Боль затопила Франциска с головой, и все, что он мог делать, – это всхлипывать, выталкивая бессвязные слова пополам с рыданиями и кашлем. Мог лишь комкать простыню и беспомощно корчиться в коленях умирающего брата. Все вокруг превратилось в боль. Весь мир. Корабль тонул.
Мир шел ко дну. Уходил под воду в холодную темную Бездну. Франциск тонул вместе с миром – самым последним из всех, сжимая в руках единственное, что было ему нужнее, чем мать, чем бабочки и солнце.
– Ты должен понять, – шептал Филипп холодно и неумолимо. – Жизнь – не сказка. В ней нет места для чудес. И тебе придется – слышишь? – придется принять ее такой, какая она есть. Брат… я прошу тебя. Франц, слышишь? Умоляю, возьми себя в руки и просто будь со мной, до того момента, как… И найди в себе мужество быть самим собой и после!
Он спас тебя, Филипп! Он! Тебя! Спас! – Меня спас ты, – тихо проговорил брат. – Ты, Франц. От нежного взгляда, которым одарил его брат, внутри Франциска что-то содрогнулось. «Младший боготворит старшего» – так всегда говорили вокруг. Франц слышал это краем уха, но всегда презирал такую болтовню. С чего бы его боготворить? Он дурак, сам это знает. Может, не такой уж плохой. Но все же Филипп куда лучше… Но сейчас, когда брат смотрел на него вот так, Франциск понял значение тех слов. «Фил, не надо… Я не такой. Это не моя заслуга. Поверь. Это не я тебя спас».
Брат… – тихо прошептал он. – Однажды ты поймешь, что волшебства не существует… И «все это», что ты имел в виду, – единственное, что тебе останется, когда…
– Франц… – Брат помедлил, прежде чем продолжить. – Ты уже не маленький. Мне кажется… «Не продолжай! Прекрати! Остановись!». – …тебе пора начать жить реальной жизнью.
