Для новых высоток и «стекляшек» 1990-2000-х годов энтузиасты сейчас пытаются приспособить термин «капром» («капиталистический романтизм»).
Поиск таких домов превращается в квест – например, древние палаты Титова со всех сторон окружены писательским домом в Лаврушинском переулке.
Что останется, если исчезнет столица? Вселенское прозябание.
10-этажный дом Нирнзее в Гнездниковском переулке.
Любовь к Москве требует ювелирного зрения, напряжения мыслей, пытливых и сложных вопросов к себе и стране.
Путешествуй, ипохондрик, чтобы исцелиться от своей ипохондрии! Путешествуй, мизантроп, чтобы полюбить человечество! Путешествуй, кто только может!»
Памятник смыслам и своеобразной идейной пустоте.
Что останется, если исчезнет столица? Вселенское прозябание.
итоге на тысяче квадратных километров гуляет ветер, дымят ТЭЦ, щупальца метро захватывают еще пару кварталов, автобус едет до остановки «Хладокомбинат». Кладбищ нет. Деревья вырублены. Избушки раскатаны на дрова. Осталось в лучшем случае имя – Саларьево или Братеево, в худшем – Проектируемый проезд с условным номером 1234.
Любое осознание ценности приходит через отрицание.