– Ничего… ничего… цвет… он горит… холодный и влажный… но он горит… он живет в колодце… Я видел его… Он вроде дыма… совсем как цветы прошлой весной… колодец светился по ночам… Тед, и Мервин, и Зенас… все живое… изо всего высасывает жизнь… В этом камне… должно быть… он возник из этого камня… и распространился повсюду… не знаю, что ему надо… Эта круглая штука, ученые выломали ее из камня… и раскололи… она была такого же цвета… совсем такого, как у цветов и деревьев… их должно быть больше… семена… семена… они растут… Я впервые увидел на этой неделе… наверное… сильно подействовало на Зенаса… Он был крепким парнем, полным жизни… свет сводит нас с ума… а потом подчиняет… сжигает нас… вода в колодце… ты был прав, сказав о ней… дурная вода… Зенас пошел к колодцу и не вернулся… не смог вернуться… засасывает нас… уносит… знаешь, что-то возникает, но пользы от этого нет… я снова видел его после того, как унесло Зенаса… Где Нэбби, Эмми?.. Я ничего не понимаю… Не знаю, когда я ее кормил… она погибнет, если мы будем неосторожны… просто цвет… у нее по вечерам лицо бывает такого же цвета… он горит… Высасывает жизнь… Он из другого мира… Там все не похоже на здешнее… мне сказал один из профессоров… и он был прав… Посмотри, Эмми… теперь он горит сильнее… высасывает жизнь
Оставшаяся позади ферма переливалась фантастическими цветами, все сверкало – деревья, здания и островки еще не посеревшей травы, языки грязного пламени уже лизали крыши дома, сарая, хлева. Все было охвачено мертвенным заревом. Такую картину мог бы написать Фюссли. Буйный, светоносный хаос разрушал ферму, сгоравшую в его адском огне.
Никто не прижился на фермах, ни франкоканадцы, ни итальянцы, ни поляки. Как ни старались, ничего у них не получилось. У всех с первых же дней пробуждалась фантазия, и, хотя жизнь текла своим чередом, воображение лишало покоя и навевало тревожные сны. Потому чужаки и спешили уехать
Если в народе говорят, что пустошь с каждым годом увеличивается на дюйм, то, наверное, яд еще бродит в почве. Дьявольский свет затаился и ждет своего часа, но что-то сдерживает его и не дает развернуться, а иначе сотни миль превратились бы в такую же серую пустошь.
Им хотелось осмотреть руины при ярком дневном свете, но они не нашли даже руин. Только кирпичи от трубы, камни от погреба, обломки железа и камней да обруч от страшного колодца.
Он заметил, как от выжженного пятна словно поднялось еще что-то, но, еле вспыхнув, упало в колодец, из которого взлетело на небо бесформенное чудище. Это был просто цвет – не земной и не небесный.
Они опять обернулись, посмотрели на долину и не поверили своим глазам. Оставшаяся позади ферма переливалась фантастическими цветами, все сверкало – деревья, здания и островки еще не посеревшей травы, языки грязного пламени уже лизали крыши дома, сарая, хлева.
