Здорово, небого [ 4 ]! – обыкновенно говорил он, отыскавши самую искалеченную бабу, в изодранном, сшитом из заплат платье. – Откуда ты, бедная? – Я, паночку, из хутора пришла: третий день, как не пила, не ела, выгнали меня собственные дети. – Бедная головушка, чего ж ты пришла сюда? – А так, паночку, милостыни просить, не даст ли кто-нибудь хоть на хлеб. – Гм! что ж, тебе разве хочется хлеба? – обыкновенно спрашивал Иван Иванович. – Как не хотеть! голодна, как собака. – Гм! – отвечал обыкновенно Иван Иванович. – Так тебе, может, и мяса хочется? – Да все, что милость ваша даст, всем буду довольна. – Гм! разве мясо лучше хлеба? – Где уж голодному разбирать. Все, что пожалуете, все хорошо. При этом старуха обыкновенно протягивала руку. – Ну, ступай же с богом, – говорил Иван Иванович. – Чего ж ты стоишь? ведь я тебя не бью! – и, обратившись с такими расспросами к другому, к третьему, наконец возвращается домой или заходит выпить рюмку водки к соседу Ивану Никифоровичу, или к судье, или к городничему.
