Оглавление

Данное издание является отредактированным и несколько видоизмененным вариантом рукописи «Пентименто», опубликованной в 2024 году, за авторством Руслана Изумрудова.

***

Страх.

Когда исчезли все воспоминания о прошлом, мыслительный процесс только начинает восстанавливаться, а из памяти пропали абсолютно все слова, первое, что происходит при таком пробуждении, — сжимающее ум и тело состояние, успевшее незаметно поглотить целиком, но ещё не поддающееся ни обозначению, ни описанию.

Это страх. Страх из-за непонимания, из-за невозможности объяснить происходящее самому себе и, в конце концов, из-за того, что отсутствует само слово «страх». Состояние же, несмотря на то, что оно остаётся неописуемым и непонятным, никуда не девается, а от этого градус общей напряжённости увеличивается и становится ещё страшнее. Словно резко утратилась возможность дышать, но, осознать происходящее не представляется возможным, как невозможно произнести «удушье», «не могу» и «дышать», но не столько из-за отсутствия воздуха, сколько из-за того, что внутри головы, где когда-то были мысли и слова, царит пустота.

Сейчас, когда я вспомнил, как называется парализовавшее меня чувство, заставившее сердце биться чаще и слегка подрагивать всем телом, словно при переохлаждении, сознание несколько успокоилось. Однако, радоваться пока рано.

Сколько времени прошло с тех пор, как я пришёл в себя, когда моя память представляла собой белоснежный, без единого пятнышка, чистый лист, до момента, когда начали вырисовываться какие-то очертания действительности, ответить сложно. Как и угадать, хотя бы примерно. Всё равно будет мимо. Ход времени потерян, неощутим, как и само время.

Тем не менее начало положено и страх начал понемногу отступать.

В голове словно завёлся какой-то двигатель, пробыв до этого долгое время в бездействии, и, медленно тарахтя, заработала машина оценки и анализа реальности.

Первыми появились мысли. Ещё беспорядочные, набегающие друг на друга, где каждая новая закрывает собой завершение предыдущей, но всё же — мысли. За ними, из пустоты, притянулись слова, которые и позволили мыслям быть тем, чем они являются, отображая и озвучивая их внутри моей головы.

Слова. Наборы букв, объединяющиеся с другими такими же наборами, формируя тем самым мысли и… речь.

Речь нужна для общения. Возможность выразить вслух мысли, возникающие в голове.

— Выразить мысли, возникающие в голове. — произнес я тихим хриплым голосом.

В горле стоял ком и пришлось прокашляться, чтобы первоначальный свист, раздавшийся при попытке сказать что-нибудь, перешёл в какое-то подобие голоса. Неизвестно, когда я последний раз использовал свой речевой аппарат, тем не менее, нужно приводить его в чувство.

Произнесенные вслух слова нарушили, успевшую стать привычной, беззвучную тишину и, тем самым, вернули ощущение страха, однако, в этот раз смешанного с чувством радостной грусти. Я услышал свой голос. Голос, который тоже забыл.

— Голос, который тоже забыл. — повторил я тихим неслышным шепотом, хотя не ставил цель шептать.

— Я здесь один. — произнес я уже уверенным голосом, однако после того как эти слова были сказаны и прошло какое-то мгновение, чтобы осознать их смысл, в горле вновь возникло напряжение.

В череде хаотично носящихся мыслей, мелькали и вполне очевидные, которые обозначали, что я, собственно, человек и что есть другие люди. Однако здесь я один. Вот только, где это «здесь»?

***

До этого момента машина внутри моей головы успешно развешивала ярлыки с наименованиями, помогая выстраивать таким образом мысли, но теперь, при попытке понять, где я нахожусь, двигатель этой машины заглох.

Название вертелось на языке, а мозг уже впрыснул чувство тревоги, которое медленно стало растекаться по телу, обдавая каждую клетку наэлектризованным холодом, хотя осознание ещё не пришло, как не появилось и слово.

Я нахожусь в какой-то комнате, представляющей собой белый куб. Слева, справа, сверху, снизу, позади, спереди — всё белое, за исключением, разве что, небольшого тёмного прямоугольника, смотрящего на меня. Всмотревшись на него в ответ, стало понятно, что это окошко. Окошко в двери, которую я не сразу заметил, настолько она слилась с противоположной стеной. Лишь едва заметные линии, которые легко упустить, если не задерживать взгляд, выделяли дверь из стены, напротив которой, уже неизвестно сколько времени, сижу я.

Неизвестно и сколько уже времени я осматриваю это помещение.

Когда я только пришёл в себя, а ярлык со словом «амнезия» или, хотя бы, «потеря памяти» ещё не созрел, я беспомощно озирался по сторонам, подобно ребёнку, изучающему окружающий его мир, задаваясь множеством вопросов и не находя никаких объяснений. По мере того как налаживались способности к мышлению и подобию анализа, постепенно вернулось и внимание, которое пока что тоже прихрамывало.

Сейчас я замечаю, что белый куб, в котором я нахожусь, состоит из белых квадратов. Мне пришла идея поупражняться и посчитать количество этих квадратов, решив, что таким образом я окажу помощь восстанавливающемуся мозгу восстанавливаться быстрее. «Заодно, — подумал я, — проверю себя на знание чисел и сколько из них вернулось в памяти». Но начав подсчёты с потолка, на потолке я их и закончил, так как несколько раз сбился со счета, потому что квадраты сливались между собой. Так же я забывал на каком числе остановился и каждый раз приходилось начинать заново. После того как я сбился в очередной раз, затея показалась мне скучной и ненужной.

Удовлетворившись тем, что большая часть чисел звонко и точно отскакивала от сознания и перелетала в шёпот, которым я помогал себе при подсчётах, я немного порадовался, отбросив возникшую тут же мысль, что возможно я располагал числа в неверном порядке. От возобновления попыток подсчёта квадратов отвлекло и другое: в один момент на каком-то участке мыслительного центра повис ярлык «палата для душевнобольных», и сразу же явилось осознание.

***

«Психиатрическая больница», «сумасшедший дом», «психушка» и прочие слова, которые когда-то были мне знакомы, но лишь понаслышке, продолжали выстреливать из моей п