Оглавление

1. Я бы на месте Ремарка
2. Археология
   1. Монашеская пещера
   2. Режим
   3. Раскоп
   4. Аммонит
3. Ниндзя
4. Одесса
5. Искусственные бабы
6. Копирайтинг
7. Муха
8. Осознанные сновидения
9. Парашют
10. Резиновый хуй
11. Спермограмма
12. Дознаватель
    1. Дело
    2. Дознаватель
    3. Иголка
    4. Майор Собакин
13. Охотник за головами
14. История
15. ЧМТ
16. Че Гевара

Археология

Аммониты — это такие моллюски были. Вымерли вроде вместе с динозаврами, но, в отличие от динозавров, их останки очень просто найти: во многих горных реках, на пляжах да и просто в старых валунах отпечатаны их раковины. Да их почти все видели, просто не все знают, что этим отпечаткам по 65 миллионов лет. У меня такой был.

Толик, распиздяй широкого профиля — человек, последовательно работавший (если ему верить, конечно) барменом, археологом, сеошником, генеральным директором, а потом послушником в монастыре, — рассказал, что есть неплохой вариант бюджетно провести отпуск: для этого нужно было вписаться в археологическую экспедицию. В частности, он рассказывал об экспедиции в Губском ущелье (думаю, там уже все раскопали и диссеры написали), что в Адыгее. Сам Толик в ней уже бывал, но у него что-то не срослось с руководителем экспедиции, и больше сам он туда ехать не хотел, но саму поездку рекомендовал.

Девушка Толика тогда работала в Институте археологии, а руководителька экспедиции была ее научником. Я пришел в институт, пять минут поговорил с начальницей, не помню о чем, а через пару дней мне пришло письмо с темой «Инструкция Губсианам». От такого самоназвания я слегка прихуел, но ладно, в конце концов, мне обещали там бесплатный проезд, проживание, питание и пару тысяч зарплаты по ставке чернорабочего — экономнее любой поездки на отдых, тем более что денег на альтернативные варианты все равно не было.

В Губском ущелье они тогда копали стоянку древнего человека. Базовый лагерь был в Монашеской пещере, это достаточно известное туристическое место, но, как правило, там стоят археологи — туристы, бывает, заходят, крутят жалами, понимают, что место занято, и валят куда-нибудь еще. Сам раскоп был в паре километров от нее.

Жизнь в экспедиции описывалась в самых радужных тонах: «Пару часов в день работаешь, — говорил Толик, — ну там дежурство, надо готовить, это на весь день, конечно. Дрова там, еда. С раскопа можно сходить погулять, а вечером все сидят у костра и бухают!» Мне это все очень нравилось, хотя это описание было каким-то слишком уж хорошим, чтобы быть правдой. На вопрос, почему бы не поехать вместе, Толик говорил, что поругался с начальством и вообще он уже опытный археолог и поедет на другие раскопки каким-то начальником, там и зарплата больше, и виды лучше, и вообще Губская экспедиция лоховская, но для набора опыта нужная.

Ну окей. Подробности пути до станицы, от которой нас забрали, — я ехал со своей тогдашней девушкой Таней, — описывать смысла нет. Ну до Армавира, поезд прибывает в десять вечера, ночевать негде, все нормально. Ну пешочком до автовокзала, автобус в семь утра, движение — жизнь, как говорится. Сами идиоты. Где-то в районе Лабинска (а может, и нет, не помню) нас нашли и повезли на стоянку.

Монашеская пещера

Мы приехали около часа дня. На стоянке в тот момент были только дежурные: молодой парень и какая-то девушка. Парень мучительно соображал, как ему приготовить ужин. Меню составлялось каждое утро начальником экспедиции (она была на основном раскопе), состояло из двух-трех блюд (первое, второе, чай, десерт — по способностям), и на сегодня там должен был быть борщ. И вот он вскипятил ведро воды и втыкал, как из него сделать ведро борща.

В целом я социопат и мизантроп, но в нужные моменты включаю Дейла Карнеги и могу, так сказать, деятельно произвести впечатление. Короче, обедоужин я приготовил за дежурных. Ничего сложного: борщ, макароны с тушенкой, ну и сладкие кабачковые оладьи — типа на десерт. Так что когда вечером прочие экспедиционеры вернулись с работы, их ждал приличный ужин — на что они, как позже признались, не рассчитывали. Поэтому с первого же дня начальница экспедиции Елена восприняла нас как полноправных членов команды. В конце концов, послойно снимать грунт, а потом искать в нем остатки деятельности древних людей не то чтобы сильно сложно, но вкусно готовить жрать в ведре на 15 человек — это уметь надо.

После ужина, за кружечкой чая, меня ждало самое страшное открытие: на стоянке сухой закон. Не то чтобы прямо пить нельзя, но нечего. Первым моим желанием было сразу же позвонить Толику и рассказать ему, что он лживая лохматая гнида, но связи под скалой не было (чуть позже, освоившись, в паре километров от стоянки мы нашли холм, где можно было набрать СМС, нажать отправку и подкинуть телефон повыше — раза с третьего СМС отправлялось; видимо, роза ветров подходящая). Поэтому я забрал с собой Таню и бутылку джина из НЗ, и мы ее печально приговорили под неодобрительное молчание прочих членов экспедиции.

Сама Монашеская пещера была вырублена в скале. Чтобы добраться до нее, надо было подняться метров 50 по склону, а потом еще метров 100 вдоль склона. Стоянка выглядела примерно так: в дальнем конце, если смотреть от тропинки снизу, находилась маленькая пещера с продуктами, зато продуктов было много: консервы, крупы, овощи. Метрах в пяти от пещеры-кладовой был оборудован большой очаг, выложенный камнями, с решеткой сверху. На нем можно было готовить три блюда одновременно, чем я во время дежурств пользовался. Еще в пяти метрах перпендикулярно входу располагались пещера и раскоп. Раскоп был левее тропинки, и его откопали еще самые первые археологи, полагавшие, что они там что-то найдут. Прокопав метра полтора, они поняли, что ничего интересного там нету, так как Монашеской пещеру назвали не просто так — монахи, жившие в ней несколько позже неандертальцев (или эректусов, не помню), все вычистили. Справа располагалась собственно Монашеская пещера.

Выглядела она впечатляюще: в глубину около десяти метров, в высоту от четырех до двух метров, со стенами, напоминающими пищевод большого животного. Возле входа валялись вещи археологов, а в самой глубине — там было что-то около 15 градусов при 40 на солнце — разные скоропортящиеся продукты. То есть если была пещера-кладовая, задняя часть Монашеской пещеры была конкретно холодильником. Как рассказали позже, то, что я принял за внутренности пищевода, было на самом деле перегородками между кельями: копоть от светильников и остатки перегородок и создавали иллюзию чего-то биологического. Монахи копали эту пещеру несколько десятков, если не сотен, лет голыми руками.

Режим

Режим в экспедиции был в известном смысле стандартный: пять дней работаем на раскопе, шестой день как в армии — разная хозяйственная деятельность, воскресенье — личное время. Мы приехали вечером в пятницу, поэтому на следующий день было решено сместить режим: сделать сегодня личное время, а в воскресенье — ПХД. Все желающие — человек 10 из 15 — отправились показывать нам с Таней окрестности, двое дежурных и начальница остались на стоянке. Из участников я почти никого не помню: в основном экспедиция состояла из душных баб после 30. Из общего ряда выбивались Гриша — парень хороший, но молодой и туповатый, как раз за него я готовил обед, Константин Константинович — распиздяй вроде Толика, но с немного другими склонностями, и Маша (имя условное, тоже не помню). Маша отличалась от прочих баб тем, что ей было лет 16, она заканчивала школу, и у нее были во-от такие сиськи, отчего в нее были влюблены Гриша и Константин Константинович, а я просто размышлял, что было бы неплохо ей вдуть, но вида не показывал.

Гриша мне не нравился. По приезде я его не раскусил и подумал, что его непосредственность — это такое личностное качество. Во время шатания по лесам и горам я понял, что он просто мелкий долбоеб без чувства самосохранения. Константин Константинович мне, наоборот, понравился. Он все время молчал, периодически подбирал какую-то херь из-под ног и складывал ее к себе в рюкзак. Оба они пытались произвести впечатление на Машу, а Маша, понимая, что со своими сиськами (подозреваю, что за прошедшие годы она превратилась в отборнейшую стерву) уделывает всех местных телок, выебывалась. Мне было тяжелее всех: во-первых, я прикидывал, что делать с алкоголем — джин выпили вчера, на прогулку взяли пакет вина, и в заначке оставалась еще бутылка рома, — но этого, очевидно, было слишком мало на три недели. Во-вторых, общаться с Гришей не имело смысла, с Константином Константиновичем не было возможности, и наладить контакт с аборигенами можно было только через Машу, но разговаривать с Машей было нельзя, потому что Таня расчленяла меня взглядом каждый раз, когда я смотрел куда-то в направлении, где предположительно