Оглавление

Скорая

Первая часть

Наконец, дом. Покурю и в ванну. После сегодняшней адской смены на скорой я опять не засну. Ну да после душа попустит. Удачи тому, кто придумал горячую воду. Без нее здесь было бы совсем невыносимо. Да уж…

Выхожу на балкон, падаю на табурет. Сколько он тут стоит? Считай, сколько себя помню в этом теле, столько и стоит. Он маленький, потому что я везунчик, да, па? Ну, ответа я не дождусь. Табурет низковат, но я к нему привык. Странно, что он еще не развалился. Марика определила его на помойку сколько? Двенадцать лет тому? И где теперь Марика? А ты вот здесь, прямехонько под копчиком, да табуреточка?

Что сказать, умею я выбирать верных друзей. Вон у меня их сколько: табуретка, мамин еще стол, продавленный матрас, три сковородки и эмалированная кружка. Всегда со мной — не подведут, ага. А Марике я до сих пор не могу заставить себя позвонить, картины так и стоят, упакованные в прихожей всю дюжину лет с ее ухода.

Докуриваю и бросаю окурок с балкона. Слежу за красной дугой до земли. Картинка похожа на сцену из боевика. Прям кадр из «Пришествия», из вторых «Разящих». Клише, конечно, но мне нравятся эти сцены, когда спокойную черноту купола разрывает святящийся красный след, и в мир проникает что-то, что заставит всех шевелиться. Приходит враг, и герои начинают бегать. Почему-то все участники фильмов очень лично воспринимают идею окончательной смерти. Как будто ни актеры, ни их персонажи не в курсе, что это лучшее, что может с ними произойти. Это, да потеря памяти, но про деменцию фильм не снимут. Ну, по крайней мере, блокбастер.

Предки говорили, что им свезло. Думаю, со мной что-то случилось в прошлой инкарнации, и вот им достался ребенок первого рождения. Ну, почти. В общем, везунчики они. Да и я, как считается, тоже. У них было кого воспитывать не только до двенадцати, но и после. Мне было чему удивляться. Пока был мелким, телевидение у нас только что не ночевало. А то! Каждая клуша мечтает понянькаться, а тут свеженький мальчонка — все как впервые. Шоу «Первый раз» никогда не потеряет своего рейтинга. После него я, конечно, снимался в «Ералаше», как и все первоходы. Мог бы вместе с ними в большое кино пойти. Но… я не настоящий первоход, и чувствовал себя уродом. Недоразвитым недомерком. Хотел вырасти скорее. Наделал глупостей, послал продюсеров, качал права, лез куда не надо. И вот я здесь, вырос, работаю в скорой, ниже падать некуда. На хрена спрашивается?

Под окном опять кто-то орет. Кажется, он думает, — это песня. В который уже раз думаю, что стоит-таки раскошелится и купить ствол с лицензией на отстрел соседей. Нет. Я сказал себе не трогать папину заначку, и барахтаться самому. Ну а зарплаты водителя скорой на лицензию не хватит. Думаю, на всю Нижнюю Смородину нет ни одной лицензии. Разве что у кого-то в коттеджах, которые на той стороне пруда стоят. Ну да, там район тихий. Потому и тихий, — хочешь жить в спокойном районе, выдай жителям лицензии на отстрел непрошеных гостей. Так что на той стороне пруда все тихо, а тут если и есть у кого пушка, то как у меня — казенный ТТ, в опломбированном сейфе — вне смены я его просто не достану. А жаль. Певец прям напрашивается если не на контрольный, то на предупредительный. Припев особенно гнусный: «Вырвав душу, скатилась звезда, как слеза из обоих глаз». Хоть бы кто перфоратор включил — все лучше, чем его завывания.

Во двор въезжает машина и освещает наши куцые тополя, выбоины на дороге и недобитого шансонье. О, он не один. Кто там орет? А, это мужик с первого этажа, с кем-то еще — не видно под козырьком подъезда. Ладно. Вторую курить — здоровью вредить. Встаем, коленочки, встаем. Нечего так хрустеть, не такие мы и старые.

Выхожу с балкона, подхожу к ванной, стягиваю джинсы, футболку кидаю прямо в стиралку. Вот кто меня никогда не подводит, да стиралочка? Стягиваю носки и лезу в душ. Это мой любимый момент дня. Душ значит, что день наконец закончился. Сейчас мне на голову выльется ледяной поток и смоет с меня все, что случилось за сегодня: истерику главврача, обгадившегося клиента, терки с ментами, лишение премии и дорогу домой. Так что без душа я не посплю. Забыть смену я не забуду, но, как-то попустит. За ночь нейрохимия сделает свою работу, и можно будет встать, забодяжить кофе и ехать на подстанцию.

Откручиваю кран, из него льется коричневая теплая жижа. Да ё-моё! А чего я хотел? У нас как не было нормальных коммунальщиков, так с каждым днем все хуже и хуже. Как бы почиститься? Воняю теперь весь, как скотина.

Вытираюсь полотенцем, одеваюсь в чистое и иду гулять. Снова. Заснуть без холодного душа я все равно не смогу, а то опять меня будет таращить и всякая гребанина сниться. Лифт не отзывается. Ну конечно. «Говно одно не приходит,» — это надо прям в конституции прописать, это же наш главный национальный принцип. Ну да ладно. Спущусь ногами. Так. В конце концов лето, теплый вечер, фонарей как не было, так и нет. По крайней мере погуляю спокойно во тьме. Глаза отдохнут. Все что-то.

Выхожу на любимую аллейку с лохматыми тополями. Славно, что никто так и не добрался до них с идеей навести порядок и обкарнать под ноль. Хоть что-то живое наперекор вам, уродам. Так. Стопэ. Я тут гуляю чтобы потом уснуть. Надо, сука, порадоваться. Надо, сука, не напрягаться. Так что давай, Сергей, радуйся. Лягухи вон поют. Тополя опять же. Темно, славно. Походочку подпружиниваем, включаем музон в плеере, и вперед, шагаем, радуемся, ну! И давай, рожу разжмуриваем, улыбочку надеваем и вперед.

Я расслабляю лицо, и меня почти попускает. Только от волос по-прежнему несет ржавчиной из канализации. Пожалуй, догуляю я до карьера, и нырну. Как его затопили двадцать лет тому, так это и стало моим любимым местом. Километрах в шести — не близко, но я ж все равно не усну. Полтора часа туда, полтора обратно, полчаса, на прибраться, десять минут на поплавать. Потом три часа спать, молиться, чтоб не было снов, — и пора на смену. Так и переживем ночь. Эназер уан.

Блин! Опять забыл и полотенце, и мусорные пакеты, и плавки. Ну да хрен с ними, с плавками, на карьере ночью будет пусто. Высохну. А пакеты под мусор найду на месте — по-любому что-то будет.

Пока иду слушаю Blue Stream, и меня и впрямь попускает. Жизнь, можно сказать, налаживается. К воде я подхожу, уже почти не проклиная ЖЭК.

На карьере никого. Оглядываюсь, нахожу пару