Оглавление

Николай Надеждин

«Маленькие рассказы о большом успехе»

Антуан де Сент-Экзюпери
Жизнь — полёт
2024

Введение

Полное собрание сочинений Экзюпери можно уместить под общей обложкой. Том получится объёмистый, но всего один…

Один том — много это или мало? Как говорил Довлатов (имея в виду Гоголя), дело не в количестве текстов, а в их качестве. Книги Экзюпери — образец литературного качества, что в это понятие ни вкладывай.

Дело даже не в том, что Экзюпери — блестящий литератор и мудрый философ. Дело в магическом воздействии его книг на читателя.

Есть множество людей, которые раскрывают книгу Экзюпери и… откладывают её в сторону. Чтение его романов подразумевает определённую работу души, ума, сердца. Это не досужее развлечение, не «жвачка для мозгов». Но всё же, заметьте, берут. Экзюпери притягивает и не отпускает. И книги его под рукой с ранней юности и на всю жизнь.

С Экзюпери мы росли и взрослели. С Экзюпери мы и состарились. Без его искренних, светлых книг трудно жить, как трудно жить без весеннего солнца, бездонного утреннего неба и без пения птицы за окном. Его книги, как глоток свежего воздуха. Как влажные глаза возлюбленной. Как плечо друга, которое всегда где-то поблизости — стоит лишь подумать и затосковать.

Его основной инструмент — искренность и честность. Что самое удивительное, он не подозревал об этом сам. Просто писал, как мог.

А мы теперь — читаем.

1. 31 июля 1944

Серебристая машина стояла на бетонной дорожке, сверкая серебристыми плоскостями крыла. Она была похожа на большую приземистую стрекозу — две каплеобразные балки фюзеляжа, заканчивающиеся вертикальным оперением, а между ними ажурная кабина лётчика.

Возле самолёта возился механик. Он проверял топливопроводы. В последний раз Сент-Экс еле дотянул до аэродрома. В левом баке закончилось топливо. Правый был абсолютно полон. Лётчик жаловался на заевший кран переключения топливопровода. Но механик уже понял — Сент-Экс даже не прикоснулся к переключателю. Он о нём попросту забыл.

Над Борго сияло яркое утреннее солнце. Бездонное небо ещё не очнулось от ночной синевы и не подёрнулось белёсой дымкой. День обещал быть знойным и безветренным.

Из штабного строения вышли трое. Они неспешно приближались к машине. Механик закончил с проверкой — оба бака были наполнены топливом под завязку.

— Привет, Прево! — воскликнул Сент-Экс, подходя к самолёту и привычно похлопав ладонью по дюралевому крылу.

— Я не Прево, — отозвался механик. — Я Жак Маруани.

Сент-Экс хлопнул себя по лбу и с виноватой улыбкой сказал:

— Прости, дружище. Прево — мой старый приятель. Я оговорился… Жак, конечно — Жак.

— Ничего страшного, — ответил механик, который уже привык к рассеянности Сент-Экса. — Я не в обиде, господин майор.

— Ну, сразу уж и майор, — укоризненно произнёс Сент-Экс.

— Тонио, — поправился механик.

2. Взлёт

Рядом с Сент-Эксом шли командир эскадрильи, седой молодцеватый человек в форме полковника французских воздушных сил и пилот Жиль Валё.

Валё уже давно не летал. После ранения он выполнял подсобные работы, учил премудростям пилотажной подготовки молодёжь и просто жил вместе с офицерами — как старый боевой товарищ. На плече Валё нёс собранный парашют.

Они остановились возле машины. Механик деликатно отошёл в сторону, чтобы не мешать разговору офицеров.

— Давай, помогу надеть эту хреновину, — сказал Валё.

Сент-Экс вытянул назад одну руку, другую. Когда Валё натягивал лямки, Сент-Экс морщился. Он старался не беспокоить левое плечо. Сустав болел уже несколько лет. И временами эта боль была нестерпимой.

Он застегнул лямки на груди. С двумя парашютными мешками — одним за спиной, вторым ниже — он стал похож на медведя. И без того неповоротливый, грузный, с парашютом он бы вряд ли забрался в кабину.

— Может, всё-таки… — сказал полковник, отворачиваясь и доставая сигареты.

— Нет, — сказал Сент-Экс. — Ты же знаешь… Лучше давай покурим.

Командир протянул пачку «Голуаза». Сент-Экс подцепил сигарету. Наклонился над огнём спички. С наслаждением затянулся.

Сделав несколько затяжек, он отбросил сигарету и полез в кабину. Ему помогали оба — и Валё, и полковник.

Сент-Экс закрыл фонарь. Механик встал перед самолётом и поднял руки. Зарокотал стартер. Винты медленно пришли во вращение. Через минуту машина тронулась.

3. Направление на Гренобль

Командир эскадрильи, пилот Валё и механик Маруани наблюдали, как Сент-Экс поднял самолёт в воздух. Неуклюжая с виду «рама» — «Лайтнинг П-38» бортовой номер 2734-L — набирала высоту. Поднявшись на полкилометра, Сент-Экс заложил вираж и покачал крыльями.

Валё опустил ладонь, которой прикрывал, словно козырьком, глаза от солнца, и сказал:

— Это дурная примета, полковник — закурить перед боевым вылетом.

— Я знаю, — упавшим голосом произнёс командир эскадрильи. — Только что сам об этом подумал.

Механик оглянулся на офицеров. Его взгляд недвусмысленно говорил — «не лучше ли вам заткнуться?» Полковник словно расслышал его мысли.

— Пойдём, Жак. Ему летать три часа. В двенадцать он будет уже здесь…

Часы показывали 8 часов 45 минут. Сент-Экс потянул штурвал на себя. Самолёт взвыл двигателями, набирая высоту. Далеко внизу оставались друзья, бетонная взлётная полоса и ряды самолётов. А впереди простиралось спокойное залитое щедрым солнцем море.

Сент-Экс довернул штурвал. Курс — на Гренобль. В последний раз он летал над Лионом. И даже видел дом, в котором родился — замок Сен-Морис де Реманс. Он специально снижался до предела и делал над замком круг, хотя это и не входило в его боевое задание. Но теперь он летел на разведку в район Прованса.

Лётчик поерзал на сиденье, отыскивая более удобную позу. Здорово мешал парашют, в котором не было ровно никакого смысла. Одиннадцатикилометровая высота — какой уж тут парашют…

4. Полдень

В полдень Маруани уже стоял на полосе и неотрывно смотре на север — туда, откуда должен был прилететь «Лайтнинг» Сент-Экса. Минутная стрелка обегала циферблат раз за разом. Над аэродромом стояла звенящая тишина.

Здесь, на Корсике, было спокойно и тихо. После Сардинии, куда залетали на своих «Мессерах» немцы, городок Бастиа и его окрестности казались совершенно мирными. В небе господствовали американцы и французы. Немцы жались ближе к береговой линии и на Корсику нападали редко.

Лётчики собрались в столовой. Близилось время обеда. А поздним вечером на задание готовилась вылететь группа высотных бомбардировщиков. Именно для них и собирал данные Сент-Экс.

В час дня распахнулись дверцы и в окошко раздачи выглянул розовощёкий повар Фабрицио — итальянец по происхождению, который до войны жил в Лионе. Сент-Экс часто расспрашивал его о родных местах.

Фабрицио выставил напоказ миску гаспаччо и рагу из кролика — яства, оказывающие на лётчиков неизменно ошеломляющее впечатление. Но на этот раз никто не двинулся с места. Лётчики курили и напряжённо молчали.

В 13 часов 20 минут в столовую вошёл командир эскадрильи. Вид у полковника был очень усталый. Он обвёл офицеров взглядом покрасневших глаз и, остановившись на поваре, еле заметно ему кивнул. Фабрицио полез в секретный шкафчик за виноградной водкой.

Обед прошёл в полном безмолвии. Но лётчики, как это обычно бывало, не разошлись, остались сидеть за столами. К еде почти никто не притронулся.