Нежданная гостья
Вот стучит в окно — ночь красавица,
Пряди туч — вьются чёрными косами,
Лоно млечное тьмой кудрявится, —
Пахнет мёдом, безумными вёснами…
Ворожит она, звёздноглазая, —
Лунным ядом кровь переполнится,…
Так впущу её, но не сразу я, —
Потомится пусть беззаконница…
Пусть изменницей той прикинется,
Той далёкой, с кошачьей повадкою,…
Ночь-бесовка, нагая бесстыдница
Как тогда — прокрадётся украдкою…
Та изменница станет пленницей…,
Ночь-обманщица, злая сводница,
Лунной млечностью кожа светится
Это ты ли, моя греховодница?…
Прокричал петух,…звёзды катятся…
Слёзы льёт заря в росном платьице…
Август 2013
Свет потаённый
Ночи морозны и дни коротки, а туманное Солнце
Силится тщетно влюблённых сердец приуменьшить остуду.
Свет потаённый в декабрьском сумраке теплится тихо,
Мы сохранить этот свет поклянёмся любовью своею —
Свечи зажжём, и камин озарит переливами света
Бархат вина в хрустале и атласную кожу,
Будь моей розой атласной, я ж сладким вином твоим буду,
Нежность и страсть сохранят нас во мраке зимы средь
метелей,
Луч потаённой любви осветит ледяное безмолвье,
Лето найдём мы горячее в чарах зимы и друг в друге,
Дай же мне руку и губы, мой свет неземной потаённый,
Тысячей ласк заласкаю тебя я, как вешнее Солнце!
23 Дек. 2010
Поцелуи на Поцелуевом мосту
У Поцелуева моста роятся поцелуи,
Как бабочки любви витают над водой,
Днём прячутся под мост — в серебряную мглу и
Кружатся над мостом полуночной порой…
Вот блещут как огонь — то поцелуи страсти,
Вот нежным трепетом лобзанья-мотыльки
Невинно-детские порхают, но в несчастьи,
При расставании даримые — горьки…
И чёрным бархатом Разлуки поцелуи
Сливают траур крыл с небесной темнотой,
А в ночи Белые мрачны речные струи,
Как чёрный шлейф беды влекутся, и порой
Грозит Забвенье им безжалостной рукою,
Влюблённым, что в бреду не размыкают уст,
И сладок поцелуй, летящий над водою,
А небосвод пока безоблачен и пуст…
Жаркий июль 2010
Весна как юность коротка
Опять томят весны приманки-
Любовный мартовский обман,
Ещё мороз и мчатся санки,
По снежным горкам караван…
Как в маскарадном карнавале
Румянец щёк и тайна глаз,
Мы полумаски поснимали-
Весна диктует свой приказ!
Забудем сны зимы суровой,
Да здравствует весенний бал! —
И вихрь любви закружит снова,
Амур опять меня поймал!
Опять в крови любви томленье,
Опять в руке дрожит рука.
Лови весенние мгновенья —
Весна, как юность коротка!
Март 2010
Похищение
Заманено, похищено вновь сердце у меня —
Из проруби да в пОлымя, в объятия огня;
Всю зиму стыло бедное без ласки и любви,
Весною вдруг оттаяло — зови его, лови!
Зовут слова обманные, а сердце верит им,
Кружит Весна-обманщица веселием своим;
Надень уборы яркие, наряды обнови,
Готовься к похищению на празднике Любви!
Изменчива, заманчива весенняя пора,
Похитит сердце глупое любовная игра,
И сердца вор доверчиво отдаст своё взамен.
И станет доброволен нам и сладок милый плен!
Март 2010
Скрипка и Харлей
Царило лето, лето скрипки…
Он ей играл — и звуки плыли,
Резвились, как в потоке рыбки,
И вИлись ароматом лилий…
А тот другой, затянут в кожу,
Рёв мотоцикла — рокконцертом,
Ей белой ночью кровь тревожит,
В дорогу манит знойным ветром!
В обличьи байкера-кентавра
Летит — кометою Галлея,
За руль-рога, как Минотавра
ВздыбИв могучего Харлея!
Ушло то лето, лето скрипки…
Полёт Харлея-Девидсона
Умчал любовь, как призрак зыбкий,
А страсть, как ветер — вне закона.
Соитье скорости и ветра!…
И далеко до поворота,
До рокового километра,
Удара и…..конца полёта…
И осень им справляла тризну,
И скрипка пела, сожалея,
Что ставку смерти против жизни
Не отыграла у Харлея…
22 декабря 2010.
Зимнее солнцестояние
Чёрные лебеди,
белые го́рлицы
Чёрные лебеди
Жемчугом чёрным,
Нечёткими чётками…
Сканью вода…
Загрущу…
Отпущу…
Опрастаю силки-невода,
И белыми, кроткими,
Жемчужными чётками,
Скромницы-горлицы,
Улетят навсегда…
Страсть убила Любовь
Страсть распяла любовь, красоту низвела и пожрала,
Страсть растлила любовь и раздула огонь до пожара
И слова — не нужны, и мольбы не слышны —
Вскрики, хрипы и клёкот орлиный
Волчий гон, хриплый стон, и звериный закон,
Зов звериный…
Надо страсть заковать, чтоб любовь сохранить
Цепью мягкой, как шёлк, цепью тонкой как нить.
Свить из шелеста лёгких кошачьих шагов
Нить из слов-жемчугов, из весенних снегов
Цепью света луны и прохладой волны
Обуздать суку-страсть…
Март 2012-03-26
Расставание
Царила полная луна,
свет фонаря нам был не нужен,
Светился путь, пургой завьюжен,
и расплатились мы сполна
Слепой любовью за свободу,
Когда своей судьбе в угоду
Меняли руны-письмена…
***
И, расставаясь без печали,
Мы на развилке трёх дорог
Казалось бы, не замечали,
Что передумать каждый мог…
И разошлись… Я знал, что сгину
В рутине дней, коль не уйду…
Луна светила злобно в спину
И тень кривлялась на ходу…
Дек. 2009
Скорбный венок
На мраморе скорбный венок,
И ворон печальный, как я одинок,
Да снежный серебряный прах…
Запутали память в минувших годах
И слёзы и горький упрёк,
Из сумрачных роз на колючих шипах
Оснеженный скорбный венок…
И призрак ушедшего реет в глазах,
А сердце, как льдина в груди…
Там — призрак любви за чертой впереди,
Покой в нескончаемых снах,
Здесь — чёрные розы в колючих шипах…
Элегия
Над чёрным крестом — златотканый закат,
На бронзовых розах почила печаль…
Рассветы, зарницы, ночной звездопад
Чредой освещают литую скрижаль.
Кладбищенский ветер поёт о былом,
Неверные блики качает фонарь,
Пороша летит рассыпным серебром
На мрамор гробницы, на скорбный алтарь…
И кружевом снежным крест чёрный повит,
Но пламя в крови не завьюжит метель —
И память пылает, и сердце кричит,
Как сладко томились, стелили постель
Белее метели… И ярче зарниц
Ночным звездопадом, багровым вином —
Так страсть полыхала,…играла свирель,
И розы цвели негасимым огнём,
И реяли крылья отпущенных птиц!…
***
А нынче на камне, простёртая ниц,
Лью горькие слёзы на мрамор могилы —
— Ты видишь ли, милый,
Ты слышишь ли, милый,
Забыть нету силы
И помнить — нет мочи
Бредовые ночи…
Как боль превозмочь мне!
***
На траурных розах лежит тишина,
Кровавые слёзы багряный закат
Мне льёт в поминальную чашу вина…
…Ничто никогда не вернётся назад…
2010—2012
Воспоминание
Наяву, а ведь словно во сне,
А во сне, как тогда — наяву,
Помню я, как когда-то давно по весне
Мы упали в густую траву…
И забились, как птицы в силке —
Нам любовь — и силок и капкан!
Ты — прелестна в душистом кудрявом венке,
Я — медовым дыханием пьян,
Трепетали мы, как мотыльки
В гамаке из зелёных ветвей
И сплетались узлом у дремотной реки
Мы священными танцами змей…
Сладким духом малины лесной
Пахли руки и губы, а взгляд
Твой зелёный, бездумный, прозрачно-сквозной
Был мерцающим, как звездопад…
Как дельфины под рыжей луной
Мы скользили в полночных струях,
Наготу укрывал пенный шлейф водяной
И кувшинки на смуглых плечах…
Нам шаманил камыш, колдовала река,
Исчезала бессонная жаркая явь,
И земля уплывала без нас в никуда,
Нас на Млечном пути потеряв…
Наяву, а ведь словно во сне,
А во сне, как тогда — наяву,
Помню я, как когда-то давно по весне
Мы упали в густую траву…
Июль 2012
Тризна
На бархате неба — блеск дальних зарниц,
На траурных розах лежит тишина,
На тризну сошлись трое венчанных жриц
И в чашу багрового злого вина
Упали беззвучно три чёрных кольца…
«О, где ты, любимый, не наша ль вина?..»…
Повиты печалью три вдовьих венца,
Горит, не сгорает любовь-купина,
Любовь безгранична, печаль — без конца…
Болезнь № F 63.9
Высокая свинцовая вода
Качает город осенью ненастной,
Мой мир качает сладкая беда
Любви внезапной и напрасной…
Бывает ли любовь бедой,
Бывает ли она несчастной?
В горячке, как припадочный больной,
Как наводнением, нагонною волной
Сметающей устои мирной жизни?…
Любовь, подобная смертельной укоризне,
Любовь — как месть в ответ на нелюбовь?…
Не говори о ней, не лги, не суесловь
Любовь и безответная — прекрасна…
Октябрь 2011
Ссора
Обиделась, молчишь…
И монолит молчания упал,
А вот — раздора камень,
Ревности булыжник,
Валун обиды,
Камень преткновенья,
И щебень мелких дрязг,
Скала вражды,
Утёс непониманья, —
И выросла стеной гора,
Хребет в ущельях и разломах —
Памир, Юнгфрау, Эверест
непониманья-отчужденья…
Ты — райская долина в недрах гор —
Найду ли я тропинку перевала?…
Авг. 2013
Сердце
Вот весной в дальнем детстве
колокольцем звенит беззаботное сердце,
скачет в ритме галопа, танцует гавотом,
и рыщет, и ищет, и кличет кого-то
и в дружбу и в службу — кого? — всё равно…
Вот в юности жадной взлетает однажды
влюблённое сердце,
кружИт в ритме вальса мечтами невесты,
любовь исповедуя, веруя, следуя сладким словам,
и дней не считая поющего мая, кружит золотая весна,
а сердце слепое в ритме прибоя не ведает дна…
Вот зрелое лето — и сердце теперь
скользит в ритме блюза под тяжестью груза
невзгод и потерь.
В безжалостном веке плывет в ритме регги
и падает в паузы, ловит синкопы,
нелепы и кратки попытки галопа,
и бедное сердце, не в силах согреться,
осенними тризнами, зимними ризами
ущербное сердце сбоит,
и мнит, и плывёт и грустит…
Зима неизбежна, убей меня нежно,
коварно, нежданно, внезапно, обманно
под стук утихающий, тающий, знающий…
Ах, полно… — досадно, но тихо надсадно
усталое сердце поёт этот блюз…
Янв. 2015 — янв. 2016
Одиночество
«…Разлюбила — и стал ей чужой.
Что ж! Камин затоплю, буду пить…
Хорошо бы собаку купить».
И. Бунин «Одиночество»1903 г.
Декабрь, мороз,… и снег — запорошил окно,
Ушла любовь… — Ушла? — мне это всё равно…
На стёклах зацвели лилейные сады,
Позёмкой замело и память и следы…
И скорбное грядёт бесчувствие, и тьма,
И смута на душе, и горе от ума….
Следы засыпал снег, заплакала метель,
По ком она грустит? — по мне ли, по тебе ль?
Зажгу-ка я камин и стану водку пить…
один,…а хорошо б собаку мне купить….
Голубоглазый пёс, прекрасный полу волк
Пушистый хаски здесь уляжется у ног…
В ночь выйдем мы, в снега, в сплошную пелену,
Завоем с ним вдвоём на зимнюю луну….
Декабрьский туман
Непроницаемый декабрьский туман,
Плывущий по теснинам Петербурга,
Колышит над Невой Исакия курган,
Загадочный, как квадратура круга.
Плывёт из прошлого колонн ритмичный стан,
Пронзает осязаемую млечность,
Петлёю времени в бессмертия капкан
Минувший день стреноживает вечность.
Здесь Сфинга мрачная — посол иных миров
Взирает на ажур портальных кранов,
И перспектива вдаль стремящихся мостов
Ведёт в страну иллюзий и обманов.
Изломы странные, фронтоны, провода
Отторгнуты от тверди зыбкой мглою,
Жемчужно-серый холст пейзажа навсегда
Прошит Адмиралтейскою иглою…
Декабрь 2010
Петербургский снегодождь
Нарочито, нарочито, не отчётливо, но чётко
Барабанит, как отчитку, дождик чёткую чечётку;
Чёт и нечет снегокапель — каппа, альфа и омега —
Азбука дождя и снега…
Петербургский мизерабль, монструозный снегодождик
Вытворяет талый танец он — весёлый греховодник,
Хипповатый разгильдяец, хитроватый разночинец,
Он — Пьеро, факир, сновидец
Не по чину чалит Зиму, как хмельную Коломбину,
Превращаясь в снегопады, водит вьюжные парады,
Тропки ставит ледяные к Новогоднему причалу,
Где концы берут начала…
2012-12-10
Волшебство ранней весны
Колокольцами, кольцами серебра рассыпного,
Льдинок ломкими, тонкими звон весеннего зова…
Из бубенчиков нИзками,
Звоном дальним ли, близким ли,
Из хрусталиков связками
Тешит трелями, сказками,
Пляшет Лада-Весна…
Апрель-июнь 2012г.
Хорошая новость
Хорошая новость — скончалось дождливое лето,
И ветвистый красавец — Его Золотая Кленовость,
Сверкает пурпурным пяти-лучевЫм эполетом,
Значит — осень, и катит шальная моя бестолковость.
А сентябрь правит тризну почившему лету, —
То дождями всплакнёт, то зависнет дурманным туманом,
То листву превратит в золотые литые монеты,
То под солнцем наполнится воздухом лёгким и пьяным…
И паломницы бабьего лета — мои сёстры, берёзы-девицы,
Заплели в свои косы монисты из жёлтой латуни.
Лепетунья-осина, сообщница ветра, срамница,
Вся дрожит, обнажаясь, трепещет и ждёт полнолунья.
Жду и я полнолунья, хмельного осеннего танца
В хороводе теней, миражей и былых песнопений,
Появись, милый призрак, в осеннем бредовом багрянце,
Уведи в сладкий мир полуснов, полуслов и видений.
Сент.2016
Колесница Ильи-Пророка
Архангел, в чьём веденьи ветра заслонка,
Рубильники молний и краны дождя,
Заслонкой гремит виртуозно и ловко,
Грохочут по тучам колёс ободья —
То мчится Пророка Ильи колесница,
Вслед грозные очи колёс-Офаним,
И эхо над Миром двоится, троится,
И Божьего гнева огонь негасим!
А варево туч и кипит и клубится,
Ввысь огненным смерчем взмывает Пророк,
Из радуги дуги упряжки и спицы,
И молнией мечутся всполохи-птицы,
Искрят августовские вехи-зарницы,
Горят по обочинам звёздных дорог…
2 августа, день Ильи-Пророка.
Июльский дождь
Этот дождь грозовой, проливной и сплошной…
Я бегу по дороге заблудшей овечкой,
Далеко до избы со спасительной печкой,
Ну, а дождь всё летит — обложной, затяжной…
Колесом пляшет смерч на ходулях дождя,
Град прицелен и зол, как свинцовые пули,
И на струнах, что струи с небес протянули
Ветер жигу частит, облаками вертя…
Этот цирк водяной ставит гром-режиссёр,
Я — статист потрясённый, захвачен спектаклем,
Лист кленовый трепещет зелёным пентаклем
На размокшей дороге, а клён-каскадёр
Еле держит баланс, машет веткой-рукой
Мне и старой берёзе — друзьям по несчастью,
Анонсируют весь этот праздник ненастья
Письмена чёрных молний над бурной рекой…
Июль 2011
Весеннее томление
Ох, Весна! Снова душу поводит
От несбыточно-сбивчивых снов,
Человеко-звериной природе
Тесно в рамках условных оков,
Словно леший подвластную стаю
Зимних зайцев, поставив на кон,
Проиграл в дурака негодяю —
Лешаку из далёких сторон.
Тот хохочет — и по лесу стон,
Лапой машет и, жертвы азарта,
Зайцы стелятся в мартовский гон…
Так людей, в предвкушении марта,
Всё несёт то в разгул, то в разгон,
И под тонкой
Цивильною плёнкой,
Попадая инстинктам в полон…
То ли душу поставив на карту —
Лешаку проиграешься в пух,
То ль отвергнешь мохнатую лапу,
Пока трижды ни крикнул петух!
2007
Печальный осенний сонет
Мы ждём от сентября
Тепла и урожая;
Любовный миф творя,
Ждём обретенья рая…
Но сгублен урожай
Ненастьем и дождями;
Любви утрачен рай —
Судьба играет нами…
Пустынные поля,
Погибшие надежды,
Разбитые сердца…
Седого ковыля
Колышутся одежды,…
И горю нет конца….
Сент. 2012
Пленённая птица
Пленённая птица
Я хочу возвратиться,
Но нет предо мною дорог…
В клетке дождя,
Проводами гудя,
Город промок-продрог…
Я блуждаю годами
Меж проводами,
Оставив чужой порог,
Обречённая птица,
Не поётся, не спится
В прутьях дождя
День ото дня
Я хочу возвратиться
Лабиринтами клетки,
Где лазейки так редки
Перепутьем в судьбе
Возвратиться к себе
Одной из забытых дорог…..
Сент. 2007
Китайские приключения
Случайно или не случайно? —
В шанхайском павильоне чайном
Прислужник, вкрадчив и угодлив,
Вручив с улыбкою лукавой
Мне предсказанье-иероглиф,
Пу-эр с цветочною приправой
Налил, потом склонился низко,
И перевёл мне по-английски:
«Три дня… стена… судьбы посланец…»
Струился аромат куренья,
В бессмертной ступке Лунный заяц
Толок века и длил мгновенья,
И Будда на настенном свитке
Косился с медленной улыбкой…
Дня через три к Стене Великой
Меня привёл туристский жребий
В толпе, как демон, многоликой
Путём династий и империй,
По скользким плитам к дальним башням,
Огонь и кровь сражений знавшим,
Я шёл, отстав от всех, и ветром
С отрогов гор в проём бойницы
Вплыл дуновеньем незаметным,
Листок как тень от крыльев птицы:
Код, адрес, номер телефона,
«Мир чая», терем «Сон дракона»…
И вскоре в городе-фантоме,
В китайской чайной «Сон Дракона»,
У Чёрной речки в старом доме,
Мне кажется — всё так знакомо:
Косится Будда в неге сладкой,
И Лунный Заяц на подставке
Толчёт бессмертье в старой ступке,
Поднос с драконовой оправой
И — чай Пу-эр в сосуде хрупком,
В дыму курений — взгляд лукавый,
Глаза мерцают… ближе-ближе…
Рука… конверт… давно… в Париже…
Зелёный шёлк, нефрит зелёный,
Агат зрачков и губ кровавость,
И шёпот вкрадчивый, влюблённый,
Головокруженье и усталость…
Тогда… давно… в китайской чайной
Случайной… или НЕ случайной?
Февраль-март 2011
Кармический странник
Дождливое утро, клубится туман,
Сад полон печали, листами дрожа,
А в памяти давней идёт караван,
Провижу века — умирает раджа,
Чуть слышны напевы напутствий ему
И гул барабанов, зовущий во тьму,
Здесь стелется дым и плывёт анаша,
Там в Бардо-Тодоле блуждает душа
Раджи, чьи останки горят над водой,
Чреду воплощений, нирваны покой —
Что этой душе суждено обрести:
Шесть разных миров предстают на пути…
Путь в девять и сорок томительных дней
До новых рождений, до сонма дверей….
Свирепый кармический ветер несёт
По страшным мирам, где кровав небосвод….
Течёт Брахмапутра, колышется Нил,
И капают слёзы, как гроздья светил,
И кальпа за кальпой кончается в срок,
И дух, сквозь века проблуждав, изнемог
В меня воплотился? Не я ли вчера —
Кармический странник веками бродя,
В саду моём, полном печали с утра,
Пленён смутной памятью, песней дождя….
Авг. 2009
Полночные вокзалы
Прощальные бокалы, пустые невода,
Закинутые сети, и — нулевой улов…
За всё ли мы в ответе, как эхо лживых слов?
Не обмануть судьбы нам: что сбЫлось — то сбылОсь,
И по платформам пыльным бредёт полночный гость…
Всё будет точно так же, поверь, в иных мирах:
Вокзал многоэтажный, пыль и столетий прах,
И новые миры там, на каждом этаже,
Где злобные кумиры стоят настороже
И снятся тем несчастным, блуждающим в ночи,
Кто потерял и дом свой и от него ключи…
Сент. 2012
Разговор с другом
Решайся — утром, налегке —
бегом по пенистым волнам,
вдвоём, — рука в руке…
— А ты не знаешь? Говорят, закрыт наш Зурбаган,
Уже давно он удалён в созвездье Гончих Псов,
— В созвездье Верных Гончих Псов?
— Надеюсь — верных; пусто там,
заклёпан бронзовый засов,
подъёмный мост,…стена,…донжон,…
чуть слышен погребальный звон
его колоколов…
— Тогда сбежим в заветный Лисс,
или в Гель-Гью,… да,… — мой каприз!
— Гель-Гью забыт и Лисс закрыт,
Пунктирный путь едва искрит в созведьи Ориона,
и вход забит, лозой обвит,
там спит принцесса Бона,…
…но знаешь, раз не Зурбаган, не милый Лисс и Бона,
отправимся, назло врагам, к приманкам Лиссабона!
— Ах, в Лиссабон! И что же там?
— Сейчас тебе я расскажу:
он весь — изысканный бижу —
на стенах и фасадах,
там изразцы-азулежу
в готических аркадах,
цветной мозаикой пестрят, блистают тротуары,
коврами стелятся, горят брокатом и муаром,…
там каждый угол — мирадор,
порталы — сказочный фарфор,…
и в скалы мыса Рока бьёт океанский вал,
а в марте в ритме рока бушует карнавал,…
лифт уличный ажурный там, сияющий в ночи,
играет чудным светом…
— Постой, постой-ка, помолчи,….
а есть при всём при этом
толпа туристов, интернет, макдональдс и реклама
немыслимого хлама?
— А как без них! И клубы есть, и даже гей-парады…
— Ах, если так, ты видишь сам, что нам туда не надо!
— Тогда один отправлюсь я, доверясь океану,
при свете лифтного огня я свой сундук достану,
сундук пиратский, потайной, вместительный безмерно, —
удастся мой налёт ночной — рискованный, наверно…
В сундук украдкой я сложу
весь город — сказочный бижу,
захлопну створки улиц — застенчивых жемчужниц,
ларцы готических церквей,
сложу домов шкатулки,
в рулон скатаю переулки, ковры узорных площадей,
припрячу лифт ажурный я в свой сундук фигурный…
— Ну, а людей?
— Нет, без людей, но пару кровных лошадей
я прихвачу в сундук пиратский —
тебе подарок будет царский…
— А как же люди? — В пустоте, среди воды и скал? —
Оставим всё как есть, давай, — уедем на Байкал!
2013-11-20
Адриатические метаморфозы
Метельщик пляжа в дымке золотой,
В закатном мёде угасающего дня
Бог бронзовеющий и с гривою седой
Метлою мерно машет близь меня.
На шее стройной искрятся, звенят
На золотых цепях резные амулеты,
По бронзовым рукам скользят браслеты,
Плащом на плечи падает закат.
И не метлою в дымке золотой —
Кадуцием крылатым со змеёй
Он взмахивает в небе над водой,
Где повисает месяц молодой
Летучие сандальи над волной
Уже несут Меркурия в прохладу
Над олеандрами и розами домой
К Олимпу, золотому вертограду.
Нет, всё ж метельщик он,
Всё это наважденье, морок, сон!
Метельщик! И с метлой наперевес,
Прекрасный, шлемоблещущий Гермес
Идёт в кофейню и Кадуций, нет — метлу,
Поставив под навес, в углу
Он кофе пьёт в кофейне придорожной,
Сам бог Меркурий хитрый, осторожный,
Смеётся с проходящею красоткой
И, взгляд мой заприметив, он к столу
Присел, сандалии и плащ короткий
Под стол запрятал, а крылатый шлем,
Нет, — волосы седые он поправил
И, мило улыбнувшись смертным тем,
Кто видел в нём Гермеса, он возглавил
Весёлое застолье выпивох, кивая всем,
Кто видел в нём метельщика на пляже,
Да, точно он Гермес, а может даже
Сам Аполлон!?
Март 2009
Странствия души
Оставив тело там, в печальном мире малом,
Оковы бытия душа превозмогла…
Свободная — она по свету кочевала,
Вратами сна на небо забрела.
В реальности иных, эфирных превращений
Душа готова все препоны претерпеть,
В азарте снов, в пространствах пробуждений
На кон поставить — что? Иметь иль не иметь?
Пока в долине снов не смолкнул колокольчик,
Свободно вьётся там серебряная нить.
Земных иллюзий век до срока не окончен,
Но странствия душа готова ль завершить?
И музыкою сфер воссоздан Провожатый,
Ведущий по путям сновидческой страны…
Не уходи, о Светлый Дух крылатый,
Побудь со мной, пока продлятся сны…
из книги «Явь и сны»
2005
Индийский слоник
Мой слоник индийский под греческим флагом,
Слегка потерявшись средь яблок хрустальных,
По полке блуждает задумчивым шагом
И грустно мечтает о странствиях дальних.
Шагает мой слоник, и теплится рядом
Свеча, и дробится огонь хрусталями,
И кот на картинке доверчивым взглядом
Следит за дрожащими в гранях огнями.
В далёкую Индию тОрит дорогу
В зеркальной мозаике слоник отважный,
И духа бродяжьего сеет тревогу,
Подняв паруса, мой кораблик бумажный.
В песочных часах тихо льются песчинки,
Дымок из курильницы вьётся туманом…
Уйдём мы со слоником тайной тропинкой,
Умчимся в туман по морям-океанам!…
Март 2009
Дума циркового медведя
Бьёт медведя злой надсмотрщик, заставляет танцевать,
Старый пьяный дрессировщик лупит снова и опять.
Ремешками стянут лапы ненавистные коньки,
Так унизят и подпилят прежде грозные клыки…
Шутовской наряд наденут и снотворного дадут
И на тесную арену гонят плёткой на батуд…
Тысчеглазой темнотою круг арены окружен,
«Глянь, медведь какой смышлёный, как он мил и как
смешон!» —
Ржут и хлопают: — «Смотрите, он жонглирует доской!»
И не чуют в звере злобы пополам с глухой тоской!
Мишка пляшет, терпит пытку, а в зверином сердце — плач:
— Обдеру ужо улыбку с твоего лица, палач…
Окт. 2012
Кошачья баллада
Само совершенство — кошачие племя,
Свершая причуды свои и капризы,
Легко и изящно царит на арене,
А клоуны просто вставляют репризы…
Здесь люди нам служат и две обезьяны
И обе с изъяном — одна без хвоста, другая толста,
На спинах нас возят дурные собаки, —
Без драки везут на загривках кота,
Мррр, — красота!
Какое блаженство,
Мы — само совершенство,
И выучил весь белый свет:
Умнее кошки зверя нет,
Страшнее — нет, хитрее нет!
Подайте нам кабриолет
С впряжённым сенбернаром —
Весь наш кошачий высший свет
Сейчас поедет на банкет,
Где будет подан нам паштет,
Сметана, сливки и омлет
С креветочным отваром…
Мррр, этот мир без нас не мил…
Кошачий нрав — непостижим,
Цирк разонравится — сбежим,
Играем здесь, пока хотим,
Играем в «Кошкин дом» — горим,…
Переполох с пожаром!
Достоинств нам не перечесть,
Нам даже в церковь доступ есть,
Нас уважал и сам Адам,
Собак же не пускают в храм,
Лишь только нам такая честь…
Любуйтесь все, пока мы здесь,
Аплодисменты нам котам!
Мррр, как он мил кошачий мир…
А эти собаки всего за подачку, —
Потомки шакалов и племя рабов —
Хозяйскую руку оближут вприскачку,
Какой антипод благородных котов!
Есть мненье — мы гости с далёких галактик
И нам девять жизней дано про запас,
Мы — маги Луны и космических практик,
И многие тайны хранятся у нас…
Мррр, мы мир магический храниммм…
Окт. 2015
Кто счастлив в цирке
Довольны и счастливы в цирке собачки,
И голуби тоже довольны всегда: —
Готовы они за любую подачку
Скакать по арене туда и сюда.
Ах, белые голуби дивно красивы
И в меру спесивы в подсветке огней,
Нарядные дивы командуют ими —
Собачками — резво, а птичками — мило
Под танго, вальсок и «гуль-гуль» голубей.
А «служат» собачки — что дома, что в цирке,
Дай птицам зерно, а где — всё равно…
Поэтому счастливы голуби, зрители,
Пудели, клоуны, дети растроганы —
счастливы все!
Окт. 2012
Цирковые тигры
Эти грустные грузные сонные тигры…
В неволе рождённые, терпят они
Цирковые постыдные игры,
Эту вонь закулисья, арену, огни
Громкий гомон людской, отвратительный вой
Медных труб,…и визгливые скрипки…
Резко хлопает бич,…укротителя клич
Понукает,…грохочут литавры
Тигры терпят позор, но живут до сих пор
Гены предков — горды и коварны.
Голос крови поёт, память предков зовёт
Вырвать бич-продолженье руки,
И кинжальные когти узнают враги
Словно в древности… там… в Колизее
И увидите, кто здесь сильнее…
Окт. 2015
Злой клоун
Домиком брови и нос мухомором,
Голос трескучий и глупые шутки —
— Клоун весёлый?!
Дети хохочут, а взрослые — хором:
«Гляньте — походка беременной утки!» —
— Клоун смешной!?
Рот до ушей, как кровавая рана,
И чешуёю сползают белила —
— Клоун галимиый…
Вот вынул нож из большого кармана
И усмехается криво, но… мило…
— Кровь, не румяна…
Злые глаза в добродушных морщинках,
Мышью летучей — мохнатые уши…
— Ах, как смешно!?
Жутко весёлая здесь вечеринка,
Поберегите-ка шейки и души…
— И вдруг — темно….
Хлоп! — фейерверк синий, красный и жёлтый
Выпустил кто-то в костюме паяца…
— Не надо бояться!?
Клоун свалился, как будто бы мёртвый,
Сальто-мортале — смертельный прыжочек —
— Надо смеяться!?
Скалится маска… Не бойся дружочек
***
— Просто улёт!?
Из рукава достаёт он удавку,
Кривятся губы, как рваная щёлка,
— Вот машет бечёвкой…
«А разгадайте-ка, дети, загадку —
Во что превратится вот эта верёвка? —
Гляньте — в змею!»
Бежит хоровод за удавкою-змеем,
Ямы глазниц — словно чёрные дыры,
Злой клоун — вперёд…
Кто знает, чем кончится эта затея…
Но ты не беги за змеиным пронырой:
— Куда заведёт?…
Злой клоун танцует, ведёт за кулисы,
Там змеи и крысы,
Там старые тряпки, когтистые лапки,
Злой клоун — урод,
Разорванный рот…
Июнь 2013
Монолог цирковой обезьяны
Шкодливому нашему злому народцу
По нраву дурачится здесь, на арене,
Вот юбку наденут макаке-уродцу —
Сам шляпку напялит на плоское темя.
Промчит дядя-клоун лихим самокатом —
«А мы сможем лучше» — смекают мартышки
И вниз головой покатили ребята, —
«Вот пусть позавидуют эти людишки…»
Мы всласть кувыркаемся, делаем трюки,
И глупые зрители нас обожают,
Наш ум — гениален, а ноги — как руки
А люди — те попросту нам подражают,
И хитрые наши косые глазёнки
Сигналят — «…людишки, задами вихляя,
Вы станете делать за нас работёнку, —
— Плясать за банан у гориллы Бабая…»
Мы будем вам хлопать, а вы нам кривляться,
А после друг с другом мы станем брататься!
Июнь 2013
Тюлени на арене
Гладкие, словно торпеды, тюлени,
Морские, казалось бы, грозные львы
На ластах подогнутых как на коленях
Ползут по арене и вертят шары,
И грузное тело надсадно волочат.
Тоскливо глядят за барьер темноты…
Их кроткие, круглые, грустные очи
Как будто бы видят прозрачные льды…
И мнится им пенье валов океана
И птичий базар, а не гомон людской,
И сердце саднит, как открытая рана.
И полнится зверь неизбывной тоской…
Не может постичь тёмный разум звериный,
Куда подевался их мир голубой,
Где купол небес и блестящие льдины?
А есть только бак с неживою водой…
Июль 2013
Кречет горлицу когтит
Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты — вечности заложник
У времени в плену.
«Ночь». Б. Пастернак
Что ждёт тебя до срока у вечности в плену?
Кто трогает глубоко звучащую струну?
Струна порвётся, мир ли угаснет, как свеча,
Где идолы, кумирни? — Молчи, не отвечай…
Ты, вечности предтеча — сон смертный, морок, рок…
Когтит голубку кречет пока не вышел срок,
В тенетах бьётся сокол — добычлив птицелов…
Творец зеркальных стёкол всё отразить готов…
Спишь ли, не спишь, художник, — вселенной всё равно,
Так свету знать не должно — разбито ли окно.
Что отразит, что впустит зеркальное стекло? —
Река с истока к устью — несёт добро и зло.
Февраль 2014
Врубель. Триптих
1. Шестикрылый Серафим
Сверкает холст огнями самоцветов,
Кинжал бликует в золоте венца
Сверкающий мираж вопросов без ответов,
Светящийся витраж в зарницах горних светов
И трепет крыл у гордого лица.
Глаза — как вечности две сумрачные бездны,
В деснице гордости безжалостный клинок…
Он — Ангел Смерти, просьбы бесполезны,
Неотвратим он поступью железной,
Но свет лампады — как прощения залог…
Кто он? Он — Вестник ли, Посланец,
Двойник художника, портрет души творца?
Возмездья Ангел, Демон, Самозванец?
Он одинокий сумрачный скиталец
В пространствах времени без края и конца?
Распалась связь ума и чистой Веры,
Разъялась связь меж Духом и Душой,
Страдальца Свет вместит в свои пределы,
Мир снизойдет меж небом и землёй,
Мятежный Гений заслужил покой…
2. Творчество
Безумья лёгкого загадочные всплески
Как всполохи полуночных зарниц,
Ткут образы — гротески и бурлески,
А мысли вьются станом звонких птиц…
Прельстительные проблески безумья —
Вы миг прозренья вещего слепца,
Взыскующего чары полнолунья,
И дар певца по милости Творца
И мёд поэзии безумья золотого
Вскипит волной волненью крови в лад,
И мыследрама всё вместить готова —
И тленный прах, и вечный звездопад…
Священного безумия мгновенья, —
Когда немотствующий Слово обретёт
И музыку святого вдохновенья
Отпустит в бессознательный полёт…
3. Художник
«Смерть! Где твоё жало?! Ад! Где твоя победа?!»
Пасхальное огласительное слово святителя Иоанна Златоуста
Двойничность, двойственность, двуликость?
Душа Художника — пустой сосуд,
Куда вмещается и ангельская суть
И демона пугающая дикость?
Художник — сам Творец и равен Богу? —
Земной, он — есть творение Творца,
Он — сын, бунтующий пред волею отца,
Отцом направленный на Творчества дорогу,
Кинжал Гордыни и Светильник Веры —
Творец богоподобен, но не Бог,
Талант, что весь в сомненьях изнемог,
Смятение души, не выдержавшей меры
В боренье яростном, как сталь кинжала…
И душу вынул грозный Азраил
Мятежный дух к Престолу воспарил…
Где Ада власть, где чёрной Смерти жало?
Июнь-июль 2011 г.
Та, вторая
Золотым предвечным райским утром
Аромат возносят стяги росных трав,
В каплях мёда лилий шёлк и пурпур,
Роз атлас зарёй лоснится — Змей был прав:
Омывайся в росах ты, — вторая, —
Под молочной кожей кровь заговорит,
Медвяной росой предстанешь ты, нагая,
Пусть завидует та, первая — Лилит…
Красотой летучей, смертною красою
Прелесть истончится, вспыхнет — отгорит,
Розами осыплется, высохнет росою —
Зависть точит тёмную бессмертную Лилит…
Авг. 2013
Страшный мир
«Мы не рабы́, рабы не мы».
Фраза из первой советской азбуки
Уродливые зданья застят небо,
И чёрные дымы слепят и душат,
Стада машин, визжа, толкутся слепо,
Терзая слух и оскорбляя душу.
Рабы не мы? Мы не рабы? — увы —
Рабы железа мы, и, как рабы, — немы…
Рабы машин… Век — технократ бездушный
Терзает землю, в небо злостно гадит,
А мы — рабы, продавшие послушно
Цветущий Божий мир –удобств и лени ради.
И вот — горит земля, зловонные дымы —
И еле дышим мы — бесправные рабы…
Ноябрь 2016
Свобода
В вечной борьбе под названием «жизнь»,
К счастью, не может никто победить:
Мойры прядут заповедную нить —
КрУжится нить бесконечности
Залогом обещанной вечности,
Над бездной свободной беспечности.
А Свобода, она хороша, но груба
Властелина, слугу, палача и раба
Погоняет пинками туда, где гроба
Дожидаются, пасть разевая,
На просторах от Ада до Рая,
И Свобода чадит, догорая…
июнь 2011
Сувениры
Из дальних странствий тьму безделок
Шкатулок, раковин, тарелок —
ЭгрЕгоры тех стран далёких
Храню свидетельством небесных
Морских, земных и неизвестных
Путей, где стражей светлооких
Дорог пустынных, одиноких
Напутствия хранили зримо
Доверчивого пилигрима…
Свидетельства смешных ошибок —
Горсть оберегов-талисманов
От злоключений и обманов,
В сетях петляющих тропинок
С подсветкой россыпью улыбок
Друзей и недругов случайных
При первых встречах и прощальных
На путепроводах скитаний,
На перекрёстках приключений,
Черновиков судьбы прочтений,
Любовных бурь и расставаний
В броне из лживых обещаний…
Воображаемые путы —
Дней невозвратных атрибуты,
Реке забвения — помехи,
Вы, ворох милых сувениров,
Залоги памяти «навеки»,
Вы — звенья связей и разрывов
Многозначительные вехи.
2011-06-14
Памяти Франциска Ассизского
И выйдя на поле, он начал проповедовать птицам, а те сидели на земле. И все птицы, бывшие на деревьях, расселись вокруг него и слушали, пока Святой Франциск проповедовал им.
«Цветы Франциска Ассизского», глава 16
Вышли вещие сроки и открылись пути —
В перекрестье дороги он с крестом на груди,
Братья-Птицы роились над святой головой,
И Слова возносились в поднебесный покой,
Гимнам стаи внимали в небесах голубых,
Бесприютный, усталый братец-Ветер затих —
Накануне он бури собирал в закрома,
И гудит перемётная Ветра сума…
Перемёт, перескок, перегуд-оберег —
Был он Волком и Ветром, равный брат — человек!
Братец-Волк, братец-Ветер, братец-Куст полевой,
Путь наш тёмен, но светел, братец-Змей Огневой…
Сколько хватит терпенья на тернистом пути?
Мать-Сырая Земля, неразумных прости…
Май 2011-05-24
Гомер
Ритон и кратеры на пышных столах,
Бесчинств и претензий невместен предел,
Гнут лук претенденты на царский венец,
А странник — на рубище пепел и прах —
Неузнанный, взял тетиву и надел…
Стремится стрела сквозь 12 колец…
Стрелок беспощаден — звенит тетива,
И множится счёт окровавленных тел —
Для всех неминуем бесславный конец,
И падают камнем пустые слова…
Был долог твой путь, Одиссей, твой удел
Ты мнишь этой битвой вернуть? и венец?
Злы мщения стрелы и меч твой остёр,
Улисс, — но отныне твоя голова
Увенчана будет не царским венцом!
Когда догорит погребальный костёр,
Ненужными станут на царство права:
В лавровом венце будешь вещим певцом —
Гомером — с кифарой и нищей сумой
Ты станешь скитальцем грядущих веков,
И вечна дорога поэта-слепца,
Кому недоступен ни дом, ни покой…
Прославишь героев, любовь и богов…
И Время течёт, как вода с облаков,
С подъятого к небу слепого лица…
2011—12
Магия чисел, Магия Розы
