Город каменный, город тесный

В сердце мое замурован,

В мою душу накрепко въелся,

В тело мое закован.

С громом улиц и переулочной тишью,

С пылью окраин и тоской

Этот город встречать меня вышел

И всерьез говорит со мной…

1960

Мне больно. Боль распирает душу,

Рвется на улицу, вон из дома.

Мне больно. Боль бесит и душит,

Воет собакой бездомной.

Одиночество. Кто сказал, что и в нем

есть прелесть.

тупо бьет по голове

На улицу гонит заплеванную.

Улица мокрая. Грязь и плесень

въелась в дома закопченные.

Боль сбегает со мной по лестнице,

тащит в проходы темные.

Толпа плывет. Лица мазками серыми.

Строят дом — огромную тушу.

Жизнь строят. Все сделали —

Забыли немного — душу.

Нет души. Закоптилась, зачахла.

Съедена их диктатурой.

Жизнь померкла, душой не украшена.

Выглядит скучной дурой.

Шаг учащается. Гонит тоска.

Горло давит сторука.

Машина — красная надпись: «Мука»

Читается: «мУка! мУка!»

1961

И снова строятся дома в ряд,

И снова окна в домах в ряд

Они со мною не говорят,

И только строятся дома в ряд.

И в каждом квартале по фонарю,

И фонари не горят.

В каждом квартале по фонарю

Строятся в ряд.

И город большой у меня за спиной

Свернулся квадратной змеей.

1961

Шуршание шагов,

Вихрение метели,

Все дальше шум шагов,

Все глуше — еле-еле.

В шуршании шагов

В вихрении метели

Затихла боль души,

Все тише — еле-еле.

1961

Скучно, скучно,

томительно, тягуче.

Серое небо, серые тучи, серые лица,

друг предатель.

Нет.

И вновь, как прежде,

В грязи по улице

одинокий след.

1961

Люди мучат друг друга

Неразрывной связаны нитью.

Путы держат и тянут сильно и больно.

Люди мучат друг друга,

Но по наитью

Рвутся нити,

И люди порвать их не вольны.

1961

День прошел

И розовы щеки домов.

Зачем в мир ты брошена?

Для дел или снов?