Оглавление

1. Жизнь не по учебнику
2. В новую жизнь
   1. Жизнь невозможно повернуть назад
   2. Орхидеи и жизнь c чистого листа
   3. Великое дело — дружба
   4. Осенний день на Рейне
   5. Руководить — людям не вредить
   6. Светлая грусть
   7. Снегири, снегири и снег
   8. Учитель — это навсегда
   9. Перед уходом на пенсию
   10. Рай на Канарах
   11. Так кто же мы?
3. Осколки прошлого
   1. Тропинками памяти
   2. Незапрограммированная родословная
   3. Приволье и дочь шахтёра
   4. О малой родине отца
   5. Мишка-топтыжка, дикая собака Динго и любовь к книге
   6. Что в имени моём?
   7. История первой любви
   8. Преодоление себя
   9. Бывало и такое
   10. Незабываемый летний месяц
   11. Счастье на двоих
   12. Северная идиллия
   13. Может, спросить у метелицы?
   14. Мама, прощай
   15. Рождение младшего сына
   16. Как я получала водительские права
4. Записки из Германии
   1. Наедине с душой
   2. Снег кружится, летает, летает…
   3. Интеграция дочери на новой родине
   4. Размышление о менталитете
   5. Второе дыхание
5. Встречи и расставания
   1. Встреча в доме престарелых
   2. Лабиринты памяти
   3. Встреча, перевернувшая жизнь
   4. Отрывок из интервью с журналистом Ольгой Широких
   5. Голоса из прошлого
   6. Финишная прямая
   7. Время летит
   8. Встреча с Наташей
   9. Главное — сила воли
   10. Восторг от общения с людьми
   11. Пространство любви
   12. Не такие, как все
   13. Увидеть ночной Париж — и умереть
6. Жизнь продолжается
   1. Жизненные приоритеты
   2. Так быть или не быть
   3. Путешествовать — моё главное хобби
   4. Всё ещё впереди
   5. История создания неопубликованного романа
   6. Несостоявшийся отдых
   7. Авторские планы во время карантина
   8. Две жизни в одной
   9. Живи, как я, живи — лучше меня
   10. Постскриптум
   11. Родина предков — мать или мачеха?
       1. Глава девятая романа «Невероятность равняется нулю», в которой Пауль совершает поездку в город Детмольд
       2. Перекрёсток невероятностей
   12. Напутствие читателю
       1. Цените друг друга и окружающий нас мир

В новую жизнь

Жизнь невозможно повернуть назад

Жизнь невозможно повернуть назад. А если бы можно было, пошла бы я другим путём или повторила всё сначала? Сразу на этот вопрос не ответишь. Тут нужно смотреть с позиций: к чему стремился, чего достиг, стоило ли на это тратить драгоценные годы жизни?

Порой смотрю на дочь и думаю: она вся в меня в молодости. За что берётся, всё доводит до конца, что задумает, всего добивается. А надо ли всё тщательно продумывать, доводить задуманное до конца, чего бы это ни стоило? Зачем стремиться всю жизнь, набивая шишки, добиваясь каких-то званий, регалий, потом, в одночасье, их терять, не понимая, почему так происходит? Нужно ли во главу угла развития ставить профессию, карьерный рост, славу, в конце концов материальный достаток?

Чтобы ответить на эти вопросы, нужно пропустить через себя всю жизнь, но стоит ли ворошить прошлое, ведь это всё те же думы о несостоявшемся. Человек строит себе жизнь сам, иногда поддаваясь мыслям о комфорте, при этом не всегда представляя, как трудно его достичь, да и достигнув, даст ли это ему состояние безмятежности, ощущение счастья, так необходимого для того, чтобы расправить душу и обрести внутреннее равновесие.

Порой мне кажется, что виной моих несбывшихся надежд является пресловутая нерешительность. Кому можно в таком случае предъявлять претензии «за бесцельно прожитые годы»? Ведь совершенно всё равно, где бы я их провела: на земле, родившей и вырастившей меня, или в Германии, на исторической родине предков, или на грани миров, где я сейчас проживаю.

Ностальгические воспоминания навевают мысли о потерянном рае.

Недавно получила сообщение из родных мест, что там был пожар, и наш дом, построенный отцом в трудные годы одной из советских пятилеток, серьёзно пострадал. Напротив дома, на огромной площади, недалеко от школьной территории, воздвигнут храм. Но запах родного пепелища не даёт по ночам покоя.

Орхидеи и жизнь c чистого листа

В один из воскресных дней я одиноко сидела за рабочим столом у компьютера. Морозное солнечное утро не предвещало ничего нового или неожиданного: никаких запланированных встреч, событий, отсюда вытекающих всплесков чувств и эмоций. Снежинки за окном неспешно плыли в объятиях холодного ветра. Голубое небо манило к себе и давало надежду.

Тогда я была ещё моложе и созерцала мир в ожидании редких мгновений неуловимого счастья. Но затворничество в четырёх стенах у монитора начало угнетать. В какой-то момент опостылело оставаться наедине с самой собой. Появилось страстное желание вырваться из домашней среды на свободу.

Взгляд упал на уже не первый день цветущие на подоконнике орхидеи. Появилась мысль: «Как давно я не обращала внимание на эти цветы. Какой красотой возрождающейся жизни веет от них! Цветы распустили бутоны, как будто приветствуют меня открытостью и белизной, скромной нежностью и гармонией цветов».

Орхидеи — мои любимые цветы с тех пор, как увидела их впервые. Они — символ Любви и Верности, Обновления и Возрождения. Цветок подарили дети. С тех пор прошёл почти год. В какой-то момент от него остались лишь голые стержни. Показалось, что он уже не возродится, но рука не поднялась убрать его с окна, выставить на улицу. Для меня это значило — потерять что-то светлое, уничтожить, предать.

Животворные руки мужа поколдовали над ним по какому-то ему одному ведомому ритму оживления, прикосновения, поливания, и цветок ожил, продолжил своё существование, получил вторую жизнь. Теперь он стал уже возрождённым подарком от мужа, который и не подозревает, что стал неожиданным героем моего рассказа.

«Вот так и человек, — подумала я. — Казалось бы, он лишился энергии, слаб, немощен, потерял ориентир в жизненной суете, но стоит обратить на него внимание, сказать доброе слово, похвалить поступок, и через минуту вы не узнаете в нём того бывшего, поникшего, потерявшегося, слабого и безвольного. Откуда только что возьмётся. А если ещё солнышко коснётся его своими лучами, ветерок пробежится по телу, лаская и приветствуя, прохожий улыбнётся, заставив, почему-то неосознанно, волнуясь, улыбнуться в ответ, то жизнь обретёт новый смысл, возможно начнётся с чистого листа».

Такова прелюдия того памятного зимнего утра, в которое я поняла, что всё, что происходит с нами, зависит от эмоционального настроя и волны свежего воздуха свободы, которые можно ощутить, соприкоснувшись с жизнью, став её участником.

С того момента прошло почти десять лет. За это время я дала волю своим желаниям. Увлекла мужа стремлением познать мир через посещение различных стран и континентов. Жизнь обрела смысл.

И вот встреча с вами, дорогие читатели. В дни непредсказуемых перемен, она даёт надежду на выход из создавшейся ситуации на новый жизненный уровень, наполненный мгновениями любви, добра и света.

Вспомнились слова Гёте из «Фауста»: «Остановись мгновенье, ты — прекрасно».

Великое дело — дружба

1993-ий год. Первые месяцы проживания на новой родине. Переселенческий лагерь земли Баден-Вюртемберг на юге Германии в тридцати километрах от Фрайбурга. Здесь больше четверти века назад состоялось наше с мужем знакомство с семьёй Галины и Павла Нофманн.

Мы нашли несколько точек соприкосновения в нашем прошлом. Оказалось, что наши семьи провели много лет в Сибири. В Красноярск Павел с Галиной приехали с целью обучения в политехническом институте, а мы с мужем на второй год после свадьбы — в поисках жилья и романтики. Так что тем для общения с друзьями нашлось предостаточно.

Да и реалии жизни оказались общими. Как-то я даже сказала, что мы — родня. Ведь уже около тридцати лет проживаем недалеко друг от друга в одном городе Кенцинген. Наши дети хорошо знают друг друга, общаются, насколько это возможно между молодыми людьми не совсем одинакового возраста. Сегодня даже не верится, что они уже старше нас тех, какими мы ступили на немецкую землю.

Первые годы проживания в Германии особенно памятны. Мы тогда поставили перед собой определённые цели, но думали прежде всего о будущем детей. А для того, чтобы оно состоялось, нужно было построить фундамент и ощутить его под ногами. После окончания шестимесячных курсов немецкого языка начались походы по инстанциям в поисках работы и жилья. К тому времени уже невозможно было жить вчетвером и впятером в одной комнате во временном жилье, за которое наша семья, состоящая из пяти человек, платила к тому времени 870 марок в месяц.

Судьба развела нас на некоторое время. Павел с Галиной переехали километров на двенадцать дальше от города, а мы нашли жильё неподалеку от переселенческого лагеря. К тому времени мы с подругой нашли работу в качестве обслуживающего персонала в домах престарелых, а наши мужья стали строителями на разных предприятиях близлежащих городов.

А когда мы с Галиной три года просидели за одной партой в профессиональной школе/ Berufschule, приобретая профессию Examinierte Altenpflegerin/медсестры по уходу за престарелыми людьми, нам казалось, что ангел-хранитель находится где-то рядом.

Сейчас думаю, что ангелами-хранителями тогда были наши мужья, Павел и Лео, которые с первых же дней проживания в новой стране нашли себя на строительных предприятиях города. Они поддерживали нас, жён и детей, материально и морально.

Это было трудное для всех время, но профессиональное училище мы с подругой закончили одними из лучших. И ничего, что нам тогда было за сорок и что за плечами у каждой было высшее образование. Мы с трудом, но влились в ряды молодых местных, многие из которых тоже переучивались, чтобы улучшить условия своего труда.

Овладение новой профессией в другой стране, да ещё на немецком языке, было делом нелёгким. Думаю, мы с Галиной смогли получить новое образование ещё и потому, что были вдвоём и всегда держались вместе. Впрочем, местные коллеги уже тогда, более четверти века назад, говорили, что наши проблемы лежат в нас самих, а не в отношении коренных жителей к нам. По их мнению, мы, переселенцы, сами комплексуем, а потом пытаемся свалить вину на местное население. Наши одноклассники желали нам добра и помогали, насколько это было возможно. Такой стала для меня Моника, которой я особенно благодарна. Она всегда заезжала за мной на автомобиле, в любую погоду, зимой и летом, привозила в школу и обратно домой.

Так расширялся наш круг общения среди местных. Так врастали мы корнями в новую жизнь. По окончании профессиональной школы мы с Галиной без проблем нашли работу по профессии. Мне к тому времени было уже 48, а ей — 43 года. Сегодня говорю подруге спасибо за то, что все эти годы она поддерживала меня морально. Не так-то прост был для меня переход от профессии учителя, директора школы к тяжёлой физической работе по обслуживанию пожилых людей с психическими заболеваниями.

Более двадцати лет отработали мы с Галиной по профессиям, приобретённым в Германии. При этом ни я, ни она ни одного дня не пожалели об избранной специальности и ни одного дня не были безработными.

Несколько лет назад я ушла на заслуженный отдых. Галине ещё предстоит несколько лет поработать. Но так как она находит удовлетворение от общения с обитателями дома престарелых, и в трудовом коллективе её уважают как специалиста, я надеюсь, что она сможет доработать оставшиеся до пенсионного возраста годы, лишь бы не подвело здоровье. По себе чувствую, что, если бы срок ухода на пенсию по старости в нашей профессии был сокращён хотя бы на два года, можно было бы этим помочь больничной кассе значительно сократить расходы на лечение пенсионеров.

Мне не хочется, чтобы у читателя сложилось мнение, будто мы, уехав из России, проживая в новой стране, только работали. Нет, мы научились и организовывать своё свободное время. Одно время у нас была общая дача, и увлечение одного из мужей рыбной ловлей стало ещё одной возможностью сближения семей на лоне природы.

В настоящее время наши дети стали взрослыми. Каждый имеет за плечами годы учёбы, овладения профессиональным мастерством. Совершенствуя свои знания, они работают на различных предприятиях города. Мы гордимся ими. А они радуются за родителей, за то, что каждый из нас доволен жизнью, молод душой, имеет дело по призванию.

В последние годы мы с друзьями совершаем совместные поездки в страны дальнего и ближнего зарубежья. Так, например, несколько лет назад в Париже отмечали шестидесятилетие Павлу, а моему мужу Лео — в Кенцингене, мне — в Швейцарии, а Галину поздравили с этой датой на знаменитой горе Тайде вулканического происхождения, совершив совместную поездку на канарский остров Тенерифе в Атлантическом океане.

Сегодня мы можем с уверенностью сказать, что при всех трудностях вживания в новую среду, в нас осталось главное — умение дружить, умение слышать и понимать друг друга, любознательность, желание открывать новые жизненные горизонты.

Осенний день на Рейне

Каждый день книга жизни пополняется новыми страницами. Их пишет сама жизнь. Строки письма плавно плывут параллельно мелодии закатов и восходов, дыханию леса и птичьему пению. Деревья красуются своим багряно-золотистым нарядом. Ветер колышет разноцветную листву. И, кажется, что сказке нет ни начала, ни конца.

Сегодня воскресенье. Павел, друг мужа, пригласил его на Рейн порыбачить. Мне тоже захотелось в Осень, и я отправляюсь с ними, взяв с собой фотоаппарат, ноутбук, смартфон, чтобы понапрасну не терять время. Через полчаса мы уже на Рейне, на германско-французской границе. Точнее сказать, мужчины рыбачат на французской стороне, а я любуюсь красотами немецкой. В этом месте есть переход через Рейн по мосту. В него встроены шлюзы, которые регулируют высоту и сток воды. Мост через Рейн соединяет два государства, но мужчины свернули перед ним к месту рыбалки. Здесь натянута металлическая сетка, в которой приблизительно три метра свободного пространства. Это — своеобразные ворота во Францию.

У нашего друга лицензия на ловлю рыбы — французская. Она дешевле, чем германская. Проходим не более двух метров по территории другого государства и метров за сто до моста спускаемся по камням к воде. Павел укрепляет свои четыре удочки, а больше удочек он не имеет права даже держать в руках, за это полагается штраф.

Сама по себе рыбалка интересует меня меньше всего, но когда улов достигает двадцати рыбёшек, подлещиков, я воспринимаю это как один из даров Осени. Улыбаюсь, потому что знаю, что мужчины отпустят этих глупеньких в конце рыбалки в воды Рейна. Представляю, как они махнут нам хвостами вместо прощания, погружаясь в синеву реки. Таковы здесь обычаи. Рыбу ловят ради самого процесса наслаждения рыбной ловлей, а рыбки — Божьи создания, пусть живут своей жизнью дальше, тем более, что часть улова — «несовершеннолетние».

Сидя на камнях у реки, пытаюсь войти в интернет через смартфон, но не получается. Тогда перехожу через условные ворота на немецкую сторону: сначала за два метра от металлической изгороди, потом дальше — метров на пятьсот. В течение примерно часа прогуливаюсь по берегам обоих государств, но ни на одной стороне Рейна так и не могу войти в интернет. Правда, в какой-то момент получаю сообщение, что у меня дешёвый тариф, во Франции он, оказывается, в десять раз дороже.

Знаю, что во Франции свои законы, но удивляюсь тому, что даже на немецкой стороне Рейна меня ждёт неудача. Видимо, Осень позаботилась о том, чтобы меня ничто не отвлекало и не мешало созерцать красоту природы сегодняшнего дня, успокоила и настроила на лирический лад.

Границы между Германией и Францией здесь практически не существует, да и не нужна она. Интересно, а рыбка, которая плавает у французского берега, — это собственность Франции, а стоит ей проплыть несколько метров — и она уже принадлежность Германии?

Улыбаясь своим мыслям, оглядываюсь вокруг — и замираю от увиденного.

Представьте себе небольшой залив, окружённый деревьями разных пород, начиная с белоствольных берёзок и заканчивая кустами ивы и красной калины. Ещё нет листопада, но шелест листвы напоминает о нём. Небо затянуто белоснежными перистыми облаками. Чайки громким криком нарушают тишину дня. А солнце, всё ниже опускаясь к горизонту, пробивается через сгущающиеся облака, отражаясь серебристым блеском в водах Рейна.

Мы приехали сюда уже во второй половине дня, поэтому посчастливилось понаблюдать за жизнью природы и в вечернее время. Сказка дня продолжается. За несколько часов, проведённых здесь, перед глазами сменилось множество картин, встрече с которыми позавидовали бы живописцы.

Волшебство природы не оставляет меня равнодушной. С волнением наблюдаю за голубовато-серой дымкой заката. Вижу, как на глазах меняются краски от светлых, голубовато-сиреневых, до сиренево-багряных тонов. Таким небо бывает только осенью. Отражение деревьев в их жёлто-красно-коричневых тонах разрисовывает воду Рейна. Не успеваю делать заметки в блокноте, настолько быстро происходят изменения в природе.

В какой-то момент, сидя на большом камне отвесной береговой полосы, чувствую посторонний звук, оглядываюсь назад, и — вижу, белый пудель, заглядывая мне через плечо, читает написанное. От неожиданности вскрикиваю, чем пугаю рыбаков. Через несколько минут над Рейном раздаётся громкий смех свидетелей этой сцены. На фотографии, сделанной мужем, осталось свидетельство момента: белый пудель тянется своей хитрющей мордочкой к большому красному яблоку в целлофановом пакете…

Осень струится по Рейну отблесками последних лучей солнца, неожиданно быстро пропадающих за горизонтом и в волнах Рейна. Потянуло холодком. Сумерки стремительно переходят в темноту ночи. Мужчины быстро собирают рыбацкие принадлежности, и мы спешим в темноте к месту парковки автомобилей.

Но ещё нет и восьми часов вечера. Вспоминаются слова Ларисы Рубальской:

Ноябрь наступает. Его дыхание ощущается через прохладу вечера. И завтра будет новый день. Начинается новая пора: листопад и проливные дожди. Понимаю тех, кто говорит, что ноябрьские дни созданы для пледа и горячего чая. Мы едем домой — к теплу родного очага. И это прекрасно, что дома нас ждут дети, что есть с кем поделиться впечатлениями и радостью от соприкосновения с природой.

Руководить — людям не вредить

Два десятилетия я проработала в России учителем, методистом, инспектором, директором школы и поэтому была знакома со многими руководителями различных рангов. А переехав в Германию, начала жизнь с нуля во всех смыслах. Сразу поняла, что значит, достигнув вершины горы, оказаться в яме. Поняла и другое, что каждый труд почётен, начиная с технички, заканчивая руководителем предприятия. Общее для каждой профессии — качественное выполнение обязанностей и уважение к сотрудникам.

Из ямы я наполовину выбралась через пять лет, когда, проучившись три года в медучилище, получила свидетельство санитарки по уходу за престарелыми людьми и отработала два года в клинике по уходу за психически больными. Вот там-то, мне и удалось на личном опыте узнать значение слов: конкуренция и моббинг. Это две стороны одного процесса, направленного на уничтожение человеческого достоинства. Заведующая отделением сразу увидела во мне конкурента. Через год, когда главный шеф запланировал отправить меня учиться на заместителя заведующей отделения, она предприняла все меры, чтобы этого не случилось. В ход пошло всё: наушничество, подтасовка фактов, подлог. Повышение моей квалификации не состоялась.

В день краха надежд — выскочить из ямы, в квартире прозвучал телефонный звонок. По-дружески, выполняя просьбу руководителя отделения, одна из коллег сообщила, что психиатрическая клиника научно-исследовательского института, расположенная в областном центре, ищет обученных санитаров. Она сообщила мне номер телефона. Я, долго не раздумывая, позвонила по нему. Результат оказался неожиданным: пригласили на собеседование.

Ура! Через месяц я — сотрудник отделения по обслуживанию двадцати восьми человек с ограничениями в психическом развитии. Персонал — обученные специалисты-санитары, медсёстры, воспитатели, психологи, врачи. Непосредственный начальник — мужчина, заведующий отделением.

Первые десять лет работы были для меня счастливыми: нашла своё место в жизни, уважала шефа и персонал, и меня уважали. Но на одиннадцатый год шефа повысили, и на его место к нам направили интересное создание с большим опытом работы обслуживающим персоналом в доме престарелых. Женщина была новичком в руководящей должности и перфекционисткой, фанатиком-трудоголиком и человеком с другой планеты. Её странная походка, неуверенные движения, неожиданное появление там, где её не ждали, манера говорить, не глядя на собеседника, не вызывали доверия. Коллеги сократили общение друг с другом в её присутствии. Она страдала от неумения установить контакт с персоналом.

Я видела её слабые и сильные стороны. Пыталась помочь в создании доверительного микроклимата в коллективе. Однажды она в ответ на мои слова в ярости швырнула на пол бумаги. В следующий раз закричала пронзительно: «Меня бесит, когда вы говорите от имени коллектива. Не говорите „мы“, в ваших советах я не нуждаюсь». Было больно видеть, как она разрушала всё, что было создано до неё в отделении.

Под таким чутким руководством работать не хотелось. Она это чувствовала. Начались придирки, давление сверху. Сначала выговаривала голосом ментора при людях, потом, через пару часов, вызывала к себе, на чашечку кофе. В процессе индивидуальных разговоров под протокол спрашивала о взаимоотношениях с коллегами, о том, что нравится в их работе и что не нравится. Так она вела себя не только со мной, но и с другими.

Узнав о моей многолетней дружбе с Кристиной, сначала перестала ставить нам в один день рабочие смены, а коллега меня привозила на своей машине на работу, потом внесла недоверие в отношения, подорвала доверие друг к другу.

Достигнув цели, находила новое, чем задеть, унизить. Одновременно рассказывала о мероприятиях в городе литературного характера. Благодаря ей я познакомилась с переводчицей Достоевского, нашла литературные мастерские. Она приносила мне книги для чтения и в то же время ставила большое количество ночных смен, которые трудно было выдержать в моём возрасте. Всегда напоминала, что много хорошего сделала для меня, к примеру, отпустила в отпуск без содержания в период болезни моей мамы.

В одну из рабочих смен после того, как я на планёрке сказала, что нужно бережнее относиться к людям и что трудно работать троим за пятерых, мне было предложено пойти к врачу.

Чтобы избавиться от унижения со стороны заведующей, я нашла в городе двухгодичные курсы руководителей отделения. Меня приняли, так как имела подтверждённый диплом о высшем образовании и российское свидетельство медсестры запаса, которое получила в педагогическом институте. Два года за свой счёт в свои выходные проучилась на курсах по очно-заочной системе.

Когда получила диплом, меня не повысили в должности, но и гонения прекратились.