Татьяна Герцик
Дар внушения
Рассказ
Услышав от незнакомца предложение поехать невесть куда спасать неизвестно кого, любая, берегущая свою репутацию девица опрометью бросилась бы прочь, но только не Леонелла. Уже слишком она была независима в поступках и суждениях, чтоб чего-то бояться. К тому же уверенности ей придавала крепкая деревянная толкушка, купленная ею взамен предыдущей, сломанной накануне маменькой о слишком уж крепкую спину папеньки.
Господин Аттан, небритый и нечесаный, сидел на кухне в своем небольшом домике, по утрешнему времени одетый в потрепанный атласный халат, и привычно ворчал на жену:
— Если б ты была порасторопнее, то и соседи на нас бы не сердились.
Его супруга, еще привлекательная женщина с решительным и умным лицом, давно наряженная в приличное темно-серое платье несколько устаревшего фасона, сердито уставилась на своего бесхарактерного мужа.
— Я была бы порасторопнее? Да я и так каждый день кручусь, как застрявшая за подкладкой медная монета в твоем дырявом кошеле! Это ты сидишь дома и не соизволишь добыть для семьи хотя бы грош! Если бы не старшие сыновья, нам сейчас нечего было бы есть!
Глава семейства поежился. Он побаивался свою энергичную женушку и уже пожалел, что завел этот бесперспективный разговор. И какая муха укусила его спозаранку? И хотя времени уже было вполне достаточно, но для господина Аттана после посещения любимого кабака это была несусветная рань. Ему бы еще спать да спать, но он знал, что в его семействе тот, кто не соизволит подняться к завтраку, должен будет терпеть до обеда.
— И если ты мне еще раз скажешь, что в тебе течет голубая кровь маркизов Шараттан, и потому работать для тебя зазорно, я просто побью тебя скалкой! — никак не могла угомониться госпожа Эдени, возмущенная тем, что муженек опять прогулял заработанные сыновьями деньги.
Тот выставил вперед руки в протестующем жесте.
— Но, милая Эдени, мой дед и в самом деле был сыном тогдашнего маркиза! И он его признал, недаром я ношу гордую фамилию Аттан!
— Бастардом он был, только и всего! — спустила его на грешную землю любящая справедливость женушка. — На твоем месте я б об этом и говорить-то постеснялась. Вот если б маркиз своего незаконного сыночка достойно обеспечил, тогда и поминали б его добрым словом. А то ведь ничегошеньки не дал, кроме урезанной бастардной фамилии! Твой дед был воспитан своей матерью как обычный простолюдин! И хорошо еще, что у нее были деньги, чтоб не помереть с голодухи!
Господин Аттан насупился.
— Да какие это деньги! Слезы одни!
— Ну, твоему деду и отцу на жизнь хватало. Потому что они работали, в отличие от тебя, хотя в их жилах благородной-то крови текло куда больше, чем в твоих.
— Это потому, что у них не было восьми детей, как у меня! — господин Аттан любил посочувствовать собственной обижаемой всеми персоне. — Их жены не рожали так часто, как ты… — и тут по свирепому выражению лица супруги понял, что сказал это зря.
— Так, значит, в том, что мы живем бедно, виновата я, потому что родила тебе слишком много детей! — тихий голос госпожи Эдени привел ее мужа в состояние, близкое к панике, и не напрасно, потому что в руках разгневанной женщины невесть откуда появилась весьма внушительная скалка.
Наученный многолетним и весьма болезненным опытом глава многочисленного семейства попытался скрыться с места возможного избиения, но госпожа Эдени была куда проворнее и уже через мгновение по спине провинившегося супруга весело гуляла скалка. А если учесть, что рука у возмущенной женушки была весьма тяжела, то никого не удивил болезненный вопль, пронесшийся по всему дому.
И в это же время громко и настойчиво зазвонил дверной колокольчик. Господин Аттан сразу замолчал, приободрившись. Ведь не станет его супружница вымещать на нем злость при гостях?
Служанка неспешно поплелась открывать дверь. В этом доме ей платили слишком мало, чтобы спешить. В прихожей появилась сухопарая и высокомерная госпожа Тучирра, почтенная вдова торговца шерстью и тканями, оставившего ее вполне обеспеченной женщиной.
Брезгливо окинув появившихся перед ней растрепанных хозяев, она демонстративно оправила безупречно чистое траурное платье и гадко произнесла:
— Ну что, добились? Сегодня на рынке на моих глазах вашу старшую дочь усадила в карету без гербов и увезла невесть куда пара молодчиков самого подозрительного вида! Я всегда говорила, что ваша семейка недостойна проживать в нашем благородном квартале! У нас тут шлюх нет! И я буду не я, если не добьюсь вашего отсюда с позором выселения! И дом мы у вас отнимем! Получите остаточную стоимость, и хватит с вас!
Она развернулась и гордо вышла, спеша разнести новость по всем окрестным домам, оставив хозяев пораженно смотреть ей вслед.
Господин Аттан не нашел ничего лучшего, чем сказать потрясенной жене:
— Я всегда предупреждал тебя, что не дело посылать молодую незамужнюю девушку одну ранним утром на рынок!
На самом же деле он утверждал, что с дочерью ничего не сделается, если она прогуляется утречком до рынка без служанки, у которой и без того в доме дел полно, но об этом он предпочел не помнить, изображая заботливого отца. Госпожа Эдени заскрипела зубами, перехватив скалку поудобнее, но никаких воспитательных мер предпринять не успела.
