— Я сделаю, как ты хочешь, — заверил Хранитель. — Сегодня выбор за тобой. Запомни, пока ты на Перепутье, для тебя всё время — сегодня. И выбор за тобой. Выбирай сердцем, Маша, и не прогадаешь.
— Он мне кто-то. — Клоун разозлил Машу дурацкой ухмылкой и притворной жалостью. — Он меня от шипов спас, понятно вам! И Платона тоже! И он обещал нам с ведьмой разобраться, для Платона Хранителя отыскать и меня с Костей домой привести. Он меня веселил. Он для меня ёлку увеличил. Ягоды нашёл. И объяснил, что я всё-таки люблю Костю!
— Может, я её уговорю и ты тоже останешься со мной, — успокоила его Маша и тут же сжала губы. Она не поверила тому, что сказала. Она обманывала кролика. Водитель назвал ту женщину ведьмой. Ни одна ведьма не отдаст то, что ей принадлежит. А они оба, и кролик, и Костя, принадлежали ей. «Ведьма», — произнесла Маша беззвучно, пробуя слово на вкус. Слово походило на горькое лекарство, мама давала ей такое от простуды. Маша закашлялась.
«Когда человек слышит колокольный звон, всё плохое в нём пугается и ищет тёмный угол, но музыка неба проникает и туда и выгоняет зло. Вы чувствуете? Язык колоколов говорит с нашей душой». С Машей колокола не говорили, они обвиняли, били прямо в сердце, и оно ухало вниз, в желудок, и отзывалось ноющей болью.
— За свиньёй я точно убирать не буду, — смеялась Маша, представляя поросёнка в их светлой, чистой квартире. — А что? — удивлялся папа. — Свиньи знаешь какие чистоплотные. А эти тем более, раз они мини, значит, у них всё мини.
