Оглавление

1. Кодекс ученика
2. Часть 1 Законы открытого космоса
   1. Глава 1 Врата в бесконечность
   2. Глава 2 Новое имя
   3. Глава 3 Я верну вам волю
   4. Глава 4 Мирское и абстрактное
   5. Глава 5 Развитие осознанности
   6. Глава 6 Пролетит ли голубь сквозь игольное ушко?
   7. Глава 7 Второй слой
   8. Глава 8 Паспорт для дракона
   9. Глава 9 Ухо коменданта
   10. Глава 10 Куда денется дырка от бублика, когда его съедят?
   11. Глава 11 Всё по Дао
   12. Глава 12 Прямое попадание
   13. Глава 13 Вселенная — это женщина
   14. Глава 14 Факт существования
   15. Глава 15 Аsоль
3. Часть 2 В сердцевине чёрного лотоса
   1. Глава 1 На грибной тропе
   2. Глава 2 Дар или проклятье?
   3. Глава 3 А не позвать ли нам Тосю?
   4. Глава 4 Шпильки и вилки
   5. Глава 5 Нисхождение в ад
   6. Глава 6 Дым неизвестности
   7. Глава 7 Тот, кто решает за всех
   8. Глава 8 Мастерами кунг-фу не рождаются
   9. Глава 9 Свиток дракона
   10. Глава 10 Тантра левой руки
   11. Глава 11 Преимущества чёрной магии
   12. Глава 12 Ведьмуха
   13. Глава 13 Что есть настоящее?
   14. Глава 14 Конец тьмы
   15. примечания

El sueño de la razón produce monstrous

Сон разума рождает чудовищ

Испанская пословица

Часть 1 Законы открытого космоса

Глава 1 Врата в бесконечность

В полупустом вагоне метро двигается одноногий человек на костылях. Грязно-белый болоньевый комбинезон, глубокий капюшон, накинутый на голову, ярко-розовые пушистые рукавицы. К одному костылю привязана пластиковая бутылка с отрезанным горлышком. В ней позвякивает мелочь. Помни о смерти, говорит его вид.

Чувствую, существо это не из нашего мира. Может быть, проводник в иную реальность или даже сам Бог в обличье калеки. После недолгих колебаний решаюсь бросить монетку в его бутыль. Одноногий поворачивается ко мне и показывает пальцем — смотри вниз! Шнурки на моих кедах развязаны. Всё, что от тебя зависит, это лишь безупречное завязывание своих ботинок.[1] Приседаю исполнить этот старый завет, а когда поднимаюсь, одноногого нет, как забытого сна.

***

В свои тридцать с небольшим я верил в возможность физического бессмертия и магию. Зато плохо разбирался в денежных вопросах, в моде и в политике. Меня не интересовал футбол, и я понятия не имел, как делать карьеру.

Потёртые синие джинсы, стоптанные кеды, спортивная куртка — на внешний вид никогда не тратил время. Небрит, волосы всклокоченные. Внутри — искатель духа, снаружи — чудила.

Поднявшись на эскалаторе, на улице, на берегу океана безысходной серости, закурил первую за день упоительную сигарету. До прибытия «Стрелы» оставалось 30 минут. А ведь было когда-то именно так: всё вокруг представлялось ненужным и лишённым всякого смысла. Прилив и отлив в ауре пустой бестолковой жизни. Не высовывайся, будь, как все! Работай, потребляй, размножайся! Институт, офис, пенсия, гроб!

Учитель показал иной Путь — Путь Сердца. Быть и лучиться в бесконечном удивлении! Я был преисполнен духовной надеждой и трепетным ожиданием. Ведь ждал я не человека — Дракона! Белого мага!

Полгода назад в Питере Эс-эН говорил мне, отхлебывая чай из бумажного стаканчика:

— По мне, так этот город — старый упырь. Душу из меня чуть не высосал. Пришлось приложить так много усилий, чтобы создать здесь поле любви!

Учитель отощал, ссутулился, голова его стала седой. Видать, и впрямь ему здесь досталось.

Меня жалили холодные капли дождя. Питерский ветер не позволял вдохнуть полной грудью.

— Этот ветер — живой! — продолжал он. — Здесь есть улица, где он дует всегда! Я каждый день приходил туда и вступал с ним в схватку. И проигрывал. Возвращался домой опустошённый, по три дня болел, не было сил подняться. Однажды я взмолился, зачем ты так со мной, что я тебе сделал? Вдруг слышу, отвечает: «Как ты ко мне, так и я к тебе! Ты боец крепкий, только я покрепче тебя буду! Оглянись! Вокруг знаки стихий, взгляды богов — Вселенная с тобой говорит. Прислушайся к её голосам! Может быть, они о чём-то предупреждают тебя?» Этот суровый ветер возвестил мне: «Пора, Эс-эН! Врата в бесконечность открылись. Цитадель Света в опасности».

И хоть голос его был тих, тягуч, казалось мне, что звучит орган. Мы стояли на пешеходном мосту, на перекрестке двух каналов.

— Знаешь, маэстро, некому теперь вращать колесо Учения, — Мастер склонил голову. — Если оно остановится, тогда этот мир окончательно погрузится во тьму. Ты находишься в точке выбора. Прими решение! Вижу, включилось твоё второе внимание. Здесь, в этом месте узел силы, центр свастики. Сформируй намерение. Ты парень талантливый, а занимаешься ерундой. Не успеешь оглянуться, жизнь прошла.

— Я с вами, сэнсэй. В мире обыденного мне места нет.

— Будь по-твоему. Реки жизни тебя услышали! В мире грядут большие перемены! — улыбнулся он.

Я верил, Учитель всё исправит, выведет из тупика, обратит время вспять, поменяет Землю и Небо местами. Я чувствовал готовность идти за ним хоть на край света.

***

В толпе прибывших я не увидел Эс-эНа и взволновался. Но, как только на платформе прекратилась суета, он появился — в квадратной кепке и в больших чёрных очках, почти наполовину скрывающих лицо. Он плыл по перрону, переваливаясь по невидимым волнам пространства, огромный светящийся шар энергии.

— Привет, Кость! — сказал Эс-эН. — Ты какая кость? Бедренная или, может, подвздошная?

— Я — шейный позвонок. Атлант!

— Атланты держат Небо. Атлант — единственный позвонок, не имеющий своего тела. А вот второй шейный позвонок, Эпистрофей, имеет тело. Атлант на нём вращается. Где же твой Эпистрофей?

— Вы про Марту что ли? Ждёт на стоянке. Боится вас. Какой из неё Эпистрофей! — я криво улыбнулся.

Эс-эН закурил, покачивая головой в такт одному ему слышимой мелодии:

— Ну, что, Костя, будем Марту раскручивать?

— Конечно, будем! Она теперь только об этом и мечтает! Думает, что вы как дон Хуан.

— Так оно и есть. Дон Хуан чуть-чуть до меня не дотягивает!

Я хотел засмеяться, но смутился, не заметив и тени улыбки на лице Мастера.

На выходе из вокзала клянчил мелочь вонючий бомж. Эс-эН вытянул из кармана пятитысячную купюру и отдал ему. Я ужаснулся:

— Вот ведь! Бичу счастье привалило!

— Это не просто бич, маэстро! Это дух Москвы меня встречает. Я его умилостивил. Теперь нам будет сопутствовать удача.

Я коротко поклонился:

— Ос!

Марта ждала нас возле своего нового красного «гольфа», девчонка из каталога Отто, сиявшая благополучием, загорелая, крепкая, ладная.

— Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная? — вкрадчиво спросил Эс-эН.

— Тепло, батюшка!

Я уложил чемодан в багажник. Мои уши горели. Мастер сел на переднее сиденье, достал две сигареты, одной угостил меня.

— Здравствуй, Москва! — Эс-эН выдохнул ароматный дым в приоткрытое окно, — Скажи, Костя, какая она для тебя — Москва?

— Беспощадная. Я, когда приехал, каждую ночь молился. Здесь взрывали дома. Потом эти гигантские расстояния, толпы, холод, грязь! Думал, повешусь! Два года как червь извивался. Наверное, это испытательный срок был. Потом появилась Марта и всё наладилось.

— Москва — огромный котёл, маэстро, — продолжил Эс-эН. — Небо здесь плотно крышкой закрыто, Земля снизу запаяна. Сюда приезжают люди со всего мира — каждый со своим намерением. Но как только они оказываются здесь, все их намерения идут в бульончик. Этот котёл держат сильные Маги. А так он давно бы уже провалился, уж очень тяжёлый он. Они знают, что я здесь. Теперь вам нужно быть в два раза бдительнее и в десять раз безупречнее.

Эс-эН потушил окурок в дверной пепельнице и стал складывать мудры, больше дюжины их сотворил, и пробка на дороге сначала раскрошилась, а затем и развеялась, словно по волшебству. Повеяло холодком. Эс-эН жил в соприкосновении с тайной сутью бытия. Вокруг него сгущалась магия. И к этой магии мне хотелось причаститься.

Но внутри меня билась связанная, мятежная мысль: не суйся, не лезь к этим гудящим проводам!

Мой Путь — Путь Сердца и Приятия. Мой Путь — соответствие Духу и внутреннее Согласие. Мой Путь — быть и лучиться в бесконечном Удивлении.

(из Кодекса Ученика)

 «Всё, что от тебя зависит — это лишь безупречное завязывание своих ботинок». К. Кастанеда «Дар Орла».

Глава 2 Новое имя

Консьерж c праздничным лицом, похожим на каравай, украшенный кренделями усов и лепной улыбкой, наклонился чуть ли не к самой кнопке и вызвал нам лифт. В зеркальной кабине множились отражения Эс-эНа. Я видел настороженного, в ожидании подвоха старика и наглого кочевника, который решил мимоходом ограбить презренный городок.

Эс-эН обошёл просторные комнаты и рассмеялся:

— Хорошо устроились! Так бы взял и отобрал!

Я вспомнил недавний разговор с матерью Марты — Ольгой Альбертовной. Её фразы звучали подобно проклятиям: «Ты губу-то не раскатывай! Всё равно здесь жить не сможешь. Не по Сеньке шапка!»

Посмотрим. Теперь-то Сила на моей стороне.

— Нет у вас культа кофе, — поморщился Эс-эН.

Он сидел с ногами в высоком кресле на кухне и крутил на пальце тесёмку. Я тут же вызвался сбегать в магазин.

— Зачем бегать, маэстро?! Если есть Ось, всё само к тебе прибежит.

Он бросил исподлобья опасливый взгляд на деревянную птицу счастья с резными крыльями, кружившую под плафоном, и закурил.

— Смотрю я на тебя, Марта, и не вижу, — сказал Эс-эН, попыхивая сигаретой.

— Как это? — удивилась она.

— Пока не вижу! Почему я должен взять тебя в обучение? Что в тебе есть? На кой ты мне сдалась?

— Вы ведь будете у меня жить!

— Добрая девочка, я благодарен тебе. Но душой своей за кусок колбасы платить не стану. Обмен должен быть равноценным. За Дух — Духом, за Душу — Душой. Если решишь задачку, так и быть, приму тебя в обучение.

Марта кивнула.

— Возьми свою обыденность и положи на стол.

Марта растерянно моргнула. Эс-эН сосредоточился на мне:

— Как вы пообщались с Лёней?

Я отвёл глаза.

— Мне не нравится то, что происходит между вами. Мои ученики не должны враждовать попусту.

— Он невыносим, сэнсей![1] Самоутверждается на каждом шагу. В кунг-фу он лучший, это факт, но как человек — дрянь. Только о себе думает. Свои амбиции тешит, а Школой прикрывается.

— У вас с ним богатая личная история. Долги надо отдавать.

— О чём речь?

— Не помнишь?

— Не-а.

***

Раньше Лёня был тонким беспечным юношей. Но за семь лет он превратился в мрачную глыбу. Теперь он во всём подражал Мастеру, копировал его походку, мимику, интонации. Может быть, Мастер прочит его в преемники? Или готовит себе новое тело, ведь прежнее необратимо состарится? Я ревновал.

— Я должен осмотреть вашу квартиру, — Лёня застыл передо мной, серьёзный, как терракотовый воин. — Подготовить место для сэнсэя.

— В этом нет необходимости. Квартира в порядке.

— Ты всего лишь послушник, поэтому даже понятия не имеешь, что значит «в порядке».

— У тебя опасная миссия. Ты рискуешь быть посланным в жопу, Лёня, — усмехнулся я.

— Ого! Ты такой значимый! Не пора ли проверить себя на татами? — он сцепил пальцы и хрустнул ими.

— Как-нибудь в другой раз, — я на всякий случай отступил на полшага.

— Правильно, кунг-фу не для всех!

***

— Да знаю я, — протянул Мастер. — Я сказал ему: «Ты, Лёня, можешь быть тем, кто ты есть — вредина и гнус. Только служи Школе. Тогда твоё существование оправдано». Его сущностное имя Волк. Это Сила! За Школу любому горло перегрызёт. Лёня знает свою тень. Ему незачем притворяться и лицемерить, он такой, какой есть, и он не подарок. А ты знаешь свою тень?

Я задумался. Что там, в моей тени? Кто в ней томится?

— Кажется, я поняла, — объявила Марта.

— Интересно! — Мастер повернулся к ней. — Что же ты поняла?

— Вся моя жизнь — это сплошная обыденность. Я и есть обыденность!

— В некоторых школах Дзен за каждый неправильный ответ ученик получает палкой по голове. Но у меня пока нет палки, а у тебя пока нет головы! — рассмеялся Эс-эН.

***

Я отлучился в туалет. Открыл кран, отщипнул от куска кропалик, сплющил, начинил трубочку и, щелкнув зажигалкой, втянул пряный дым в лёгкие. Мысль легла в экзистенциальное русло. Кто я в масштабах Вселенной? Лишь точка, существующая меньше мгновения, искра в мире огромных звёзд. Но что-то ведёт меня, я чувствую, кто-то высший заботится обо мне, ведь у меня есть цель, предназначение.

Я вспомнил, когда мы были в Питере, Мастер увидел оседлавшую меня старуху-мысль о неотвратимости смерти, отравлявшую моё существование. Какой смысл в этой жизни, если нам придётся умереть, почему так страшно всё устроено?

Эс-эН внезапно сильно стукнул меня ладонью между лопаток, у меня перехватило дух. Электрический импульс прошёлся по позвоночнику. Сознание прояснилось.

— В этом мире ничего не имеет значения, — произнёс Мастер. — Смерти нет. Тело — это кимоно. Износилось — поменял и продолжаешь тренировку.

Затем Эс-эН подвёл меня к многоэтажке из красного кирпича, велел встать на углу дома и посмотреть вверх. Вертикаль пронизывала мешковину неба. В мои глаза сыпалась дождевая пыль. Из стены кое-где торчала ржавая арматура. Дом всей массой навалился на меня. Закружилась голова, я отшатнулся и прохрипел:

— Что это?

— Это гора твоих представлений о самом себе, — ответил Эс-эН. — Умри без сожалений. Сколько тебя помню, ты постоянно проигрывал. Но это не навсегда. Ты заново родишься в Школе. Научись побеждать. Твоё новое имя Костас означает «кость Аса», пусть оно послужит тебе. Все наладится, вот увидишь.

***

Я вернулся на кухню медленный и мягкий. Эс-эН и Марта сидели в плотном дыму.

— Признавайся, у тебя там крылатый унитаз? — спросил Эс-эН.

Я истерически расхохотался. Лицо Мастера внезапно приблизилось, и я отчётливо услышал проникающий шепот:

— Что, маэстро, травка живот щекочет?

Затем это треугольное лицо с татаро-монгольскими скулами и низким лбом растворилось в дыму. Неужели прознал?! Я сосредоточился. Мой ум шутит со мной, или вправду, от Мастера ничего не утаишь.

Эс-эН асимметрично улыбнулся.

— Марта, пора дать ответ, — произнёс он. — Положи свою обыденность на стол!

Марта вышла в другую комнату и вернулась со своей зачёткой в руках. Положила её на стол.

— Ого! — воскликнул Эс-эН, листая синюю книжицу. — Этот вариант ответа выглядит интереснее. Финансовая академия! И ты — твёрдая хорошистка? Принимается! Это прямой путь в обыденность, — он вдруг с силой ударил книжкой плашмя о стол, а я сжался в испуге.

— Так называемое образование — это коллектор, в котором молодым людям массово прививают обыденное мышление. Вот ты живая, светящаяся сидишь сейчас передо мной. Человеческая жизнь мимолётна. Потратить её на обыденность значит, выбросить на помойку. Обыденность — это смерть. Разрешаю тебе в академию больше не ходить! Пусть мёртвое отправляется к мёртвому, а то, что останется жить, обретет иную судьбу! Слушай, слушай! Есть три аспекта, три: Школа, Путь и Сердце. Больше нет ничего!

Мастер прижал большой палец ко лбу Марты и прошептал:

— Отныне твоё сущностное имя — Троица!

В этот момент аура Марты вспыхнула цветным кружевом.

Иди не к тем, кто много обещает.

Иди не к тем, кто в тебе нуждается.

Иди не к тем, кто тебя ценит.

Иди к тем, кто тебе Рад!

(Из Кодекса Ученика)

 Не смотря на то, что в Школе практиковалось китайское искусство кунг-фу, в то же время, терминология и ритуал заимствованы из японской традиции каратэ: «додзо», «сэнсэй», черный пояс, приветствие «Ос», сигнал к прекращению поединка «Ямэ» и т. д. Вероятно, это связано с личностью Мастера, который в молодости увлекался каратэ. Кроме того, вибрационная частота японского языка, по его мнению, способствовала развитию дисциплины учащихся.