Он старается смотреть на насилие — «медузу нашего времени» (Гомбрович) — как Вейль, не отводя взгляд, но и не каменея.
В ножницах противопоставлений позор является отрицанием чести, а унижение — отрицанием достоинства. Позор — это приговор группы, а унижение, как и стыд, — чувство, которое испытывает отдельно взятая личность.
В 1979 году Милош писал Ежи Гедройцу: «Я всю жизнь не могу прийти в себя, ведь порядочный человек обязан был отправиться в варшавское гетто и там погибнуть».
«Что такое война? — задумывается Джеймс Мик. — Порой она вообще не требует применения оружия. Журналистов, возвращающихся с фронта, часто спрашивают на приемах: как там? Вместо объяснений лучшим ответом было бы изнасиловать хозяйку, убить хозяина, зарезать детей и поджечь дом»
Основные понятия мышления Милоша о войне — это слова, написанные с маленькой буквы: унижение, равнодушие, молчание. Его интересует реальность повседневности, конкретность деградации; он отвергает возвышенный язык, предпочитая ему ситуативную конкретику.
«практика насилия, — здесь я привожу слова Ханны Арендт, цитирующей Франца Фенона, — связывает людей воедино, поскольку каждый индивид образует звено в великой цепи насилия, образует один из членов огромного организма насилия»
Как и Симона Вейль, Милош показывает, что во время войны групповая лояльность преобладает над индивидуальной способностью мыслить, над умением — как сказала бы Вейль — оценивать действительность независимо от своей сиюминутной точки зрения.
Рассуждая о нации, Вейль утверждает, что патриотизм — это идолопоклоннический культ самого себя
Милош писал о ее «отвращении к идолопоклонническому культу власти»
«Каждому ли из людей от рождения суждено страдать от насилия? — вопрос, на который власть обстоятельств запирает человеческий разум, как на ключ» [132].
