– Я был плохим ребенком. По счастью, с тех пор я прошел долгий путь. Теперь я плохой человек. –
– Вы хотите, чтобы я соблазнила его?
– Так проще всего оказаться в комнате мужчины, пока он спит. Затем, если он проснется и застукает тебя за копанием в его бумагах, можешь сделать вид, что ревнуешь и ищешь письма от другой любовницы. Вообще, нам плевать, как ты к нему подберешься, но будем честны: что ты-то можешь предложить Призме? Умный разговор? Прозорливость? Маловато. С другой стороны, ты хорошенькая для тирейки. Ты молода, не слишком умна, неотесана, не влиятельна, не ученая, не поэтесса и не певица. Если сумеешь подобраться к нему по-иному, отлично. Я просто прикидываю шансы.
Это был самый живодерский способ сказать «ты хорошенькая», с которым Лив только сталкивалась.
Я был плохим ребенком. По счастью, с тех пор я прошел долгий путь. Теперь я плохой человек.
Может, если ты родился на вершине горы, ты можешь говорить, что гора не важна, но те, кто туда взбирается, и те, кто рожден под горой и никогда на нее не взойдет, думают иначе
Испытание не для того, чтобы пройти его, а для того, чтобы понять, что ты за человек. У страха глаза велики
Когда Оролам раздавал мозги, те, что были впереди, опоздали на раздачу здравого смысла, м?
Одно дело сдаться и умереть, другое – позволить убить себя хихикающим подонкам
Он, в конце концов, Призма. Это его работа – делать невозможное
если бы ты делал всю жизнь только плохое, но умер, делая хорошее дело, это искупило бы все плохое?
– Нет, – честно ответил Кип прежде, чем успел спохватиться.
– Вот и я так считаю.
– Но это лучше, чем ничего, – сказал Кип. – Оролам милосерден.
– Скажешь ли ты так после того, как они покончат с твоей деревней.
