– Вы что-то потеряли, ваше высочество? – раздался надо мной красивый баритон.
Испуганно взвизгнув, я резко выпрямилась и ногой задвинула ящик. А когда подняла глаза, встретилась с ледяным взглядом перегнувшегося через стол Эллина. Мои щеки заалели, совсем как у школьницы, пойманной за сомнительными делишками.
– Да, гордость. Только что, – процедила я, судорожно отряхивая рукава халата, словно это помогло бы избавиться от неловкости.
Артуру тогда было чуть больше пятнадцати. Он устроился на работу в первую попавшуюся забегаловку недалеко от дома, чтобы помочь матери содержать нашу семью. Элеонор он оставил в неведении. Мама, как выяснилось, напрасно переживала, что любая оплошность приведет к нам друидов, и тянула все сама. В подростковом возрасте брат отличался сильной худобой и предпочитал собирать кудри в небольшой хвост. В общем, со спины его запросто можно было перепутать с девчонкой. И чересчур смазливое личико, еще лишенное мужской остроты, поддерживало этот образ. – Я захихикала, припоминая прошлое, и закинула ногу на ногу, откровенно покачивая ей в воздухе. Рядом с Габриэлем меня это не смущало, он всегда был для меня всего лишь другом, да и ко мне отважный генерал относился как к младшей сестре. – И вот в один из рабочих дней брат вернулся домой на несколько часов раньше обычного и объявил мне, что пока повременит с кафе и попытается найти что-то более подходящее по зарплате. – Губы растянула широкая улыбка, я приближалась к кульминации рассказа. – В смертном мире наша разница в возрасте семь лет, так что я не придала значения его словам, пока не увидела под нашим окном написанное на асфальте послание: «Артурита, я без памяти влюблен». Я как сейчас помню светловолосого юношу в пиджаке и с букетом цветов, в надежде дожидающегося, когда его возлюбленная выглянет в окно. Он и на гитаре играл, и пел про неподдельные чувства к прекрасной Артурите, даже не догадываясь, что втрескался в мужика. Генерала согнуло пополам, он схватился за живот и закатился от хохота.
– Сердцу не прикажешь, но у меня еще осталась надежда. – Он разжал ткань и заглянул прямо мне в глаза. – Даже если она никогда не оправдается, я буду ждать тебя, пока не погаснут звезды.
– Я люблю тебя, Агнес, – прошептал он. – Бесчинно, бесповоротно, такой любовью, перед которой меркнет любая магия. И пусть этот рассвет станет для нас последним, я не устану благодарить судьбу за все невзгоды, которые привели меня к тебе.
