Юлька любила рисовать деревья. Они все были разные. Как люди. Но лица рисовать трудно, а деревья легко, если нравится.
Юлька любила рисовать деревья. Они все были разные. Как люди.
Грузинские глаза-то не спрячешь. Они издалека светят.
У тебя было такое лицо, что, появись я на минуту позже, нашел бы только его хладный труп.
нув Анюте небрежно: «Чего не поделили-то?», ― повел из раздевалки. Наверное, умываться. Юлька еще скулила жалобно, как щенок, и что-то говорила Листовскому. Анюта съехала по стене. Это что же она пропустила?
Анюта была умным человеком с отлично развитой логикой. В олимпиадах по математике ее обходил только Иванов. Она ничего не поняла в Юлькиных всхлипываниях, но задумалась. Значит, что-то было? Какая-то гадость с ее, Анютиной, стороны, которая заставила Юльку соврать тогда про библиотеку? День рождения… Тест какой-то…
Анюта сняла куртку и повесила обратно на крючок. Надо п
жешь?
Юлька уже ревела, размазывая по лицу тушь. Никогда в жизни ей не было так обидно.
– Психичка! ― крикнула Анюта. ― Какой день рождения?! Он у меня в апреле!
Анюта ни слова не поняла из Юлькиной тирады. Она готова была убить сейчас Юльку, так ее все раздражало. Но в раздев
– А ты?! Ты-то сама?! ― закричала и Юлька. ― Чего ты с Пашковой и Дятловой ходишь? Я с тобой хотела поговорить, а ты… Ты меня бросила!
– Вот как?! ― задохнулась от возмущения Анюта. ― Да ты сама! Ты первая начала! Врала мне! Про библиотеку свою! А пока я болела, ты с Лапочкой и…
– Про какую библиотеку? Ты взбесилась, что ли? Да я уже сто лет в библиотеке не была!
– Вот именно! Предательница!
– Это ты предательница! ― У Юльки из глаз брызнули слезы. ― Ты, ты меня предала! Я тебя вписала в тест, а ты даж
Анюта развернулась и бросилась к раздевалке. Дались ей эти дискотеки! Пропади они пропадом!
В раздевалке она чуть не сбила с ног Юльку. Та только что сняла пальто и поправляла у зеркала прическу. Анюта встала как вкопанная. На Юльке было платье. Красивое коротенькое платье кофейного цвета. У Юльки были накрашенные глаза. И туфли на каблуке. И вообще, выглядела она сногсшибательно. Анюта пробормотала: «С кем поведешься…» ― и пошла одеваться.
– Анюта… ― окликнула ее Юлька. ― Ты, что ли, уходишь?
Анюта не ответила. Как они ее все бесили! И эта бестолковая Алёна, и расфуфыренная Лапочка, и вот еще Юлька туда же! И чего им всем от нее надо? Бегали бы за Лапочкой своей!
– Оставайся, весело будет…
Голос у Юльки был радостный, и это взбесило Анюту еще больше.
– Весело? ― она повернулась к бывшей подружке. ― Вот и веселись иди! Лапочкина подпевала!
Меня от нее тошнит, ― говорила сквозь зубы Анюта, глядя, как Алиса Лаппа томно прикрывает глаза, разговаривая с десятиклассником Митей Вершининым.
Все вокруг было полно Артёмом: воздух дрожал, будто шептал его имя, деревья, большие, замершие, напоминали о нем, и снеговые тучи в небе, и предчувствие зимы…
