Оксана была совершенно убита бесцеремонным визитом какой-то бабки, благодарившей ее за спасение внука. «Значит, Петю можно было вылечить!» – твердила Оксана, и не слушала Ирочкиных возражений, что прошло почти двадцать лет, медицина за это время сильно продвинулась, а когда болел Петя, эффективных препаратов просто
Боже, какой он был идиот, и почему многие важные вещи узнаешь только через горе? Потому ли, что счастье выбираешь сам, а горе обрушивается на тебя без спроса и предупреждения
А бедная Оксана Максимовна должна была улыбаться Рогачеву даже после того, как узнала, что он отрезал сыну все пути к выздоровлению. Должна была его терпеть, потому что иначе все стало бы известно мужу.
Дымшиц сказал, что не хотел второго ребенка, в том числе и потому, что боялся своей дурной наследственности. Только наследственность была не его, и
Оксане от нее достались не только картины. Нотариус вызвала ее к себе и, исполняя последнюю волю покойной, передала конверт, в котором оказалась коротенькая записка следующего содержания: «Рогачев настучал мне, что Петя от него. Поставь за меня свечку, что я Давиду не сказала, и в другой раз лучше выбирай любовников»
Пришлось бы признаться в том, что она женила на себе Давида обманом, и ребенок, появления которого он так ждет, – не от него. Давид был очень гордый человек, и после этого жить бы с ней ни за что не стал, несмотря на всю свою любовь. Для настоящих мужчин любовь – это не повод вытирать об себя ноги.
Поэтому Оксана терпела Костю, который являлся, как к себе домой, часто без приглашения, ел ее еду, тискал мимоходом и упивался сознанием, что в любую секунду может разрушить ей жизнь.
