Его снова переполнял страх, но разве грандиозные перемены не должны вызывать боязнь и оторопь?
Такому слово дать – что в лужу плюнуть.
Такому слово дать – что в лужу плюнуть.
– То-о-о-оля-я-я!
Ветер взвыл, разбирая слова на буквы и разбрасывая их по снегу.
Под ней растеклась лужа, и запах пошел странный, будто бы из холодильника пролился фреон.
Потому что кровь, боль, смерть и безумие – наше все.
До чего же было чудесно сидеть у окна и смотреть на то, как снаружи ревет буря! Деревья гнулись под ударами ветра, от дождя дрожали стекла, а над столом горела лампа, и в кружке с нарисованной лисичкой стыл только что налитый чай.
Лишь выходя из скита, я осознал, что там было пугающего: в темноте не сразу было заметно, но иконы в красном углу были вовсе не иконами, а просто темными досками с круглыми дырами в них, края дыр были утыканы иглами, так что получалось вроде распахнутых зубастых пастей.
– Ты все это время с заряженным автоматом ходил? А если бы мудя себе отстрелил?
– А на кой божьему человеку мудя?
Всякий невинный, сваренный в крови невинных, возродится Зверем. И пойду Я в дома клеветников и ругателей, самозваных палачей и истязателей. Чтобы воздать им! И окрасятся ваши ночи в цвета Мои
