Что ты хочешь этим сказать, Лиран?
Я с трудом сглатываю. Я что, опять подслушиваю? Но эта женщина сказала мне, чтобы я сделала это, и мне нужно понять еще что-то, прежде чем я уйду. Может быть, дело не в моей собственной тьме, а в том, что там обсуждают?
Теперь я слышу приглушенный голос Лирана.
— Я не знал, что это произойдет.
Его голос дрожит от гнева.
— А если она не сможет оттуда выбраться? — Голос Арка звучит очень обеспокоенно. Он волнуется за меня.
— Или если она узнает, кто она такая? Что тогда, Лиран? Тогда все потеряно. Тогда она для нас потеряна!
— Она не узнает, — возражает Лиран, будто пытаясь самого себя в этом убедить.
— Откуда ты можешь это знать? Вам не следовало этого делать. Это…
— Я обещал Авиелл защитить ее, и я это делаю.
— А что с Миелом? Почему ты позволяешь это? Почему ты разрешаешь ей с ним встречаться?
— Она свободный человек и выбирает сама, Арк!
Человек? Он только что назвал меня одной из них?
— Увы. — Арк пренебрежительно смеется. — Это точно она выбирает? Или ты?
— Не вмешивайся в это!
— Я не собираюсь оставаться в стороне. Так ее обманывать неправильно. И ты это знаешь.
— Я ничего не могу с собой поделать, Арк, — шепчет Лиран слабым и хриплым голосом. Видно, что он честен при этом.
— Нет, ты можешь что-то сделать. Прими свою судьбу и ее судьбу.
— А что, если я не смогу полюбить Авиелл?
Что? Но он собирается жениться на ней завтра.
— Сможешь. — Голос Арка кажется властным, и все же я слышу, что он не до конца честен. — Так или иначе, но сможешь.
— Я…
— Нет, — прерывает его Арк, и я его за это ненавижу, потому что хотела бы услышать, что собирался сказать Лиран.
— Отпусти ее, Лиран.
О ком он говорит? Ответ становится мне ясен в тот момент, когда моей щеки касаются прохладные пальцы. Я чувствую его. Этот запах темноты.
Лиран должен меня отпустить. Но почему Арк так сказал? Я же не принадлежу ему. Он уже давно меня отпустил. Это точно происходит на самом деле?
— Она для меня все, — вздыхает Лиран.
— Я знаю, Лиран. Я знаю, — сочувственно говорит Арк. — Но она...
Он останавливает себя. Тело у меня начинает дрожать.
— У нее снова припадок. Отойди.
— Я вполне могу сам...
— Ну конечно, — возмущается Арк. — Радуйся, что пока никто не знает, что ты натворил!
Снова моей щеки касается чья-то рука. На этот раз другая. Она принадлежат Арку. Я чувствую это. Вдруг что-то вонзается мне в грудь. Сила. Темнота. Она забирает всю мою боль. Последнее, что я слышу, — умоляющий голос Лирана. Он обращается к книге, которая держит меня в плену.
— Если ты ее отпустишь, я сделаю то, о чем ты меня просишь.
Его невозмутимый фасад, каким бы идеальным он ни был, рушится.
— У нас у всех есть какие-то раны, Лиран. Самые разные. Нельзя сказать, какие из них легче, а какие тяжелее. У каждой своя история и свое время на заживление.
Чтобы прояснить раз и навсегда, Навиен, — шепчет он мрачным и низким голосом. Его дыхание касается моей щеки, отчего меня пробирает дрожь. — Я не Зет. Я не тот, кого выбирают и используют как компаньона в постели.
— А кто тогда? — интересуюсь я, стараясь не выглядеть оскорбленной.
— Меня или выбирают всерьез, или оставляют эту затею.
— А ты? Ты тогда тоже выбираешь этого человека всерьез?
Я слегка задыхаюсь.
И тут он ухмыляется. Снисходительно и понимающе.
— Я уже выбрал, —
Шор — это еврейское слово, обозначающее быка.
Это болтливая Лу, — ворчит он, состроив гримасу. — Наша связь длилась недолго, потому что она все равно не второрожденная.
Я распахиваю глаза и таращусь на него. Это так заметно, что мужчина за соседним столом удивленно на меня смотрит.
— Ты тоже с ней развлекался? — тихо шиплю я и только тогда понимаю, что только что назвала его на «ты». Я прикусываю язык, а Лиран приподнимает брови.
— Вы, — поправляюсь я.
— А кто еще? — холодно спрашивает он. Почему-то я вижу у него в глазах разочарование.
Я сжимаю губы. Но теперь молчать уже поздно. Это же надо было так сглупить.
— Какая неловкость, — раздается смущенный голос Вьюнка.
Если я когда-нибудь об этом забуду, люди оставят на моем теле еще больше шрамов, чтобы напомнить.
Учиться убивать — это нечто совершенно иное, чем то, что произошло здесь. Сейчас это по-настоящему жестоко, безжалостно и окончательно.
Я больше не Навиен. Я женщина-убийца. Одна из самых опасных женщин-бойцов, несмотря на то что мы, герои княжества Истины, не должны использовать демонические силы. Они мне и не нужны.
