автордың кітабынан сөз тіркестері  Одинокое дерево

Мария Папаянни

— Бумаги, мальчик мой, рвутся и теряются, тогда как слово остается. Стоит сказать его, оно пускает корни, и попробуй только забрать назад.

вся жизнь состоит из мгновений — больших и малых. Какие-то остаются с нами навсегда, другие утекают как вода со двора. Секунды хватит, чтобы потерять все, чтобы тьма поглотила тебя навеки

Затем она подняла джезву с пола, сварила кофе, присела у стола и начала отмерять время маленькими глотками, чтобы изгнать ночь из мыслей, чтобы заставить день прийти скорее.

У каждого в душе есть весы, чтобы взвешивать малое и великое, легкое и трудное. Иногда, правда, в суете мы забываем о своих весах и начинаем все мерить по чужой мерке. И делаем то, что нравится другим. Потому-то я и ухожу сюда так часто, подальше от людей, — чтобы забыть ненадолго о том, чего хотят другие, и вспомнить, что нужно мне.

Не страшно, — говорила она, — пусть в доме будет немножко не убрано, пусть мы соберем меньше оливок, соли и меда. Мне же не хватает только тебя и твоего смеха. Господь подарил мне такого чудесного ребенка, и я хочу радоваться ему.

В их местах издавна жили люди особенные: предсказывали будущее, видели призраков — потому и выбрали уединение.

— Мама, разве это правильно, ругаться, когда крестишься?
— Крещусь я ради святости и благодеяний Его, во имя Его великое, но этот козел, поп, которого прислали по наши души, вот уже где у меня сидит, — бросила она и провела рукой по горлу.

Тебе ни на что не хватает времени, и первым ты отсекаешь то, что приносит тебе радость. Как будто нам стыдно смеяться.

У каждого в душе есть весы, чтобы взвешивать малое и великое, легкое и трудное. Иногда, правда, в суете мы забываем о своих весах и начинаем все мерить по чужой мерке. И делаем то, что нравится другим.

звуки: щебет птиц, стрекот цикад и щелканье жуков.
Маркос покинул укрытие и огляделся — посмотрел на скалы, на ущелье, на море вдалеке. Дошел до самого-самого краешка скалы. Носки его ботинок балансировали над бездонной темнотой. Он поднял руки, вытянул их и почувствовал, как пропасть влечет его; услышал, как дикая, неудержимая радость кричит внутри: «Лети!» Маркосу стало страшно. «Сколько же всего в нас дремлет, а мы и знать не знаем», — подумал он.
Вспомнил он и то, что далеко не впервые ему захотелось летать. Как-то, еще в раннем детстве, дед взял его в свою хижину на вершине горы. Земли вокруг было на два шага, но последние годы, с тех пор как умерла бабушка, дед постоянно жил там один; спускался раз в месяц, чтобы принести семье молока или йогурта. Однажды вечером Маркос остался с ним. Сначала ему не понравилось. Дед, хижина — все вокруг пахло овцами. Маркос не решался сказать, что запах вызывает у него тошноту. Дед, однако, все понял и предложил провести ночь под звездами. Взял его за руку и отвел на самый край скалы. Бобовым зернышком казалась отсюда деревня, бесконечными — горы и море.

— Я прихожу сюда, чтобы вспомнить, как я мал, — прошептал дед у него за спиной.
— Дедушка, а что там дальше?
— Много доброты, много боли. Справедливость и несправедливость.
— А мы?
— Путешествуем от одного к другому.