В. Г. Короленко
МОРОЗ
«Мороз» — занимательный рассказ великого русского и украинского писателя Владимира Галактионовича Короленко (1853–1921).***
Группа товарищей плывет в лодке по реке Лене. На улице мороз, по воде плывут огромные глыбы льда. Наши путешественники становятся свидетелями того, как на этих льдинах козули переправляются на противоположный берег и это напомнило одному из них интересную историю, которой он делится с товарищами.
Владимир Короленко прославился своими произведениями «Государевы ямщики», «Феодалы», «Братья Мендель», «Легенда о царе и декабристе», «Птицы небесные», «Художник Алымов», «Смиренные», «Ушел!», «Повести и рассказы».
Владимир Галактионович Короленко был необычайно популярен уже при жизни, им восхищался М. Горький, Л. Толстой, А. Чехов. Кроме того, он вел активную общественную деятельность, его называли «совестью России». В Украине существует литературная премия имени Короленко за лучшее русскоязычное произведение среди украинских литераторов.
I
Мы ехали берегом Лены на юг, а зима догоняла нас с севера. Однако могло показаться, что она идет нам навстречу, спускаясь сверху, по течению реки.
В сентябре под Якутском было еще довольно тепло, на реке еще не было видно ни льдинки. На одной из близких станций мы даже соблазнились чудесною лунною ночью и, чтобы не ночевать в душной юрте станочника, только что смазанной снаружи (на зиму) еще теплым навозом, — легли на берегу, устроив себе постели в лодках и укрывшись оленьими шкурами. Ночью мне показалось, однако, что кто-то жжет мне пламенем правую щеку. Я проснулся и увидел, что лунная ночь еще более побелела. Кругом стоял иней, иней покрыл мою подушку, и это его прикосновение казалось мне таким горячим. Моему товарищу, спавшему в одной лодке со мною, — снилось, вероятно, то же самое. Луна светила ему прямо в лицо, и я видел ужасные гримасы, появлявшиеся на нем то и дело. Сон его был крепок и, вероятно, очень мучителен. В это время в соседней лодке встал другой мой спутник, приподняв дохи и шкуры, которыми он был покрыт. Все было бело и пушисто от изморози, и весь он казался белым привидением, внезапно возникшим из холодного блеска инея и лунного света.
— Брр… — сказал он. — Мороз, братцы…
Лодка под ним колыхнулась, и от ее движения на воде послышался звон, как бы от разбиваемого стекла. Это в местах, защищенных от быстрого течения, становились первые «забереги», еще тонкие, сохранившие следы длинных кристаллических игол, ломавшихся и звеневших, как тонкий хрусталь… Река как будто отяжелела, почувствовав первый удар мороза, а скалы вдоль горных берегов ее, наоборот, стали легче, воздушнее. Покрытые инеем, они уходили в неясную, озаренную даль, искрящиеся, почти призрачные…
Это был первый привет мороза в начале длинного пути… Привет веселый, задорный, почти шутливый.
По мере того как мы медленно и с задержками подвигались далее к югу, зима все крепла. Целые затоны стояли уже, покрытые пленкой темного девственно-чистого льда, и кам
