Я тоже хотела забыть эту девушку. Забыть по-настоящему, то есть больше не хотеть о ней писать. Больше не думать о том, что я должна написать о ней, о ее похоти, безумстве, глупости, гордости, голоде и иссякшей крови. Но мне это не удалось.
Чем пристальнее я вглядываюсь в девушку на снимке, тем больше мне кажется, что это она смотрит на меня. Неужели эта девушка — я? А я — это она? Чтобы быть ею, мне надо:
— уметь решать задачи по физике и квадратные уравнения;
— каждую неделю читать по частям роман в дамском журнале «Ле бон суаре»;
— мечтать наконец-то побывать на «сюр-пат» [11];
— выступать за то, чтобы Алжир оставался французским;
— всюду чувствовать на себе взгляд серых глаз матери;
— еще не прочесть ни Бовуар, ни Пруста, ни Вирджинию Вульф и т. д.;
Бесконечное лето, как и все прочие, пока тебе нет двадцати пяти, пока они еще не начали сжиматься до крошечных размеров и пролетать всё быстрее, а память — нарушать их порядок, не трогая лишь исключительно жаркие и засушливые.
И в конечном счете — поучительной иллюстрацией: важно не то, что происходит, а то, что делаем с происходящим мы сами. Всё это строится на обнадеживающих убеждениях, с возрастом всё глубже в нас укореняющихся, но правильность которых на самом деле проверить невозможно.