Оглавление

Однажды на каникулах

Однажды, на зимних каникулах, мы с внуком Максимом поехали в гости к бабе Кате, матери его отца, и заодно решили познакомиться с родственниками по линии отца, с семьей Бокуновых. Отец Максима пять лет назад разбился на своей машине. Ему было лишь двадцать шесть лет, а его сыну два годика. Ехали мы на микроавтобусе в поселок Куркиеки Лахденпохского района, что в шестидесяти километрах от Лахденпохьи. Места здесь красивейшие! После окончания педколледжа в августе 1999 года наша дочь Анна Мантере приехала сюда работать учителем музыки, и здесь повстречалась с будущим мужем Александром Обориным. Спустя год, первого июля, выйдя в отпуск, мы с Вейкко, моим мужем, поехали к ним в гости, на день рождения дочери. А вообще-то, мы хотели поближе познакомиться с будущим зятем. Он встретил нас на машине в городе Лахденпохья. Анна с Александром летом жили на даче дедушки, где разместили и родителей.

Поселок живописно раскинулся на берегу Ладожского озера, самого крупного в Карелии. Александр провел для нас экскурсию по озеру на моторной лодке, показал лучшие туристические маршруты, места для рыбалки. Организовал пикник на одном из островов с рыбалкой. Мы были приятно удивлены умением зятя все это организовывать и были в восторге от природы: высокие сопки вокруг поселка как бы охраняли его от ветров, смешанные леса — богаты грибами и ягодами, а озеро — рыбой. Познакомились с матерью Александра, Екатериной Обориной. Она — хорошая рыбачка! Но как только начинались ягоды и грибы, с утра уходила в лес и всегда собирала большой урожай. У нее были свои заветные места, никто не мог сравниться с нею в сборе ягод и грибов.

В 2008 году мы с Максимом, сыном нашей дочери Анны, на зимних каникулах поехали в Куркиеки по приглашению Ольги Нестеровой. Эти земли Лахденпохского района раньше принадлежали Финляндии. А после войны их заселили жителями с вологодских земель; там создали Рыбинское водохранилище и деревни попали в зону затопления. Род Обориных — из дворян и хорошо был известен в Вологде. Но после войны их переселили в Куркиеки, и пришлось, как всем после войны, начинать жизнь с нуля. Мать Александра была замужем за братом Лидии Бокуновой, но не поддерживала с родственниками отношений, пока муж был жив. Наш приезд должен был положить конец этому. Я взяла на себя обязанность наладить отношения между родственниками. Екатерина — моя ровесница, после смерти мужа и сына замкнулась в себе, никого не хотела видеть. Ее угрюмый вид отпугивал людей. Максим стал ее единственной радостью, хотя у нее уже были два внука от дочери, но она к ним после смерти сына не проявляла особого интереса. А о Бокуновых, наших родственниках, мы даже не знали.

.Я работала в компании «Сибирское Здоровье» менеджером и познакомилась с Ольгой Нестеровой на одном из мероприятий. Разговорились, и я узнала, что ее мать, Бокунова Лидия, живет в Куркиеки, где работала Анна и живут мать зятя и семья его сестры. Вот тогда -то я узнала, что у нас по этой линии очень много родственников, чуть ли не весь поселок. Ольга предложила познакомиться с ними, и в первую очередь с Бокуновыми.

Глава семьи -Бокунова Лидия, экс-директор школы, жила в доме у дороги на въезде в поселок. Она родилась в селе Большое Ново, что на Вологодчине, в двадцать восьмом году.

И Лидия стала учителем математики, а затем директором школы. Вырастила трех дочерей: две, Ирина и Лидия стали учителями, а третья Оля — фармацевтом. Жизнь устроена удивительно! С Лидией Бокуновой мы учились в одно время на филфаке в пединституте и не могли представить, что через двадцать лет станем родственниками. Чаще всех приезжает Оля, у нее в поселке есть магазин «Оптика». Они с мужем и в Петрозаводске содержат салон оптики. У них растут двойняшки Настя и Даня. На каникулы именно они пригласили нас с Максимом к себе в гости и мы неделю жили у них. Каждый день мы ходили в гости к очередному родственнику, где нас принимали по-царски. Незаметно неделя пролетела, пора возвращаться домой. Катерину с трудом, но удалось примирить с родственниками. Здорово жить, когда ты знаешь, что рядом есть твои родственные души.

Погостив в доме Лидии Бокуновой неделю, мы засобирались домой, в Петрозаводск. Я полюбила Лидию, всем сердцем; мою маму тоже звали Лидия и она родилась 13 марта, а Бокунова -14 марта.

Возвращались домой в том же составе: Ольга с мужем Юрием, дети Настя и Данила и мы с Максимом. В последний момент прибежала соседка и попросила взять в Петрозаводск ее внучку, родители не могут приехать. Ехали мы на микроавтобусе. Перед дорогой Юрий проверил машину, все в порядке. От поселка Куркиеки до города Лахденпохья дорога очень крутая: сплошные спирали, спуски и подъемы. Здесь летом проводят авторалли. До города Сортавала добрались нормально, хотя подморозило. Но когда мы свернули на Петрозаводск и поднялись на гору — пошел крупный мокрый снег.

Юрий сбросил скорость до минимума, но с горы машину стало заносить; страшный гололед и мокрый снег, придумал кто-то не шутя. Все пассажиры замерли в диком напряжении, боясь пошевелиться. Шофер, понимая ответственность перед ними, взмок, изо всех сил пытаясь удержать машину. Он вел ее, словно по лезвию ножа, но скользкая дорога все время уходила из-под колес, и машина, потеряв управление, скатывалась в обрыв, всем корпусом своим дрожа. Мы с Ольгой начали молиться, уповая лишь на Господа. Дети сидели тихо, без паники и слез вперед смотрели, а страх сжимал их детские сердца. Давление у взрослых подскочило, а дети побелели все с лица. Неимоверным усилием Юрию удалось развернуть машину поперек, и она зависла над обрывом, в любой момент грозя упасть вниз. Мы были на волосок от смерти. Шофер почти шепотом отдал приказ пассажирам:

— Быстро выходим по одному из машины и подальше от нее.

Дети один за другим выбирались из машины, а за ними мы с Ольгой и Юрий.

Машина, освободившись от пассажиров, сильно наклонилась назад. Мимо проезжали машины, но никто не хотел рисковать. И только один водитель Жигулей остановился и сказал:

— Там на горе работает машина дорожной службы, посыпает дорогу песком. Попробуйте ее задержать, пока не уехала далеко. Только она сможет вам помочь.

Мы переглянулись с Ольгой, и она, как более молодая, побежала в гору, а я осталась с детьми. Было очень скользко, и она дважды падала пока добралась до вершины. А поднявшись на гору, начала махать руками, хотя шофер уже был далеко. Нам повезло, он обернулся назад, посмотреть ровно ли ложится песок на дорогу, и увидел Ольгу. Подъехал к ней, а она даже говорить не может, а только показывает рукой куда-то вниз. Шофер Иван посадил ее в кабину и поехал с горы, в конце которой он увидел машину, висящую над обрывом, а рядом группу детей и двух взрослых. Высадив Ольгу, он подошел к нашей машине, зацепил трос и попросил Юрия сесть в кабину, чтобы направлять ее. Постепенно, по чуть-чуть, микроавтобус начал двигаться вслед за машиной Ивана. Юрий развернул его так, чтобы продолжить путь, машина стояла внизу горы.

Мы долго благодарили шофера за свое спасение. Но садиться в машину не торопились. Наконец-то, напряжение постепенно покинуло нас, и мы стали занимать свои места. Пережив это потрясение, я вдруг ощутила, как драгоценна жизнь каждого из нас!

— Ребята, все будет хорошо! Постарайтесь на дорогу не смотреть. Поспите. Мы вас разбудим, когда подъедем — успокоила я детей.

Мы посадили детей, укутали их пледами, они замерзли, пока ждали, и сели сами. Голова раскалывалась, пришлось принять таблетку от давления. Ольга с Юрием взяли валерьянку. И мы начали движение.

К нашему дому подъехали затемно. Прощались с семьей Нестеровых, как с самыми дорогими родственниками; дорожные переживания сделали нас ближе. Особенно я была благодарна Юрию, который спас нас, ведь благодаря его умению управлять машиной, мы не разбились, хотя в кювете все же побывали. Эта поездка еще два месяца напоминала о пережитом; Максим, ему было семь лет, во сне кричал по ночам. Взрослые, пережив гипертонический криз, боролись с повышенным давлением. Юрий полгода не садился за руль.

Я думаю, что там, на дороге, когда мы молились Богу о спасении, он нас услышал и не дал погибнуть!

Бригадир

Я — Александр Оборин, — представился молодой человек, — протягивая руку и снимая солнечные очки. На первый взгляд, ему было где-то двадцать три — двадцать пять лет, брюнет с курчавыми волосами, которые упрямо вылезали из-под резинки, стягивающей волосы. Карие глаза весело смотрели из-под темных широких бровей. Он приехал за нами на машине.

— Я ждал вас! Пойдемте к машине, нам добираться до дома еще где-то час. Анна ждет нас дома — уверенно сказал Александр.

Из рассказа Анны, она работала учителем музыки в поселке Ласанен и деревне Куркиеки, Александр — ее молодой человек, с которым она живет сейчас и собирается замуж. Он был коренастым, спортивного телосложения с хорошо накачанными мышцами, и большими крепкими кулаками со сбитыми костяшками, что наводило на мысль, что он из тех, кто любит драться. Он лет шесть занимался тяжелой атлетикой, имел множественные черепно-мозговые травмы, об этом мы узнали позже от его матери. Александр был в поселке героем всех скандальных историй, весь в деда, как говорили в поселке, и предводителем здешней шпаны. Во всем его поведении чувствовалась какая-то основательность и уверенность в том, что он делает и говорит. Нам он внешне очень понравился, первое впечатление было более чем приятным.

Анна встречала нас у дома, где они жили сейчас, — на даче деда, который недавно умер. Мы были так рады встрече с нею, что растрогались до слез, обнимая свою взрослую дочь. На столе, накрытом для обеда, нас ждал сюрприз. Анна приготовила самый настоящий украинский борщ с чесночными пампушками и моих любимых цыплят Табака. Я очень радовалась за дочь, что она стала настоящей хозяйкой, умеет вкусно приготовить и красиво накрыть стол. Это наш семейный талант. Она уехала из дома учиться в пятнадцать лет, и четыре года жила в общежитии педколледжа. Когда приезжала домой, то свои кулинарные таланты не проявляла, не было необходимости, хотя в детстве они с сестрой Эйлой всегда помогали готовить и накрывать стол для гостей. Они знали, что если мама объявляет генеральную уборку в квартире, то жди гостей. Интересно, что Анна с детства придумывала программу концерта для гостей, призы, а главное, умело организовывала детей на участие в праздниках. А когда начала обучаться игре на фортепиано, то часто, придя с занятий, говорила:

— Мама, послушай, что это, узнаешь, это Огинский, я для тебя выучила музыку, -садясь за пианино.

У нее прекрасный музыкальный слух, и она могла подобрать любую мелодию по твоей просьбе. Моя детская мечта — научиться игре на фортепиано осуществилась через дочь.

После сытного и вкусного обеда, немного отдохнув за чашкой кофе, мы с молодыми совершили прогулку по поселку Ласанен. Как рассказал Александр, поселок построили после войны. В заливе поставили на якорь несколько военных кораблей и на них испытывали приборы для судов. Для обслуживающего персонала был построен этот поселок. Но во времена кризиса, в девяностые годы, производство остановилось, и люди остались без работы. Они стали уезжать в Питер на заработки, а кто по возрасту не мог, занимались подсобным хозяйством, огородами, дачами.

Когда мы гуляли по поселку, к нам все время подходили жители, чтобы выразить свою благодарность за дочь:

— Вы даже не представляете, как вашу дочь, Анну Вейкковну, любят у нас в поселке и дети, и взрослые. Она очень талантливая девушка! Учит детей пению в школе и музыке в музыкальной школе, а со взрослыми организует спектакли и концерты к праздникам. Спасибо вам за дочь!

Нам было очень приятно слышать такие слова.

Мы приехали на День рождения Анны, а прогостили у них целую неделю: познакомились с родственниками мужа: матерью — Екатериной Ивановной, старшей сестрой Ириной, ее детьми Эдиком и Александрой; побывали у них на даче, попарились в русской баньке со свежим березовым веничком, съездили на острова на рыбалку и пикник, покатались на моторной лодке по заливу Ладожского озера. Деревня Куркиеки, что находилась чуть дальше за поселком, нас пленила своей красотой! Куркиеки- в переводе с финского языка -журавлиная долина. В настоящее время здесь проложено несколько туристических маршрутов. Учителя-энтузиасты и патриоты края с удовольствием проведут вас по ним. Красивейшие места! Но пора и честь знать! И мы вернулись домой.

В феврале Анна приехала в Петрозаводск для разговора с родителями по поводу своей жизни с Александром. Она рассказала, насколько непростой характер у него, он давит ее, прессует, подчиняя своей воле. Она же -девушка независимая и не может позволить подобное обращение с собой, и что делать сейчас, когда она беременная, не знает. Разговор с Анной был долгим и не очень приятным. В итоге решили, что она с ним распишется, чтобы у сына был отец, а если Александр будет вести себя неадекватно, то просто расстанется с ним.

Анна поехала в ЗАГС и подала заявление, а через месяц, за три дня до свадьбы, они приехали к нам.

Свадьбу устроили в нашем доме, на половине соседки Анны Яковлевны. Она была нам, как мать родная. Все было вполне прилично, но сестра Александра, Ирина, напоила его, чем спровоцировала скандал. У новоиспеченного мужа снесло» башню» и он начал вести себя неадекватно: приставать к гостям, размахивать руками, как мельница, ругаться матерно. Когда мать попробовала сделать ему замечание, он поставил ей фингал под глазом и тесть, что пытался защитить женщину, тоже получил под глаз. Все плохое, что было скрыто, вдруг вылезло наружу. Это стало неприятным открытием для нас. Да, еще в ходе борьбы сломали у Анны Яковлевны кресло-кровать. Повеселились! Мы были в легком шоке, а мать жениха, Екатерина Ивановна, плакала и все извинялась. В этот же вечер они с сестрой Ириной ушли к родственникам, а потом уехали домой. На другой день Александр с тестем чинили кресло-кровать и извинялись перед Анной Яковлевной за причиненные неудобства. Она, как мать родная, простила Александра и пожелала им с Анной счастья.

В доме поселилась новая семья и нам с отцом пришлось потесниться и отдать им свою спальню, а самим перебраться в гостиную. На втором этаже жила семья старшей дочери Эйлы с сынишкой Даниилом, который родился в августе двухтысячного года. Как-то раз Эйла пришла к родителям на разговор. Она попросила принять в доме и прописать мать Семена, которая одна жила в однокомнатной благоустроенной квартире на Первомайском проспекте. Но Галина сказала, что это невозможно, комнатки всего три, включая светелку, где они живут, и в доме уже прописаны шесть человек. Было заметно, что Эйла обиделась на родителей. Но с другой стороны, Галина предложила им поискать варианты продажи материнской квартиры и покупки частного дома, если хотят жить вместе с матерью. Через два месяца они переехали вместе с матерью на улицу Фрунзе в дом №13, где купили полдома. А их место заняли Анна с Александром. Эйла долго обижалась на родителей, а потом поняла их правоту и простила.

Жизнь потихоньку стала налаживаться. Александр устроился автослесарем в автомастерскую недалеко от дома. У него были золотые руки, мог починить любую технику, собрать автомобиль — все ему было по плечу. А двадцать пятого сентября Анна родила сына. Он был самым крупным из новорожденных в роддоме, и все работники приходили посмотреть на чудо-богатыря: вес 4 килограмма 320 грамм и рост-59 сантиметров. Врач, принимавший роды, предложил ей назвать сына Максимом-как максимум возможного, и она согласилась. Через неделю, когда мать с сыном выписали домой, пошел крупный мокрый снег, как предвестник зимы. Но радость от такого важного события растопила его в одночасье.

Александр успешно работал на сборке автомобилей и их ремонте. Привез из Куркиеки старый автомобиль Цап, купил еще один на запчасти — решил собрать новый. И у него получилось! За работу ему хорошо платили и он всегда был при деньгах. Но часто с ним расплачивались выпивкой, энергетиками или вином, и домой он приходил поздно и под шафе. Пить же ему категорически было нельзя: он занимался тяжелой атлетикой и у него были травмы черепа не единожды. Его просто накрывало, он переставал себя контролировать и мог творить страшные вещи. Однажды, он взял с собой бультерьера Вегу и повел ее для участия в драке с собаками. Когда привел ее домой, то у собаки была рваная щека и большие раны на животе. Пришлось вызывать ветврача и лечить Вегу целую неделю антибиотиками и делать перевязки. Анне это не нравилось, и она все чаще высказывала свои претензии мужу, а это рождало семейные скандалы. Этой семье не суждено было долго жить. Всего два года после свадьбы прошло и терпение Анны лопнуло.

В 2003 году на День Учителя он решил порадовать жену и купил ей дорогой мобильный телефон и большую кроваво-вишневую розу. Сам был, как обычно, нетрезв. Анна отказалась от его подарков, тогда он взревел, как раненый зверь, схватил телефон и бросил в горящую печь. Розу сломал, бросил на пол и растоптал бедный, ни в чем неповинный цветок.

Напоследок со злостью хлопнул дверью и с бранными словами выскочил на улицу.

— Больше можешь не приходить! Я видеть тебя не могу! Ищи себе жилье! — вслед кричала ла ему Анна.

А ближе к ночи он вернулся и стал стучать в уличную дверь, требуя, чтобы его впустили, иначе выломает дверь. Мой муж был в командировке, и мы с Анной вдвоем два часа сдерживали осаду дома. Я пригрозила вызвать милицию, если он не уйдет. Через два часа мы могли вздохнуть спокойно, он ушел. А мы плохо спали, все прислушивались к звукам со стороны улицы.

Утром, как обычно, пришел просить прощения, а потом взяв свои лучшие вещи, пошел на выход:

— Я пока поживу у друзей. Беспокоить не буду! И еще раз простите меня! Я ничего не помню!

Две с половиной недели мы о нем ничего не слышали. Девятнадцатого октября во второй половине дня позвонили Анне из милиции:

— Пригласите к телефону Анну Оборину.

— В чем дело? — спросила Анна.

— Ваш муж попал в ДТП и погиб. Просим вас подойти в отделение милиции для разговора.

Я и Анна были в шоке! И обе подумали об одном и том же, что если бы мы его не выгнали, он бы остался жив. В милиции Анне рассказали, что он собрал новый автомобиль и друзья попросили прокатить их на нем. Ему надо было объехать гаражи и только потом свернуть на скоростную трассу, но под давлением друзей он выехал напрямую от своего гаража на трассу. А в это время на большой скорости из-за поворота вылетела иномарка и со всего маху ударила машину Александра в бок. Удар оказался такой силы, что машину бросило на фонарный столб и закрутило вокруг него. Когда приехала милиция, ей пришлось буквально выпиливать Александра из машины, он был еще жив, а умер уже в Скорой помощи. Трое друзей остались живы и здоровы, лишь у одного зафиксировали перелом руки.

В этот же день Анна позвонила матери Александра. Та от такого известия закричала в голос:

— Анна, это ты виновата! Убила моего сына! Я сегодня же выезжаю за ним, хоронить будем в Куркиеки! — жестко, обвинительным голосом почти прокричала Екатерина Ивановна.

Утром мы с Анной поехали в магазин и купили все необходимое из одежды и обуви. Затем все это отвезли в морг, заказали гроб и машину для поездки в Куркиеки. В пятнадцать часов надо было забрать тело из морга, и. мать Александра подъехала точно к этому времени. Подошла машина, и гроб с телом подняли на борт. Мать села в кабину, бросив через плечо:

— А вы добирайтесь самостоятельно! Поехали! — скомандовала она шоферу.

Мы с Анной поехали на автовокзал. Отпускать ее одну в этот скорбный путь я не хотела и решила поехать с нею. Последний автобус на Сортавала уже ушел в шестнадцать часов. Мы несколько растерялись, не знали, как сможем добраться до поселка Ласанен. Пошли вдоль частных машин, спрашивая :

— Извините, вы не едете в Сортавала?

И вдруг из Жигулей вышел высокий мужчина лет тридцати и подошел к нам:

— Я еду в Сортавала, но мне надо будет заехать в Сулажгору и забрать одну женщину. Цена как на автобус — двести пятьдесят рублей. Если вас все устраивает, то можем отправляться в дорогу.

— Да, конечно, нас все устраивает, и мы едем с вами! — радостно ответила я.

В Сулажгоре мы забрали женщину лет шестидесяти с милым добрым лицом и проницательными глазами. Посмотрев на нас, она сразу завела разговор:

— Я знаю, что у вас горе. Расскажите, кто умер и куда вы едете?

— Мы едем хоронить мужа моей дочери Александра, разбился вчера на машине.

— Мать с телом сына выехала час назад в Куркиеки, а мы опоздали на сортавальский автобус, а вот на похороны нам опоздать нельзя. Надо успеть к двенадцати часам дня.

— Я сейчас помолюсь за вас, а потом скажу, как будет дело. — и начала читать молитвы.

Через полчаса она озвучила мысли, что пришли ей во время молитвы:

— Дорогие мои! У вас все будет хорошо! Вы доберетесь до места вовремя, без вас не похоронят.

Ехать до Сортавала четыре часа и мы решили подремать. Вот и город. Вышли на дорогу, ведущую на Питер. Был уже поздний вечер, редкие машины попадались и те проезжали, не реагируя на наши поднятые руки. Простояв час, мы стали замерзать. Темнота, холодный пронизывающий ветер, одним словом -октябрь. Просто жуть! Мы были близки к отчаянию, когда рядом с нами остановился старенький Москвич. Молодой, лет двадцати пяти человек, предложил нам проехать с ним до гостиницы, что в пятнадцати километрах от города., он там работал плиточником. Мы разговорились с Алексеем, так звали владельца Москвича, и он рассказал о себе, что он в прошлом учитель математики, но вернувшись из армии, работать. в школу не пошел. Надо содержать семью, а учительская зарплата маловата. Пришлось освоить новую профессию-плиточника, здесь хорошо платят, и он доволен своей работой. На прощанье он сказал нам:

— Может лучше сразу пойдем в гостиницу, вы переночуете, а завтра утром поедете. Ждать бесполезно, машин уже не будет.

— Спасибо, но мы все-таки подождем, -сказала я.

— Если станете замерзать, приходите к нам, — еще раз пригласил Алексей.

Мы мужественно продержались час, но погода ухудшилась, мы замерзли. К тому же дорога плохо освещалась, было темно, да еще мы услышали вой волков где-то совсем рядом с дорогой. Решив больше не рисковать здоровьем, мы двинулись к гостинице, огни которой призывно горели в сумраке ночи. Было ощущение, что нас здесь ждали, встретили радушно и сразу Алексей отвел нас в номер, уже готовый для приема клиентов. Работников было двое. Вскипятив чайник, они пришли к нам поговорить и мы проболтали с ними до трех часов ночи. Уходя, Алексей сказал:

— Я разбужу вас в пять часов утра, а пока надо вздремнуть хоть пару часов, ведь завтра вам предстоит очень тяжелый день.

Мы встали за пятнадцать минут до пяти, выпили чаю и собрались на выход. Алексей, увидев нашу готовность, вдруг заявил:

— А, знаете, я решил сам отвезти вас до Лахденпохьи, правда, у меня нет прав временно, но до поста ГАИ, думаю, доедем. Я вас высажу, и вы прямиком идите на пост ГАИ и попросите начальника посадить вас на проходящий транспорт.

Мы проболтали с Алексеем всю дорогу о школе и даже не заметили, — впереди пост ГАИ. Высадив нас, он быстро поехал назад. Я едва уговорила его взять хотя бы сто рублей на бензин. Нам просто повезло с Алексеем! Желание нам помочь настолько было искренним с его стороны, что на время показалось, что это ангелы-хранители нас оберегают. И мы благодарили судьбу, которая посылая нам испытания, помогает нам вынести их.

Мы подошли к посту ГАИ и я обратилась к начальнику:

— Товарищ капитан, разрешите обратиться! Мы с дочерью едем в поселок Ласанен на похороны моего зятя. Помогите нам добраться до места, нам надо успеть к двенадцати часам. Нам нельзя опоздать. Пожалуйста!

Капитан попросил наши паспорта, выслушал наши объяснения и сказал:

— Женщины, примите соболезнование. А вас мы сейчас отправим. Не беспокойтесь, все будет хорошо!

Третья машина, из тех, что проходили мимо, оказалась пустой наполовину и ее остановили для проверки документов.

— Товарищи, вы едете в Питер, мы просим вас довезти этих двух милых женщин до поселка Ласанен, он будет у вас на пути, они подскажут. Доставить в целости и сохранности. Документы я записал, — сказал им капитан, открывая дверцу машины и приглашая нас занять места.

Муж с женой угрюмо смотрели на постового, но возражать не стали. Мы поблагодарили капитана за помощь и сели в машину. Всю дорогу мужчина и женщина молчали, игнорируя своих нежеланных пассажиров. Когда подъехали к дороге на поселок, я попросила остановиться. Поблагодарив их за поездку, я предложила за проезд сто рублей. Странные люди, деньги взяли, но спасибо мы не услышали. Бог им судья!

Оставалось два километра до поселка, и вскоре мы поднимались на третий этаж к Екатерине Обориной. Нас встретили не очень радушно, но мы были готовы к этому, судя по поведению матери Александра в Петрозаводске. Мать от горя слабо контролировала свои слова и поступки, но мы готовы были ее понять и простить. Без обид. Как оказалось, сына она решила хоронить на следующий день, чтобы он побыл ночь дома. У нас было время для прощания с Александром. А чтобы не сидеть без дела, мы занялись приготовлением обеда и поминками под руководством сестры Ирины.

На другой день с утра стали приходить друзья и родственники, и в двенадцать часов траурная процессия тронулась в сторону южного входа кладбища. В последний путь Александра провожало много людей, все молча шли за гробом. Когда прошли ворота, кто-то из друзей сказал:

— Ребята, гляньте-ка, нашего участкового внесли на кладбище через северные ворота, а главное, после Саши. Александр теперь- бригадир, и вот теперь он будет учить участкового жить, он помнит все обиды и притеснения с его стороны.

А участковый жил один в квартире и запил. Почки отказали, он отек, ноги раздуло, что он не мог встать и позвать на помощь. Его нашли соседи через три дня уже мертвого. А ему еще пятидесяти не было. Человек жил неправильно, и итог его жизни закономерен.

На поминках друзья по-доброму вспоминали Александра, для них он оставался верным, щедрым товарищем. Неожиданно слово взяла Екатерина Ивановна:

— Мой мальчик был хулиганистым и дерзким с малолетства, и я много натерпелась с ним, пока он вырос. Многим людям он принес боль и страдания. И вот теперь его не стало. А ведь меня цыганка предупреждала:

— Катерина, твой сын не доживет до тридцати лет и умрет в ДТП, а не в своей постели.

— И вот теперь я вспомнила ее слова. Пусть земля ему будет пухом! Спи спокойно, мой дорогой сын!

Затем слово взяла я и прочла стихи, которые написала здесь:

Ты говорил, что жить устал,

Сейчас Максиму девятнадцать лет, он очень похож внешне на отца: кудрявые темно-русые длинные волосы, которые он, как отец, стягивает резинкой, темные густые брови и пронзительный строгий взгляд серо-голубых глаз. Он тоже увлекается техникой, может собрать любую модель, хорошо разбирается в компьютерах. Когда Анна получала финское гражданство вместе с сыном, она предложила взять им ее фамилию девичью- Мантере. Но Максим остался на фамилии отца — Оборин, как продолжатель рода. И это правильно! Сын должен помнить отца и чувствовать свою связь с ним, в этом залог его будущей успешной жизни.

Случай на отдыхе

Это случилось в августе 2009 года. Анна, наша младшая дочь, она с сыном жила в нашем доме, предложила мне отправиться с внуком Максимом в Египет, в Хургаду, на отдых, на две недели. Я очень не хотела ехать в жару, у меня повышенное давление, но дочь настаивала на своем решении, мотивируя тем, что она заказала нам путевки, а мальчика надо свозить на море. Сама поехать не может из-за работы. Поддавшись на ее уговоры, мы собрались в дорогу. Путь нам предстоял неблизкий. До Москвы мы ехали поездом.

Вот и Москва. Устали. Ночь. Хотелось спать. Ждать до утра на улице нам никак не импонировало. Мы остановились, не зная куда двинуться. Вдруг к нам подошел мужчина среднего возраста:

— Женщина, у вас ребенок почти засыпает. Давайте я отвезу вас в аэропорт на мерседесе. Вы когда-нибудь ездили на нем? Позвольте себе проехать по ночной Москве в комфортных условиях. Я вам проведу экскурсию. За это удовольствие с вас всего лишь три с половиной тысячи.

Я посмотрела на Макса, он почти спал стоя, с открытыми глазами, и согласилась.-

— А почему бы и нет? Максим едем? Мы готовы!

За полтора часа добрались до аэропорта. И водитель всю дорогу рассказывал нам о Москве, как специалист-экскурсовод, хорошо владеющий материалом, или человек, любящий свой город. Вот аэропорт. Самолет. Хургада! Автобус привез нас к отелю. Наш номер был в бунгало, напротив бассейна, чуть подальше площадка для танцев, где также проводились развлекательные мероприятия для детей и взрослых. Дальше, в двухстах метрах находилась море. После ужина мы первым делом пошли к нему. Встреча с морем — это всегда душевный подъем, радость, не смотря на дорожную усталость; мы побродили по воде, полюбовались пейзажем. Дышится легко, и жара не так ощущается. Очень комфортно. Прогулялись по территории отеля, везде цветущие деревья, клумбы с яркими цветами, красиво оформленные дорожки, беседки, увитые виноградом. Все настраивало на хороший отдых.

Присев на свободную скамейку, мы решили послушать музыку, что лилась со стороны танцевальной площадки. Мимо проходили мать с дочерью, две взрослые женщины, и услышав русскую речь, остановились рядом с нами. Познакомились, и слово за слово, разговорились. Оказалось, что они приехали вчера из Москвы. Как же здорово встретить в чужой стране своих, близких по духу, русских людей! Мария и Анна, причем двадцатипятилетняя дочь Маша как-то сразу расположила к себе, и до конца отдыха стала для нас с Максом ангелом-хранителем. Три дня отдыхали у моря до обеда, а после него пару часов в отеле — пока стоит жара; после ужина шли на мероприятия для детей, а потом на концерт для взрослых. Аниматор — девушка с парнем, веселили отдыхающих во всю силу.

В этот день Максиму не хотелось идти на море; он не умел плавать и я его обучала, а попросился в бассейн. Мы подошли к нему, Максим надел нарукавники, маску, ласты и поплыл. Мы с Машей стояли и смотрели, как он плавал. Подошла Анна, мать Марии и мы перекинулись с нею парой слов, я на время отвлеклась и не заметила, как Максим из детского бассейна перебрался во взрослый. Когда я повернулась к бассейну, то не увидела его. Я побежала вдоль воды, нашла его нарукавники, которые он сбросил, и увидела, как двое мальчишек лет двенадцати уже вытаскивают его из воды. Мы с Марией схватили его, положили на землю и стали делать искусственное дыхание, т.к. он не дышал. Подскочил высокий мужчина, болгарин, отстранил нас от Максима и стал уверенно делать искусственное дыхание, сжимая и разгибая ноги мальчика. Я была в шоке! Ничего не понимала, наблюдая все как бы со стороны. Слышу вопрос одной из женщин:

— Почему мальчик один, он же всегда был с бабушкой?