Скрываясь от травли, Майя удаляет соцсети, берет фамилию матери и переводится из престижного московского вуза в колледж маленького города Красный Коммунар. Новые одногруппники называются странными именами и играют в опасные игры, куда хотят втянуть Майю. Чтобы разобраться с настоящим, Майе придется окунуться в прошлое и прочитать дневник своего погибшего парня.
Неоднозначно, это факт. Много людей, много судеб, все переплетено в единое целое. Автор умело держит сюжет и интригу. Те к то пишет, что душно. Уважаемые читатели, такова атмосфера книги. Да она липкая и вязкая, окружить вас паутиной тайны и недосказанности. Но все это соответствует данному жанру. Читается книга легко и быстро.
Душная книга. Завязка очень интересная, зато все остальное, как малобюджетный телесериал с канала «Россия». У героини в жизни многое произошло, но выводов она никаких в итоге не сделала и вляпалась в аналогичное. Для меня странно, когда человек потерял любимых близких, но постоянно думал лишь о безликом моральном уроде и подкасте, чтоб прославиться. Мрак
Отнять жизнь. Целую огромную жизнь. Холод, тепло, вкус, запах, воспоминания. Имя. Боль, улицы, лица прохожих, почерк, голос мамы, когда она звала завтракать, слезы, оргазм, чтение. Выбор. Фотографии. Возможность посмотреть на свою ладонь. Отражение в зеркале. Волосы. Цвет детского комбинезона. Тяжесть одеяла, горячий чай, рецепт пирога с клубникой…
Не прислоняться. Там шипы вот такенные, проткнет — сам не заметишь. Думал, пальцы, глаза, плечи? Думал, теплое, мягкое? Не прислоняться, тебе же каждое утро вдалбливали, и по вечерам тоже, а ты читал и смеялся в себя — херня, канцелярщина, как «не забывайте свои вещи» и «уступайте места инвалидам». А вот еще висишь ты такой на поручне и от нечего делать переставляешь местами буквы: не ронять — не принять — не понять, а она говорит — не я. То молчит, как будто вообще не здесь, и вдруг — «не я», выстрел тебе в висок. Волосы взъерошиваешь, крепче к себе прижимаешь, но в руках пустота, куртка эта еще с заклепками, провод от наушников… А ты в ответ опять со своими тупыми приколами, хотя по глазам видишь, что она тебя за них презирает, и вот та самая первая игла в плечо, но пока что мягко — ш-ш… — ранение не смертельно, всего-то несколько капель на затоптанный пассажирами пол.
Кстати, здесь, на «Соколе», люди чаще всего падают на рельсы. Никто не знает почему. Просто факт. Если смотреть наверх, голова немного кружится.
Короче, жить можно, она как бы рядом, и ты во все это веришь, пока не открываешь дверь, а за ней темно, как в том долбаном туннеле, только нет никакой поездки из точки А в точку Б, зато есть двое — там, в темноте. И падение. Ее. Твое. Ваше. Смотришь на них, смотришь, смотришь. Убил бы, но только хватаешься обеими руками за ту штуковину, что торчит у тебя из груди, и пытаешься вспомнить слова, и пытаешься вспомнить, и пытаешься, но чтобы кричать, кричать, кричать, нужен голос, голос, голос, а у тебя его нет.
Ветер в лицо. Полупустая. Мать, наверное, уже дома. Телефон на беззвучном.
Ты собираешь в ладони то, что из тебя вытекло, и пытаешься вернуть обратно. Потом плюешь и оставляешь как есть. Идешь по улице от столба к столбу, спотыкаешься, падаешь в яму, ха-ха, в «Яму», ловишь спиной чье-то «пьянь малолетняя», встаешь на колени, шаришь по карманам в поисках сигареты, пальцы слипаются, ты оттираешь их снегом…
А, они эту ветку прорыли напрямик через кладбище. «Сокол», короче, это чьи-то бывшие могилы.
Ну живешь ты дальше, жрешь, пьешь, с виду такой же, как был, делаешь вид, что жив, все тебе вроде бы верят, и ты сам себе уже начинаешь верить, а потом раздается звонок в дверь — и ты по звуку понимаешь, что открывать не нужно, ты чувствуешь каждой клеткой, ты знаешь, что ждет тебя на той стороне, но все равно говоришь.
