Извини, – прошептала она, и у нее задрожала нижняя губа. – Я… я не знала, куда еще пойти. Я провел большими пальцами по ее щекам, вытирая дорожки слез, и обхватил лицо ладонями. – Никогда не извиняйся за то, что приходишь ко мне. Никогда. Несмотря ни на что. Она закрыла глаза и, снова заплакав, уткнулась в мою грудь. Меня мучали вопросы – если конкретно, кого, черт возьми, убивать, –
«Обычную жизнь может влачить каждый, дитя мое, – одним спокойным днем сказала она. – Но лучшие приключения предназначены для тех, кому хватает храбрости быть незаурядным».
Бетти была забывчивой, и хотя половина работников считала, что у нее есть признаки деменции, я знала, что это не так. Бетти находилась в здравом уме, чего нельзя сказать о половине моих ровесников.
Да, будет трудно, – перебила она. – У тебя могут остаться шрамы от веревки, ты можешь порезаться и пролить немного крови. Можешь кого-то подвести. Черт, можешь вырвать с корнем все, что знала о своей жизни, какой ее представляла. Можешь столкнуться с чем-то совершенно иным и неожиданным. – Ее бледные губы тронула улыбка. – Моя дорогая, но ведь это самое прелестное в юности. Безграничные возможности, варианты, пути. – Она пожала плечами. – Просто ты должна решить, хочешь ли идти по пути наименьшего сопротивления, на котором ты всего лишь еще одна путница. Или хочешь проложить себе новый путь с помощью этих ножниц – медленно, шаг за шагом, – и познать то, что даже не могла себе раньше представить
