Я говорю это, веря, что он будет лучшего мнения обо мне, а я о нем, – сказала она. – Чем больше он будет любить свою Флоренс, тем меньше он будет ненавидеть меня. Чем больше он будет гордиться и радоваться при виде ее и ее детей, тем больше он будет раскаиваться, вспоминая свою роль в этом страшном сновидении – нашей супружеской жизни. Тогда и я раскаюсь – пусть он об этом узнает, – тогда и я задумаюсь над тем, что слишком много мыслей уделяла причинам, сделавшим меня такою, какою я была. А мне следовало бы подумать также и о том, почему он стал таким, каков он был. Тогда я постараюсь простить ему его вину. И пусть он постарается простить мне мою!
– О мама! – воскликнула Флоренс. – Теперь, когда я услышала эти слова, мне стало легче на сердце – несмотря на такую встречу и разлуку!
– Да, эти слова звучат странно и в моих ушах, – сказала Эдит, – и никогда мои губы не произносили ничего подобного им. Но даже если бы я была тем гнусным созданием, каким я дала ему повод почитать меня, мне кажется, я все-таки произнесла бы эти слова, услышав, что вы стали дороги друг другу. Пусть же он – когда вы будете ему дороже всего – со всем снисхождением отнесется ко мне, тогда и я в мыслях своих отнесусь к нему со всем снисхождением! Вот последние мои слова, какие я могу передать ему! А теперь прощайте, жизнь моя!
