Господи, молю, дай мне: Мудрости, чтобы понимать мужчину, Любви, чтобы прощать его, Терпения к его сменяющимся настроениям, потому что, Господи, если я попрошу силы —то просто прибью его на хрен!
Она любила слова, сочетания слов, искала в них смыслы, придавала им значение, какого, возможно, другие люди в них и не вкладывали.
Хоровое пение в застолье – томительная привычка народов с трудным историческим прошлым. Жизнь шла под песни. Как раньше, так и нынче. Нынче еще больше. И тогда возникал род ностальгии, которую собравшиеся подчеркивали каким-нибудь как бы случайно вырвавшимся словом или непроизвольным жестом, например, потирали задумчиво лоб либо вздыхали: эх!.. У некоторых увлажнялись глаза. Это считалось хорошим тоном и могло быть отмечено в каком-нибудь очередном донесении.
Удивительный закон существует. Когда ты исчерпал все запасы страдания и перестал верить и надеяться, срабатывает накопившаяся энергетическая масса, и следует прорыв: тебе даруется желаемое. Парадокс в том, что ты, быть может, этого больше и не желаешь.
Лишь когда отнимают – становится понятно, что отняли. С женщинами так часто бывает.
цыпленка в шампанском с гарниром из зеленого горошка, картофеля и жареных кабачков, медальона из лосося под соусом из взбитых сливок, непонятного, но вкуснейшего велутэ из трюфелей по-луарски и вишневого суфле на сладкое. Из вин поили белым бургундским Монраше, отборными красными винами, в частности Шато Лервиль, и шампанским Луи Редерер
Но и черпала что-то из собственных глубин.
Вы культивируете политику без этики, власть без честности, социализм без любви к человеку…
Испугавшись свободы выборов, как прыжка в неизвестность, угрожавшего вашей личной власти, вы растоптали конституцию, как клочок бумаги, выборы превратили в жалкий фарс голосования за одну единственную кандидатуру, а сессии Верховного Совета наполнили акафистами и овациями в честь себя самого…
Вы непогрешимы, как папа! Вы никогда не ошибаетесь!..
Вы растлили, загадили души ваших соратников…
С жестокостью садиста вы избиваете кадры, полезные, нужные стране. Они кажутся вам опасными с точки зрения вашей личной диктатуры…
Вы – повар, готовящий острые блюда, для нормального человеческого желудка они не съедобны…
Нет, речь шла не о сходстве или подобии. Ни в коем случае. Другая историческая ситуация. Другая индивидуальность. Все другое.
Лицо каждой женщины состоит из сорока четырех мышц, создающих больше десяти тысяч комбинаций, черпай – не хочу. Не обманитесь, когда думаете, что читаете женщину как книгу.
Дождь, мелкий ситничек, превратился в проливной – косохлест.
