Боже, такое это произведение милое, такое смешливое, забавное и молодостью дышит так явственно, что после прочтения становится тепло так, как будто свою историю вспомнил.
Как только после обеда водворилась та сонная душная тишина, которая до сих пор, как жаркий пуховик, ложится на русский дом и русский люд в середине дня, после вкушенных яств[30], Давыд (я с замиравшим сердцем шел за его пятами) – Давыд отправился в людскую
– Да что же это такое будет, наконец! – раздался за нами грозный голос, голос моего отца. Он стоял на пороге двери. – Прекратятся ли наконец эти дурачества или нет? Где это мы живем? В российском государстве или во французской республике?
