автордың кітабынан сөз тіркестері  Меченый

Игорь Морозов

и то лишь в подтвержденье сделки с головою. Я подскажу тебе, как дойти до кассы, где сидят менялы. Кошелек тебе не нужен, твой кошелек — дыра в твоем кармане. Но знай, что это не краюшка хлеба, то, что ты найдешь там, не накормит, это инвестиции в те поколения что будут, а лучше вклада не бывает. Тот банк, название носит — «Жизнь». Валюты разной много в нем, одна из них — добро

Я увидел красоту и радость жизни в том, что меня окружает: в дереве, в траве, в воде, в жуке и птице, в камне, в рыбе, в звездах. Я познал их голоса и мудрость мыслей. Их душа парила в небесах, со мной общаясь. Душа земли открыла

Начала — женские, мужские — слиты в наших детях, и мудрость наша им в подарок отдана, чтобы кораблик с белым парусом пускали и добавляли слезы радости реке. Сердце радостью шептало, мир улыбался детям, душа добром светилась. Счастье умножалось в детях, в этом был весь смысл.

Про название кораблика я даже не подумал. Да и нужно ли оно ему? Пусть будет просто «Черный». Черный парусник и с черным грузом. Я надеюсь, он уплывет подальше от души и сердца. Реки — слезы радости богов, моими пусть слезами из печали их не отравляет. Пусть горечь слез моих нагрузят только парус. Воды счастливых слез богов уносят черный парус прочь, чтобы я мог позабыть былое.

Вдруг откуда ни возьмись туман поднялся, превратился в некий эликсир воды из дымки. Туман ожил своей какой-то жизнью из видений, в нем бытие из светлых дум проснулось, и скрыло черный парус, он исчез.

Чудесам произойти позволяет желание в них верить, тогда и чудо в жизни всегда с тобой в обнимку, а с теми, кто не верит, они всего лишь рядом. Вера в доброту, в порядочность, в наитие и в материальность ваших мыслей — вот чудо, способное открыть совершенно новый и неведомый мир.

Со ступеней эшафота памяти не сбежать, не шагнуть в сторону, и гильотина тоже не помощник.

Река. Река жизни. Река — жизнь. Седой батюшка — Иртыш. Река течет через меня. Я чувствую, как она наполняет мое тело, обнимаясь с кровью. Она живет во мне, стекаясь родниками, и в то же время заставляет жить меня, струясь по жилам вместе с кровью. Ударяет в голову потоком чистых струй, бурлящих пузырьками газа. Все льды, когда-то сковывавшие реку, все ее половодья, все ее бури, стали частью меня. Она — это место силы, чтобы обращаться к истокам души

лого уносит. Переполненная память раздробила на отрезки все былое. Кто руководит потоком, непонятно: сердце, мозг, душа? Все разложилось по порядку в сериале состарившегося времени:

— милый таймешонок с ребятней — мои родные дети;

— потом поимка в бредень — радость встречи, как с уже подросшим сыном;

— икра в корыте и колечко золотое — вестники беды, теперь мне ясно четко;

— грозный властелин реки с укором смотрит, угрожая зубом из слоновой кости, на котором, как на вешалке, висит крючок зловещей формы;

— а теперь весна, а друг мой без подружки растерялся, позабыв маршрут свой старый, зов реки не слышит сердцем. А повинен я. Как отмолиться?

Я открыл глаза. Сижу у речки. Вижу всплеск тайменя посреди реки, пошел в стремнину «стрежень»

действительность была слишком отторгающей от правды. А если я думал, что это иллюзия, то тогда казалось, что я видел сон. Но было непонятно, почему я слишком отчетливо помню все его детали, во сне такого не бывает. Ни в то, ни в это не хотелось верить».

Опять тупик какой-то. Но память не умоешь, не сотрешь былое. Я завис, как в невесомости, в космическом пространстве мыслей. Память набегала, как волна, раскачивала мысли, как в бочонке воду. Накатившись, память отползала прочь, чтобы потом опять волной вернуться. Мой бочонок мыслей находился в дрейфе, он уплывал куда-то далеко, в охваченные дымкой дали. Дыхание былых времен сносило дальше, дальше.

Шло время, и чем дальше я пытался отстраниться от событий той ночи, тем сильнее путался. Если я думал, что это было на самом деле, то тогда это казалось явью. Но чересчур жуткая действител