Я брел по берегу моря
Все время себя вспоминая —
Ведь это же Италия!
Страна великих откровений!
Страна титанов и гигантов!
Странно, в Беляево никогда не приходится
насиловать себя
Все само сразу же приходит на ум
если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя
можно сказать, что Пригов, заставляя взаимодействовать «высокую» и «низкую» топику, делает свой поэтический мир универсальным.
искусство для Пригова — поле столкновения ценностей
Вообще музыка, свободная от множества обременений текстуальных и визуальных искусств, кажется, больше всего приближает Пригова к разговору о «чистом искусстве»
Пригов как теоретик совершенно не доверял наивности, часто отождествлял её с невменяемостью. Пригов как практик видел в наивности неиссякаемый источник для исследования, для постоянной имитации — задолго до эпохи нейросетей
Все риторические приёмы Пригова приходится считывать с поправкой на маску — помня, что таких масок может быть много. Это, однако, не означает ограничения
Я брел по берегу моря
Все время себя вспоминая —
Ведь это же Италия!
Страна великих откровений!
Страна титанов и гигантов!
Странно, в Беляево никогда не приходится
насиловать себя
Все само сразу же приходит на ум
Куриный суп, бывает, варишь
А в супе курица лежит
И сердце у тебя дрожит
И ты ей говоришь: Товарищ! —
Тамбовский волк тебе товарищ! —
И губы у нее дрожат
Мне имя есть Анавелах
И жаркий аравийский прах —
Мне товарищ
Куда ты, смелая малышка
Бежишь как милая зверюшка
Еще ведь малое немножко
И —
Отвалится сначала ножка
Потом и следующа ножка
Потом отвалится головка
Потом, и говорить неловко —
Уже такое, что и кошка
Есть не станет
