От всей души благодарю

Своих родных: отца и мать,

Что я живу и говорю,

Могу любить, стихи писать.

Я буду помнить и любить

Свой хутор Светлый — мир большой,

Где без замков умели жить

С открытой чистою душой.

Через 70 лет после нашей победы

Я впервые на фото увидела деда.

Нет в семейных альбомах его фотографий.

В сорок первом детей оставлял жене Марфе:

Емельяна, Василия, дочь Антонину

И меньшого, Мишутку, трехлетнего сына.

Уходил на войну, соблюдая присягу,

Он героем не стал, не дошел до рейхстага,

Извещенье пришло тогда бабушке нашей,

Что Панарина нет, он без вести пропавший.

Через 70 лет в Интернете нашли мы

Фото дедушки Миши в военном архиве:

Восемнадцатилетний мальчишка худющий,

А глаза — ну, совсем как у внука Илюши!

И теперь знаем мы, что ценою победы

Стали жизни и судьбы таких же вот дедов

И их жен, и детей, без отцов выраставших,

И еще новобранцев, отцами не ставших…

Мой отец стал в 12 кормильцем для младших,

Как и многие вместо отцов своих павших.

А в Германии есть аккуратненький крестик,

Где мой дед похоронен, помечено место.

Мы под грушей в саду взяли горсть чернозема

На могилу отправить для деда из дома.

Нет в живых ни жены, ни детей, только внуки,

Это фото и десятилетья разлуки…

Недолюбила, недоберегла,

Недосказала много своей маме,

Наверно, еще б многое смогла,

Пока была родная рядом с нами.

Я думала, что вместе посидим

И старые альбомы полистаем,

Ах, сколько еще будет впереди,

Стихи свои для мамы почитаю…