мечталось.

Что ж. Пора познакомиться поближе с миром, в котором мне теперь предстояло жить.

Глава 2

Я собрался побриться перед выходом, но из необходимого нашёл только мыло. Впрочем, неудивительно. В доме Альёны не было следов проживания мужчин, откуда там взяться бритве? Я вернулся в комнату для уединений, где возле зеркала висел стакан со щёточкой и белым гибким приспособлением. Неясно для чего. На нём были нанесены какие-то странные символы. Я допустил, что приспособление может служить для бритья, однако ровный край скрёб, но не брил. Хотя, не исключаю, я просто не умел им пользоваться. Позаимствовав из комнаты для приёма пищи нож и кружку, я взбил щёточкой пену и привёл себя в порядок. Нож — не бритва, оказался туповат, но в целом со щетиной удалось справиться.

Одежду хотелось бы надеть свежую, но в этом мире камердинер с гардеробом мне не полагались, а наряды Альёны были не по размеру и не по фасону. Я оделся в то, в чём был: рубаха с кружевным воротником, брюки с кушаком, камзол без рукавов. Высокие сапоги. Взъерошил подсохшие волосы. Посмотрелся в зеркало. Вроде ничего.

Теперь нужно найти выход. Я осмотрел обе комнаты. В спальне то, что я посчитал стеной, на деле оказалось дверями. Но не наружу, а внутрь, если так можно выразиться. За ними располагался гардероб и бельевая. Крошечные, как и весь дом. Впрочем, возможно, я ошибаюсь, и это лишь его часть. Во втором помещении, там, где я обнаружил волшебный предмет, светящийся и издающий звуки, тоже была дверь. Но она вела на застеклённую веранду. Не было дверей и в комнате для уединений, и в комнате для приёма пищи. Напрашивался вывод: или люди в этом мире обладают способностью просачиваться сквозь стены, или, что уж совсем смешно, дверь наружу находится в чулане. Глупо, конечно, но я решил проверить.

Не поверите: я её там нашёл! Это была действительно дверь наружу, хотя я сомневался: ну кто в здравом уме будет размещать дверь из дома в тёмной крохотной каморке? Наученный крутящейся ручкой, я нашёл то, что можно повернуть, и — о чудо! — дверь открылась! Она вела в серое уродливое помещение, куда выходили ещё две двери. На стене рядом с дверью Альёны располагалась крупная нечитаемая надпись из причудливых символов, написанная красным. Возможно, это было заклинание. Если мне всё же соврали по поводу магии. Потому что если это не заклинание, тогда что и зачем?

Я пошёл дальше. После прохода обнаружилось небольшое окошко и лестницы. Одна вела вверх, другая — вниз. Пол, перила, стены, потолок — всё было невзрачным и напрочь лишено эстетики. Даже запах был противным. Сойдя вниз на два с половиной пролёта, я обнаружил ещё одну дверь. Распахнул её и вышел наружу. За моей спиной раздалось «бабах!». Я аж вздрогнул и голову прикрыл. Тяжёлая металлическая дверь захлопнулась сама! Чудеса!

Я оглянулся. Дом был выше нашего дворца, но такой же невзрачный, как и те, что его окружали. Девять рядов окон. Интересно, как здесь работают слуги? Кто-то же должен убирать, стирать, готовить пищу? Очень неудобно всё устроено.

Я шёл к широкой дороге впереди и пялился по сторонам, поражаясь здешней какофонии. Стук, грохот, звонки, человеческие голоса, гул безлошадных повозок… Когда увидел первую, чуть не рванул от неё со страху. Но люди вокруг делали вид, что всё нормально, и я взял себя в руки.

Чем дальше я шёл, тем многолюднее становилось. Толпа двигалась сплошным потоком, и я поддался течению. Люди были одеты по-разному. Женщины щеголяли в брюках, платьях — разной длины, но в основном с голыми ногами. Мужчины преимущественно в брюках или панталонах, сверху — в рубашках с узкими лентами на шее или в обтягивающем одеянии без ворота и какой-либо застёжки. Вообще непонятно, как это надевать. На ногах все носили короткие ботинки — как у бедных, только из кожи. У некоторых они были с дырками. Смотрелось нелепо, но в такую жару, наверное, удобно.

Я на их фоне выглядел странно. На меня бросали взгляды: заинтересованные, любопытные, осуждающие. А на людей, которые разговаривали в полный голос с собой или с плоскими штучками, вроде Альёниного будильника, никто не косился.

Людской поток вынес меня к ещё более широкой дороге, заполненной гремящими безлошадными повозками в несколько рядов. Они ехали, люди стояли. Я тоже. Рядом со мной оказалась молодая женщина, которая держала за руку девочку лет пяти, хотя я не очень хорошо определяю возраст детей.

— Дяденька, а вы принц? — поинтересовалась она с детской непосредственностью.

— Разве ты видишь у меня корону?

— Нет. А тогда кто вы?

— Маг, — ответил я и подмигнул.

— Мама, он волфебник! А ты говорила, фто волфебников не бывает! — капризно заявила девочка.

— Мужчина, не морочьте ребёнку голову! — возмутилась мама и попыталась перетащить дочку подальше от меня. Но девчонка заревела, и женщина смирилась. Малышка продолжала смотреть на меня с любопытством.

— Был магом, но в другом мире, — поправился я, присев. — А здесь магии нет. Но у вас же своё волшебство. Повозки, смотри, без лошадей, сами ездят.

— Так это ве мафыны!

— «Мафыны»?

— Ну что за человек такой! — Мамаша дёрнула дочку за руку. — Ну не выговаривает ребёнок букву, зачем дразнить-то! Скажи: «машина»! — обратилась она к девочке.

— Машина, — послушно проговорила та.

— Вот молодец! — обрадовалась женщина. — Я же говорила, всё у тебя получится! Идём, доча, нам зелёный.

Повозки — «машины» — остановились, пропуская людей. На другой стороне улицы светился зелёный шагающий человечек. Он не только светился и шагал, но ещё и противно пищал. Возле столба с человечком толпа разбилась на два ручейка. Один тёк налево, другой — направо. Я решил пойти в сторону, противоположную женщине с любопытной дочкой.

Люди куда-то торопились, потом вставали в кучки, а потом втискивались в двери огромных «машин». Вот в их недра я точно пока не был готов заглянуть, потому пошёл дальше. Идти можно было сколько хочешь. Город был огромный. Дома всё же немного отличались друг от друга, я научился их различать: по цвету, высоте, вывескам. А вот деревьев по-прежнему видел мало.

 

Солнце начало припекать, и стало жарко. Моя одежда не была предназначена для пеших прогулок в зной. Поэтому я, когда увидел впереди деревья, с радостью к ним поспешил. Их ограждал кованый забор, но люди свободно заходили в открытые ворота, стражников заметно не было, и я рискнул. Никто меня не остановил, не окликнул. Здесь действительно было много тени. Между ровными рядами деревьев располагались вымощенные фигурным камнем дорожки, вдоль которых среди цветущих кустарников стояли скамьи с кованой отделкой. Не такие красивые, как у нас, но всё же.

Я выбрал место потенистей и поживописней и сел, раскинув руки и вытянув ноги. Откинул голову на закруглённую спинку, закрыл глаза и задумался.

Моё первое знакомство с новым миром нельзя было назвать многообещающим. Ясно одно: он очень сильно отличается от нашего. Нужно найти того, кто объяснит мне правила. Но как это сделать так, чтобы не вызвать ненужных подозрений? Я судил по себе — у меня Альёна, утверждавшая, что попала к нам из чужого мира, вызывала только недоверие.

— Мужчина, а вы в кино снимаетесь? — вывел меня из размышлений женский голос.

Я открыл глаза.

Передо мной стояла полная женщина, которая держала за руку такую же полную девочку-подростка. Девочка была одета в короткие панталоны и очень короткую ночную сорочку, не прикрывающую складки жира на животе.

— Нет, я не снимаюсь, — возразил я.

Возможно, я случайно оказался в месте, где женщины ищут себе спутника для приятного времяпрепровождения. Вообще это был привычный для меня способ получения информации, но то, что стояло передо мной, было выше моих сексуальных возможностей.

— А сфотографироваться с вами можно? — радостно улыбаясь, спросила девочка.

— А это не больно?

— Совершенно! — заверила меня девочка. Несмотря на свою отталкивающую внешность, она, похоже, была милой.

— А что мне нужно сделать? — уточнил я.

— Встаньте здесь, — оживилась дама.

Я встал. Подошёл, куда сказали, ещё не понимая, что от меня требуется. Девочка подошла ко мне.

— Приобнимите её за плечи и улыбнитесь, пожалуйста, — попросила мамаша.

Я сделал. Это не так страшно. Дама поставила перед глазом плоскую штуку-будильник, потом опустила и стала её разглядывать.

— Как получилось? — Девочка подбежала к матери. — Потрясно!

Мне тоже было интересно, что вызвало такой восторг. Я подошёл к ним и взглянул на штуку. И увидел себя. Как живого.

— Удивительно, — проговорил я.

— Да. Только девчонки не поверят, — расстроилась девочка. — Подумают, что я смонтировала.

— А если видео снять? — участливо спросила мамаша.

— Если видео — будет клёво, — закивала девочка.

— Извините, а можно вы с Юлей, не знаю, ну как-то выразите свою симпатию… Понимаете, в классе над ней смеются… — попросила женщина. — Мы заплатим!

Я задумался. «Заплатим» — это хорошо. Женщина отошла. Я улыбнулся девочке и изящно склонился к её руке, фиксируя касание губ у ладони. Невероятно, но она покраснела. Значит, ходить в одном нижнем белье по улице она не стесняется, а от обычного галантного приветствия — засмущалась? Что за мир!

— Снято! — воскликнула дама, отдала штуку дочери, а сама полезла в сумку. Вытащила оттуда плоскую сумочку попроще и достала цветную бумажку с числом 500. Мне же заплатить обещали… Я денег ждал.

— Ой, мало, да? Ну вот… — Она, скрывая огорчение, достала другую, голубоватую, на которой было написано 1000.

Выходит, у них деньги бумажные? Я понятия не имел, много это или мало, но решил, что, наверное, много, раз дама расстроилась. А мне это совсем ничего не стоило.

— Нет-нет, пятьсот вполне достаточно, — уверил я.

Дама с подпрыгивающей от восторга девочкой пошли в сторону ворот.

— Сколько стоит с вами сфотографироваться? — спросили у меня за спиной.

Я посмотрел на бумажку — кроме цифр на ней были буквы: 500 рублей — и убрал её в потайной карман камзола.

— Триста рублей сфотографироваться, пятьсот — видео, — сообщил я, разворачиваясь.

Глава 3

Вскоре мне удалось уловить общий принцип. Нужны элегантные па в духе Леденского двора, красивый фон и много людей вокруг. Пока я позировал с одними, подтягивались следующие. Мир другой, люди — те же. Если кто-то что-то получил, другие хотят такое же. Пусть оно им никуда не упало.

Даже с моей практикой лицемерия занятие это быстро утомило. Я перебрался к живописному фонтану (интересно, как он работает без магии?) и время от времени умывался в нём, но всё равно было жарко и хотелось пить. И есть. И сделать другие попутные дела. Но так как я и близко не представлял, где и на каких условиях тут принимают пищу, приходилось терпеть. Однако терпение было уже на исходе.

— А если с поцелуем, сколько будет стоить? — поинтересовался у меня за спиной женский голос, пока я махал рукой молодой мамаше, которая до этого фотографировала свою малолетнюю дочь у меня на руках.

Я повернулся.

Девушка была симпатичной, хотя всё же знакомиться с дамами в одном белье я не привык. У нас я даже белья такого открытого не видел, если честно. Слишком ярко, слишком напоказ, слишком доступно. И волосы голубые наводили на мысль о нечеловеческом происхождении.

Но не в моём положении привередничать.

— Для такой очаровательной дамы — в подарок! Но при условии, что вы подскажете, где здесь можно поесть.

— Оу! — воскликнула девица. — Такими темпами меня ещё никто не клеил!

— К чему? — не понял я.

Она рассмеялась и врезала мне кулаком в плечо:

— Классная шутка!

— Ну да, я такой. Шутник. Так есть здесь поблизости какая-нибудь харчевня?

— «Харчевня»! Это там, где харч, да? Ха-ха-ха! Ну ладно, с тобой и в харчевню можно сходить, — заявила девица.

Из чего я сделал два вывода. Первое: «харчевня» — это что-то не очень приличное. Но непонятно ещё, хватит ли заработанных денег на «приличное». Даже на неприличное — пока неясно. Второе: она намеревается идти со мной. Нет худа без добра. Можно выпытать что-нибудь полезное. Прямо как дома. Только не дома.

— Куда нам? — Я предложил руку. — Только поближе.

Потребности от одной мысли о возможности скорого удовлетворения резко обострились.

— Ты здесь в первый раз? — Девица решила потратить драгоценное время на светский разговор.

— А что, так можно — сразу на «ты», без этого… брудершафта?

— Конечно, нельзя! — радостно согласилась девица и вытянула губы трубочкой.

Тут я понял: единственное, что мне было известно о мире Альёны, оказалось наглой ложью. Быстро чмокнул алые губы и по смеху девицы понял, что помада осталась на мне. Пришлось отереть губы ладонью.

— Теперь показывай направление.

Обращаться к абсолютно незнакомому человеку (если она человек) на «ты» было непривычно. Но, видимо, здесь это не считается оскорблением.

— Ты правда не знаешь, где здесь кафе? — Девица потянула меня за руку в сторону от фонтана.

Я покивал и заставил себя не вырывать руку из захвата.

— И работаешь тут в первый раз?

— Первее не бывает, — признался я.

— А раньше где работал? — выпытывала девица, ломая мне все планы своей активностью.

— Магом Верховным.

— А намагичь что-нибудь?

Я даже слегка опешил от того, как легко мне поверила незнакомая девушка. Я Альёне очень долго не верил. До самого её возвращения из Заколдованного леса. Здесь, похоже, проще относятся к заброшенным из чужих миров.

— Не могу. В вашем мире наша магия не работает, — пошёл на откровенность я.

— Ух ты! Слушай, ну ты силён по ушам заливать! — Девушка снова стукнула меня в плечо. — А на самом деле где работаешь? В кино снимаешься?

С одной стороны, печально, что мне не поверили, с другой — это логично. Но просто страсть как интересно, что же это за «кино», где мне все прочат сниматься? Элитный бордель? Может, здесь красивые мужчины — такая редкость, что их принято за деньги покупать?

— Да, ты угадала, — сразу сдался я. Хотя бы не придётся придумывать то, чего не знаю.

— А где снимался?

— В кино.

— Очень смешно! — обиделась девица. — Назови хотя бы один фильм!

О Матерь леса! А что такое «фильм»?!

— Это обязательно? — осторожно уточнил я.

— Ты стесняешься, да? Не дают больших ролей? — сочувственно прокомментировала она. — Говорят, там, чтобы получить главную роль, нужно продюсерам либо дать, либо отсосать. Чё, правда?

Я от такой откровенности опешил. С другой стороны, понятное дело, что в борделе без этого никак. Наверное.

— Правда, — согласился я.

— Ну ничего. Ты красивый. В сериалах, да, снимаешься?

— Да… Да что мы всё обо мне да обо мне. Тебя как зовут?

— О! Ляля, — улыбнулась девушка. — А тебя?

— Лео.

— Лео — Леонид или Леон?

— Леонарду.

— Ох, как же родители-то извратились! С таким именем — только в актёры!

«Актёры». Нужно куда-то записывать новые слова, чтобы не забыть.

— Само собой, — на всякий случай согласился я. — Нам долго ещё?

— Да вот уже! — Ляля показала пальцем на невзрачное одноэтажное здание с двухскатной крышей и надписью «Кафе Холодок». — Чисто «харчевня», как ты и просил.

Да плевать уже. Я ускорил шаг.

Внутри было сумрачно, громко играла незнакомая музыка, пахло специями, и по сравнению с окружающей жарой действительно прохладно. В целом всё было привычно: стойка, столы, стулья.

— Устраивайся, — показал я Ляле в сторону столов, а сам направился к прилавку. — Могу ли я познакомиться с перечнем блюд? — спросил я у владельца.

Тот ткнул пальцем на несколько книжек в обложке, похожей на кожаную. На верхней было написано «Меню». С такой формой слова «меня» я ещё не сталкивался. Возможно, так оно склонялось в отношении неодушевлённых предметов: «Открой меню». Я открыл. Внутри были аппетитные цветные картинки и цены. В разумных пределах. На обед себе я заработал. И не только себе. Уточнил:

— Даме можно дать ознакомиться?

Владелец кивнул. Может, он немой? Я отнёс книжечку Ляле, велев выбирать, и вернулся к прилавку.

— У вас есть место для уединения? — спросил я вполголоса.

— С нею, что ли? — недовольно зыркнул на меня хозяин заведения.

— Нет, мне самому… Мне… надо…

— В сортир, что ли? — громко спросил владелец, и я смутился. — Вон там. — Он ткнул пальцем в сторону тёмного коридорчика.

Я припустил, стараясь не задумываться об уровне воспитания тех, кто меня окружал, и о том, как я сейчас выгляжу. Рванул на себя дверь и оказался в крошечной комнатушке с таким же белым сиденьем, как у Альёны дома, только с дыркой по центру. Приплясывая, я справился с одеждой и застыл в экстазе. И именно в этот момент дверь за спиной заскрипела и на меня обрушились звуки музыки.

— Закрываться не пробовали, молодой человек? — проворчала там какая-то женщина, судя по голосу — не юная.

— Нет, — признался я.

Я был так счастлив, что признался бы в чём угодно. Дверь снова скрипнула, музыка утихла, и больше мне никто не мешал. Приведя себя в порядок, я открыл дверь.

— А смыть за собой? — Передо мной стояла сморщенная бабулька в стёклах на глазах, штанах по колено и цветастой рубахе.

— Смыть?.. — переспросил я.

— Да-да, смыть! На кнопочку нажать! — ехидно сказала старушка.

— На кнопочку?

— Вон там, сверху унитаза! — Она ткнула пальцем в белое сиденье.

Я обнаружил на спинке сиденья блестящий кругляш и с силой нажал на него пальцем. На углубление в сиденье обрушился поток воды, но сосуд не наполнился, а остался таким же пустым.

— Нажать на кнопочку… таза, — пробормотал я. — Гениально! — обратился я к старушке.

— Молодой человек, освобождайте туалет! Оставьте ваши сортирные шуточки для своей девушки, — сварливо пробурчала она и протиснулась мимо меня. — Руки помыть не забудьте! — проворчала старушка напоследок и ткнула подбородком в сторону чаши с краном, которую я не заметил в сумраке коридора, пока спешил.

Очень познавательный поход, думал я, намыливая руки. О том, что я немного промахнулся с утра, просто не нужно никому рассказывать.

Глава 4

В зал я возвращался в приподнятом настроении. Всё вокруг обрело цвет и яркость. Музыка заиграла громче и стала сильнее раздражать. Слишком громко, слишком агрессивно… Вообще в мире Альёны было много «слишком». Слишком раздетая девушка Ляля со слишком развязными манерами слишком явно выражала радость от моего возвращения. Я сел за стол, собираясь обсудить заказ по слишком правдоподобным картинкам, но мой взгляд зацепился за большой прямоугольник на стене, в котором отплясывала девушка с розовой выхухолью, как тут называли высокую причёску, если верить Альёне. А не факт, что Альёне можно верить. Именно сейчас я отчётливо понимал, что верить человеку, которого перенесли в чужой мир, категорически не следует.

— Это что? — выдохнул я, показывая на девицу в пеньюаре, которая бесстыдно демонстрировала себя в присутствии нескольких мужчин со странными причёсками.

— Ой, да это сейчас везде крутят. Ты что, телевизор вообще не смотришь? — с упрёком заявила Ляля, будто это я, а не девица с розовыми волосьями, сделал что-то неприличное.

— Нет, не смотрю, — честно ответил я.

— И на ютуб не заходишь?

«Телевизор», «ютуб». Моя голова этого не выдержит.

— А должен? — уточнил я на всякий случай.

— Кончай издеваться, — обиделась Ляля. Так что я не понял: должен, нет?

— Больше не буду. Ты выбрала? — Я ткнул пальцем в книжку.

— Да, мне шашлык, «Цезаря» и чизкейк.

— Шашлык, Цезаря и чизкейк, — проговорил я вслух ещё три незнакомых слова, чтобы убедиться, что услышал их правильно.

Чтобы не рисковать с выбором, заказал это в двойном объёме. Заодно посмотрю, как это едят, чтобы не опозориться.

— Пить что будете? Чай, кофе, сок? — поинтересовался мужчина за стойкой.

— Сок. — Единственное, что мне было знакомо. — И стакан воды, пожалуйста.

Теперь, когда более насущные потребности были удовлетворены, жажда снова подняла голову.

— Только в бутылке. Ноль три или ноль пять?

Мужчина показал рукой на витрину из стекла, за которой стояли бутылочки с прозрачной жидкостью. И ценник под ними. У них вода —