Елена Асатурова
Дорога к Богу
Ноги босые берёзок опущены в лужи
Слёз, что роняла зима в опустевшем лесу.
Птиц возвратившихся стая над городом кружит,
И появились веснушки у гор на носу —
Жёлтые крокусы солнцу подставили лица,
Им, первоцветам, не страшен возврат холодов…
Мне бы, как льдинке, на сотни осколков разбиться,
Чтобы стряхнуть с себя морок непрошеных снов.
Чтобы забыть, зачеркнуть и начать понемногу
Новую книгу писать, искромсав черновик…
И осознать, что дорога и к вере, и к Богу
Через берёзовый лес нас ведёт напрямик.
Иосиф
Как просто перерезать пуповину
И научить на мир смотреть слепца.
Мы молимся и Матери, и Сыну,
Но часто забываем про отца.
Кто он, хранитель жертвенного лона,
Смиренный старец с мудростью своей
И верою, не той, что исступлённо,
А той, что от единственных корней?
Любил ли он невинную Марию,
Иль, выполняя свой священный долг,
В пещере принял на руки Мессию,
А доживи, так и на холм б взошёл?
Всегда он рядом, тих и незаметен.
И, вознося молитву небесам,
Давайте помнить, что чужие дети —
Как Божий дар принявшим их отцам.
Благая весть
В лесу ещё по-зимнему сквозит —
Она, спеша, роняет реквизит
Последних неуместных снегопадов.
Но птичий хор становится звончей,
Перекричать пытается ручей,
Цветенье приближая вертоградов.
Ещё с утра ледком хрустит каблук,
Но кто-то солнце выпустил из рук —
И сотнями осколков разлетелось,
Чтоб в лужах отражаться и блестеть.
И, нас поймав в раскинутую сеть,
Веснушками не в кожу — в душу въелось.
Звенит капелью колокольный звон,
Спугнув с ветвей и соек, и ворон —
Летите, чтоб нести благие вести.
Весна идёт. А значит, смерти нет,
И Божий Сын появится на свет,
Как Ангел обещал Его Невесте…
Вербное воскресенье
Потянулись в храм благоверные,
Солнца луч в куполах светится.
Воскресенье сегодня Вербное,
По-болгарски звучит — Цветница.
Дети Богу несут веточки,
С верой в милость Его как сущее.
Ощущаю я каждой клеточкой
Груз грехов моих неотпущенных.
Храм души опустел, выплакан.
Лик печальный от времени стёрт.
А в толпе, что встречала криками,
И Иуда стоял, и Пётр…
Так и мы — то грешим, то каемся,
То цветами, то камнем в спину.
За прощением возвращаемся
К своему Иерусалиму.
Ветки высохнут, пыл утратится,
Цвет осыплется саваном белым…
И наступит Страстная пятница.
Кто к крестам на Голгофе первым?
Добрый пастырь
(художественно-документальный рассказ)
Хоронили отца Ивана всем селом. Да что там селом — вся Юрьевская округа, почитай, собралась. Из окрестных деревень и хуторов пришли, приехали на подводах по весенней распутице люди. Не только женщины и старики, но и демобилизованные, в основном по ранению, мужики.
Март 1945 был необычно тёплым. Снег почти стаял, обнажив разбухшую от влаги землю, над которой поднимался лёгкий, как туман, пар. Только в тенистых углах лежали еще ноздреватые, потемневшие снежные пласты, хрустевшие под ногами. На пригорках, где пригревало солнце, начинала пробиваться первая нежная травка. Того и гляди, по берёзам побежит сок такой вкусный, что хочется зажмурить глаза и пить, пить его, слизывая с деревянной щепки, вставленной в разрез коры, прозрачные крупные капли. Потом появятся крапива, заячья капуста, а там и щавель — значит, зимнему голоду конец. Набухнут почки, лес посветлеет, зарозовеет, оживёт.
Налетел ветерок, задрожали тонкие, гибкие ивовые ветки, свесившиеся, словно расплетенные косы, прямо в холодную речную воду. Лёд уже сошёл, задержались у самого берега его небольшие осколки, блестевшие под лучами весеннего солнышка. Побежала лёгкая зыбь, зашуршал камыш. И в этот миг, словно разбуженные ветром, зазвенели колокола.
Храм, стоящий на холме, окружённый когда-то, до революции, парком с липовыми аллеями и каскадом прудов, был виден издалека. С дороги, которая вела к селу, ещё вёрст за семь заметна была увенчанная крестом колокольня, высившаяся над тёмными верхушками елей, сбегавших по склону к слиянию рек Ворши и Медведки. А подъедешь чуть ближе, и уже разглядишь купол самой церкви в виде ротонды и её белые стены. И, если повезёт, услышишь радостные переливы колоколов, созывающих на службу. Но сейчас звон их был строгий, поминальный, медленно тонущий среди лесов и полей.
Деревянный двухэтажный домик священника, чей фасад с весны до поздней осени был увит диким девичьим виноградом, стоял на самом краю села, отделенный от него речушкой Комарихой. Сюда в конце прошлого века перебрался отец матушки Елизаветы, протоиерей Алексей, оставив своему преемнику и зятю добротный кирпичный дом, построенный для нужд церкви ещё при князьях Салтыковых. Но тот дом вместе с плодоносящим садом и теплицами, в которых его тесть выращивал даже арбузы, отец Иван давно продал, чтобы получить деньги на содержание храма.
На задах дома, прямо на берегу Комарихи, разбит небольшой огородик, который кормил всю семью. В 1932 году, после очередного ареста, имущество батюшки, в том числе и земля, было конфисковано, хозяйственные постройки разрушены. Второй этаж заняли под сельсовет, а отец Иван с домочадцами переселён в первый, полуподвальный, с окошками вровень с палисадником. Здесь была всего одна комната, выполнявшая роль и столовой, и спальни, с примыкавшим кухонным закутком, где стояла дровяная печь. Простой обеденный стол с деревянными лавками, буфет для посуды, лежанка у стены, рукомойник в углу — вот и всё убранство. Да полка с иконами и книги, много книг. У отца Ивана была прекрасная библиотека.
…Напоминающая скорее широкий ручей, чем реку, Комариха впадала в Воршу, которая ещё широка и полноводна. Сколько карасиков вершей и бреднем здесь выловлено мальчишками! Два моста перекинуты через её быстрые тёмные воды — один на въезде в село, второй — на другом конце, напротив дома отца Ивана. Раскатанная телегами дорога вела прямо на вершину холма, к храму. По ней, по-весеннему вязкой и скользкой, и двинулась скорбная процессия, провожающая отца Ивана в последний земной путь.
***
Когда в ноябре 1870 года в многодетной семье священника Иоанна Ключарёва из села Горки, что в Киржачском районе, родились близнецы Ваня и Федя, ни отец, ни матушка Параскева не предполагали, что их сыновьям суждено стать ревнителями и спасителями православной веры в страшные годы гонений.
Оба закончили Владимирское Духовное училище, а потом Владимирскую Духовную семинарию. Фёдор учительствовал в земском народном училище в Горках, потом был определен священником в село Заречье Покровского уезда, где также продолжал обучать местных детишек.
Иван же в августе 1895 года был определен Указом правящего архиепископа Сергия (Спасского) настоятелем храма Воздвижения Креста Господня села Снегирёво. И прослужил там без малого пятьдесят лет. С юных лет Иван проявлял интерес к наукам, истории, философии, собирал домашнюю библиотеку. Любовь к книге передалась его детям, а от них — внукам и правнукам.
Будучи человеком образованным и начитанным, он учил детишек в церковно-приходской школе, открытой князем Салтыковым в 1887 году. Обладая медицинскими познаниями, лечил прихожан как фельдшер, врачуя не только души, но и тела.
Матушка Елизавета сама происходила из семьи, где образованность и широта взглядов ценились наравне с православными канонами. Дядя Елизаветы, Евлампий Лебедев, был профессором Петербургского университета, воспитателем великого князя Николая Николаевича Романова и автором единственного в то время учебника по географии. Один из её братьев, Василий Лебедев, участвовал в экспедиции на Северный полюс под командованием Седова, а другой, Алексей, начав с ветврача, дослужился до звания подполковника медицинской службы.
Женившись на Елизавете Лебедевой и начав служение в Крестовоздвиженской церкви, отец Иван поселился в Снегирёве и по примеру тестя держал большое хозяйство. И пока оно не было конфисковано советскими властями, он в двадцатые годы, в непростое послереволюционное время, помогал крестьянам и деньгами, и продуктами. В годы неурожая, когда целые деревни вокруг вымирали от голода, отец Иван на свои средства покупал зерно, чтобы раздать его прихожанам.
Как родной отец помогает своим детям, так и он во всем поддерживал своих духовных чад. К его словам прислушивались, доверяли, и ему удавалось убеждать пьяницу бросить пить и заняться делом, а поссорившихся супругов — помириться и жить в ладу. Ежедневно и ежечасно отец Иван был среди прихожан, поддерживая их добрым словом и горячей молитвой. И конечно, главной его заботой было сохранение храма, к которому под печальный колокольный звон продолжала подниматься похоронная процессия.
***
В истории создания каждого храма лежит какая-то легенда. Есть такая и у церкви села Снегирёво.
Один из владельцев здешней усадьбы, генерал-фельдмаршал светлейший князь Николай Иванович Салтыков принимал участие в Русско-турецкой войне. В сентябре 1769 года, во время взятия Хотина, он был тяжело ранен и дал Богу обет в случае спасения построить храм. Произошло это в день празднования Честного и Животворящего Креста Господня. Военная карьера князя на этом закончилась, но, даже будучи занят важными политическими делами, он свой обет не забыл и в 1807 году получил разрешение Святейшего Синода на возведение в своих владениях домовой церкви.
Совпадение или нет, но предки князя Салтыкова ещё в середине 17 века основали в Смоленской губернии мужской монастырь во имя Воздвижения Креста Господня. Строительство храма длилось почти семь лет и было завершено в 1813 году. Базилика с тремя кирпичными нефами увенчана небольшой ротондой с ярусом звона. Такая церковь «под колоколы» — большая редкость в храмовой архитектуре начала 19 века. Облик церкви — дань позднему посленаполеоновскому классицизму.
Здание её высокое и просторное, светлое благодаря большим окнам, центральный неф вытянут во всю её длину и высоко поднят над меньшими боковыми приделами. В западной стене прорезано большое полукруглое окно, над которым высится треугольный фронтон с белокаменными карнизами. Круглая, в виде ротонды башенка колокольни, в которую можно подняться по винтовой лестнице наружной боковой камеры, возвышается над храмом и делает его уникальным.
Первоначально церковь была летней, трехалтарной. Главный алтарь посвящен Воздвижению Креста Господня, южный — Святой Троице, северный — Сошествию Святого Духа. Богослужения здесь проводились только в теплое время года.
В крипте под алтарем князьями Салтыковыми была устроена родовая усыпальница, в которой упокоились сам Светлейший князь Николай Иванович, его супруга Наталья Владимировна, их сын князь Сергей Николаевич и внук князь Алексей Дмитриевич — известный путешественник, писатель и художник.
В 1889—90-х годах с западной стороны была пристроена зимняя церковь с печным отоплением, невысокая, со скромным убранством, в которой расположены два придела — в честь Покрова Божьей Матери и во имя Святителя Николая Чудотворца. Так храм стал пятипрестольным.
