Извини, – прошептала она, и у нее задрожала нижняя губа. – Я… я не знала, куда еще пойти. Я провел большими пальцами по ее щекам, вытирая дорожки слез, и обхватил лицо ладонями. – Никогда не извиняйся за то, что приходишь ко мне. Никогда. Несмотря ни на что. Она закрыла глаза и, снова заплакав, уткнулась в мою грудь. Меня мучали вопросы – если конкретно, кого, черт возьми, убивать, –
У меня, скорее, проблемы с поиском ответов. Она понимающе улыбнулась. – Ну, тогда сиди тут, пока не найдешь их. – А если не выйдет? – Значит, мало сидела, – бросила Бетти через плечо.
Он был высоким и крепким благодаря тому, что всю жизнь играл в лакросс. Его бицепсы были соразмерны с моими бедрами, и когда он заключал меня в объятия, я чувствовала, как меня окутывают теплом
– Не, это всего лишь трусики твоей мамы, Пи Джей. Она подарила их мне на память. Держи, – сказал я, засунув правую руку в карман. Я вытащил носовой платок и быстро сунул ему под нос, пока он не успел отвернуться. – Принюхайся.
Когда я прошел мимо туристов, многие повернули головы в мою сторону и, заметив мой внешний вид, приподняли брови. Оно и понятно, ведь на одежде всегда были пятна, а еще от меня немного пахло потом. Мама бы возразила, заявив, что туристы пялятся потому, что «от моей привлекательности и церковный хор стал бы заикаться в один голос».
