Уже тогда я начал бояться хоть в чем-нибудь обогнать его. Он становился моим постоянным «ограничителем скорости». Позже, через многие годы, его так назвала Ирина.
Заботой, Санечка, можно осчастливить человека, а можно обидеть, — сказала мама, когда мы с ней оказались вдвоем. — Громкое самопожертвование — не добро, а реклама добра!
