Christie Golden

World of Warcraft: Rise of the Horde

© 2018 Blizzard Entertainment, Inc. All Rights Reserved. Rise of the Horde, Diablo, StarCraft, Warcraft, World of Warcraft and Blizzard Entertainment are trademarks or registered trademarks of Blizzard Entertainment in the U.S. and/or other countries. All other trademarks are the property of their respective owners

* * *

Свою книгу я посвящаю Крису Метцену (его поддержка и энтузиазм очень пригодились мне в работе над этим проектом), а также фантастическим существам с PII-сервера «World of WarCraft®» – всем тем, с кем мне выпала честь играть. В их числе Арон и Эрика Джолли-Меерс, Лэйси Коулмэн и Шон Рич, которому я благодарна в особенности, ведь это он зазвал меня в ролевую игру.

Совет Теней, вперед, к победе!

Пролог

Сила незнакомца лучилась светом, ослепительным переливом цветов и оттенков. Свет укрывал его будто плащ, короной сиял вокруг могучей главы. Голос незнакомца принимали и уши, и разум, и текла от него по жилам сладкая радость – словно от любимой песни, забытой, но вспомнившейся внезапно.

Дар, предлагаемый незнакомцем, был велик.

Сердца тянулись к нему, но все же… Тень сомнения встала над ним.

Когда незнакомец исчез, вожди эредаров заговорили друг с другом – тайными словами разумов.

– За столь многое он желает так мало, – заметил первый, играя мышцами, – и по обоим мирам, тленному и духовному, пробежало эхо его силы.

– Такая мощь, – пробормотал задумчиво второй – прекрасный, изящный, исполненный благодати и красоты. – И ведь он поведал нам правду, ибо никто не в силах лгать, рассказывая так.

Предсказанное им – случится!

Третий молчал. Все трое знали: видение, явленное незнакомцем, невозможно подделать, оно правдиво. Все же третий вождь, Велен, хотя и поверил видению, встревожился – было в чужаке, назвавшем себя Саргерас, нечто пугающее. Вожди эредаров были друзьями. Велен был в особенности дружен с Кил’джеденом, сильнейшим и самым решительным из троих. Дружили они несчетные годы, проходившие незаметно для существ, над которыми время не властно. В глазах Велена мнение Кил’джедена весило больше, чем мнение Архимонда – тот хотя и мыслил здраво, но был тщеславен и падок на лесть, и потому не всегда судил беспристрастно. А Кил’джеден был за то, чтобы согласиться с незнакомцем.

Велен снова принялся обдумывать видение: новые миры, ожидающие освоения и, что важнее, изучения, постижения. Эредары очень любознательны. Познание для них столь же необходимо, как для существ низших – хлеб и вода. А Саргерас пообещал удивительное, притягательное, завораживающее – если только эредары согласятся на малость: поклясться Саргерасу в верности.

И обещают верность своих народов.

– Как обычно, наш Велен осмотрителен и осторожен, – заметил Архимонд.

Слова, облеченные в форму похвалы, – но теперь они показались Велену почти насмешкой.

Он знал, чего жаждет Архимонд, знал, что тому нерешительность друга кажется досадной помехой на пути к желаемому. Велен улыбнулся.

– Да, я самый осторожный из нас, и моя осторожность спасала нас столь же часто, как твоя решительность, Кил’джеден, и твоя находчивость, Архимонд.

Оба рассмеялись, и на мгновение Велен ощутил прежнее дружеское тепло. А отсмеявшись, почувствовал: они уже решили. Разошлись молча.

Велен смотрел вслед уходящим друзьям, а на сердце становилось все тяжелее. Правильно ли они поступили? А как решит он сам?

Они давно знали друг друга – такие разные, но дополнявшие и уравновешивавшие один другого во имя пользы мира и спокойствия их народа. Велен знал – вожди превыше всего ставят благополучие тех, кто им поверил, и всегда троим удавалось прийти к согласию.

Теперь они уже решили принять дар – но почему же так тревожно от уверенности и обаяния Саргераса? Гость заверял: именно эредаров он и искал – сильный, гордый, страстный, разумный народ. О, как смогут эредары укрепить свою мощь, служа благородной цели – единению всех миров. Саргерас изменит эредаров, наделит их дарами, каких не знала вселенная, ибо никогда еще сила, подобная Саргерасу, не соединялась с уникальностью эредаров. Саргерас показал правду…

И все же – отчего сомнения?

Велен пошел в храм, куда часто заглядывал в часы тревог. Этой ночью в храме были и другие эредары: сидели вокруг каменного постамента с драгоценным кристаллом Ата’мала. Кристалл был столь древним, что никто уже не помнил его происхождения – так же как эредары не помнили своего. Легенда гласила: кристалл был дарован эредарам в глубокой древности. Он позволял усилить способности разума, изучать и познавать тайны вселенной, использовался для исцеления, призыва сущностей, а порой позволял заглядывать в будущее. Этой ночью Велен желал заглянуть в грядущее. Благоговейно приблизился, тронул кристалл. Теплый – будто зверек свернулся клубком в ладони. Теплое касание успокаивает. Велен глубоко вдохнул – знакомая сила напитала душу, – затем вернулся в круг созерцающих.

Закрыл глаза – и расслабился, открыв восприятию разум и тело, чутье мага. И поначалу увидел подтверждение пророчеству Саргераса: увидел себя стоящим вровень с Кил’джеденом и Архимондом, повелителями не только своего благородного и горделивого народа, но и бессчетного множества миров. Троих окутывала мощь, завлекающая, пьянящая, будто крепчайшие вина. Сияющие города лежали у их ног, и горожане простирались перед владыками, приветствовали их криками радости и обожания, выказывая верность.

Новые знания и умения, невиданные устройства ожидали познающего взгляда. Тома на неведомых еще языках ждали перевода, обещая открыть диковинную, невообразимую магию. Великое, славное дело! Голова Велена закружилась от восторга.

Он взглянул на Кил’джедена – старый друг улыбался. Архимонд дружески коснулся плеча.

Затем Велен глянул на себя – и закричал в ужасе. Тело стало огромным, но чудовищно исказилось. Гладкая голубая кожа почернела, пошла бурыми пятнами, вспучилась грубыми выростами – словно кора благородного дерева, пораженная хворью. Свет исходил от Велена – но не чистый, ясный свет незапятнанной силы, а ядовито-зеленый, больной, тревожный. Ошеломленный, обернулся к друзьям – те тоже потеряли былые обличья.

Они стали ман’ари!

Слово это на языке эредаров обозначало нечто чудовищно искаженное, неправильное, оскверненное. Осознание ударило в душу, будто пылающий меч. Велен закричал, дрожа, оторвал взгляд от своего искаженного тела, огляделся вокруг, отыскивая обещанные Саргерасом мир и процветание, но увидел лишь зло. Где за мгновение до того стояла ликующая толпа – лежали изувеченные трупы, а по ним ступали существа, превратившиеся, подобно Кил’джедену и Архимонду, в монстров. В крови по телам скакали невиданные чудовища: псы со щупальцами на спинах, крошечные, хохочущие твари, танцующие среди мертвечины, обманчиво красивые, изящные существа с распростертыми крыльями за спиной, глядящие на побоище с удовольствием и гордостью. Где ступали раздвоенные копыта этих существ, умирала земля. Истлевала не только трава, но и почва, иссыхало, мертвело все, дающее жизнь.

Так вот что хотел Саргерас учинить с эредарами, вот о каком «укреплении» вещал, сияя! Если народ Велена подчинится Саргерасу, то превратится в стадо этих… этих ман’ари! Вдруг он понял: увиденное – не единичный случай. Не один-единственный мир постигнет кровавая участь – десятки, сотни, тысячи! Если они поддержат Саргераса – погибнет все! Тогда легионы ман’ари, ведомые Кил’джеденом, Архимондом и – о светлое благо, спаси нас и охрани – самим Веленом, уничтожат все существующее, выжгут и омертвят, как несчастную землю, явившуюся в пророчестве. Быть может, Саргерас безумен? Или еще хуже – он понимает, на что идет, но все равно жаждет идти?

Кровь и огонь залили мир, залили Велена, испепеляя, сокрушая, пока он не упал наземь. Тогда видение милосердно угасло, и он вернулся в мир, рыдая, дрожа. Теперь он остался один в храме, и кристалл светился тепло, успокаивая. Счастливое, мирное тепло!

Кровь и огонь еще не пришли. Увиденное еще не стало явью. Саргерас не солгал: эредары изменятся, достигнув почти божественной силы, знания, власти, и потеряют все, что ценят, предадут всех, кого поклялись защищать.

Отер ладонью лоб – всего лишь пот, не кровь.

Пока не кровь. Возможно ли изменить будущее, не допустить разрушений, остановить легион чудовищ?

Ответ пришел к нему, ясный и свежий, будто глоток прохладной чистой воды в пустыне: ДА!

Друзья явились без промедления, услышав отчаяние в его зове. За несколько мгновений он, прикоснувшись к их разумам, сообщил увиденное, передал чувства. Сперва мелькнула надежда: они поняли, согласились. Предсказанное не свершится!

Но Архимонд нахмурился.

– Это пророчество мы не можем проверить. Это лишь твои подозрения.

Велен поглядел на друга, недоумевая, затем обратился к Кил’джедену. Тот не был столь порабощен тщеславием. Кил’джеден силен и мудр.

– Архимонд прав, – подтвердил Кил’джеден, не задумываясь. – Здесь нет истины – лишь страхи в твоем сознании.

Велен смотрел, исполняясь боли. Осторожно, тщательно отделил свой разум от сознания друзей. Теперь он остался в одиночестве – никогда больше не разделит чувства и мысли с этими двумя, раньше бывшими как части целого, продолжения его души и разума. Кил’джеден же воспринял разрыв связи как признак согласия, как поражение Велена – как тот и рассчитывал. Потому улыбнулся, положил руку на плечо.

– Не бойся – я не обменяю доброе и правильное на то, что может обернуться бедой, – сказал Кил’джеден утешительно. – Да и ты, думаю, тоже.

Велен не рискнул солгать – просто опустил глаза, вздохнув. Когда-то и Кил’джеден, и даже Архимонд разгадали бы столь простую увертку. Но сейчас им было не до разгадок – мечтали увлеченно о необъятной силе, ожидающей впереди. Переубеждать поздно: эти двое, когда-то столь великие, уже превратились в слуг Саргераса, уже шагнули к превращению в ман’ари. Велен понял: если догадаются, что он не с ними, станут врагами, и последствия будут ужасны. Нельзя выдавать себя, нужно выжить – для того, чтобы спасти хоть кого-то из своего племени от проклятия и гибели.

Велен кивнул в знак согласия, но промолчал, и было решено, что все вожди эредаров подчинятся великому Саргерасу. Кил’джеден с Архимондом тут же отправились готовить встречу новому владыке. А Велен остался проклинать себя за беспомощность. Хотел защитить весь народ, но понимал: невозможно. Большинство поверят Кил’джедену с Архимондом и пойдут за ними к горькой судьбе. Но есть горстка единомышленников, доверяющих, готовых бросить все по одному его слову. Им придется бросить: родной их мир, Аргус, вскоре разрушится, пожранный безумием легиона демонов. Уцелевшим останется только бежать.

Но куда?

Велен глядел на кристалл, исполняясь отчаяния. Саргерас грядет, и в этом мире нет от него спасения. Как и куда бежать?

Слезы затуманили взгляд. От них, наверное, кристалл показался мерцающим, дрожащим… Велен моргнул – нет, это не обман: кристалл засветился! Поднялся медленно с пьедестала, поплыл, завис перед потрясенным Веленом.

В сознании зазвучал тихий голос: «Коснись!»

Пораженный, трепещущий, Велен протянул сильную руку, ожидая знакомого спокойного тепла.

Охнул – от кристалла хлынул поток энергии, почти столь же мощный, как явленная в видении темная сила. Но энергия кристалла была чистой, неоскверненной – и с нею возродилась надежда, вернулась крепость души.

Странное поле света вокруг кристалла разрослось, вытянулось, приобретя форму диковинного существа. Велен заморгал, почти ослепленный, но отворачиваться не хотел.

– Ты не одинок, Велен из народа эредаров, – прошептал в сознании мягкий, тихий голос, подобный шелесту ручья, шороху летнего ветра.

Сияние померкло, и Велену предстало создание, сотканное из живого света, золотисто-желтое в средоточье, спокойно-пурпурное по краям.

У центра его кружились, плясали поблескивающие металлом знаки, умиротворяющие, завораживающие. Оно говорило, и слова его, вспыхивающие в сознании, казались голосом воплощенного света.

– Мы тоже заметили грозящий множеству миров ужас. Наша цель – равновесие существования, а задуманное Саргерасом превратит вселенную в руины, в царство хаоса. Все чистое, правдивое, верное, святое сгинет безвозвратно…

– Что вы… кто? – Велен, ошеломленный сиянием существа, даже не смог облечь вопрос в разумную форму.

– Мы – наару. Ты можешь звать меня К’уре.

– Наару… К’уре… – прошептал Велен и словно бы, произнеся, причастился их сокровенной сути.

– Страшное уже началось. Мы не в силах остановить его – твои друзья вольны в своем выборе.

Но ты потянулся к нам отчаявшимся сердцем, желая спасти доступное спасению. Потому мы сделаем, что в наших силах, – спасем тех, чьи сердца отвергнут ужас, предложенный Саргерасом.

– Что же мне делать? – Глаза Велена снова наполнились слезами, теперь уже от радости и новой надежды.

– Собери тех, кто прислушается к твоей мудрости. В самый долгий день года поднимись на высочайшую гору твоей земли, взяв кристалл Ата’мала с собою. Давным-давно мы дали его твоему народу, чтобы в нужное время вы могли отыскать нас. Мы явимся и унесем вас прочь.

На мгновение тень сомнений, зыбкая, словно пламя свечи, промелькнула в сердце Велена: ведь раньше он и не слыхал никогда о созданиях света, называемых наару, а сейчас одно из них желает, чтобы Велен похитил драгоценнейшую реликвию своего народа. Подумать только, уверяет, что они подарили народу эредаров этот кристалл! Возможно, Кил’джеден с Архимондом не ошиблись, и видение Велена было всего лишь плодом страха.

Но пока сомнения одолевали разум, Велен понял – это всего лишь отзвуки горечи и желания вернуть все к прежнему согласию, гармонии и миру, царившим до прихода Саргераса.

Все, сомнений больше нет – он знает, что делать. Велен склонил голову перед исполненным света существом.

Первым Велен призвал самого давнего и доверенного союзника, Талгата, не раз помогавшего в прошлом. Теперь все зависело от Талгата, способного оставаться незамеченным там, где появление Велена неизбежно привлекло бы внимание.

Талгат сперва сомневался, но, когда Велен соединил разумы и показал картину темного будущего, убедился и сразу согласился помочь. Однако ничего про наару и обещанную ими помощь Велен не рассказал, поскольку не знал, как именно помогут светлые существа. Заверил лишь, что есть способ избегнуть злого рока, если Талгат доверится.

Длиннейший день года приближался. Пользуясь тем, что Кил’джеден с Архимондом думали только о Саргерасе, Велен со всей осторожностью и скрытностью прикоснулся к умам тех, кому доверял. Талгат тоже собирал народ. Затем Велен принялся сплетать тончайшую магическую сеть вокруг обоих изменников, почитаемых когда-то друзьями, чтоб те не заметили лихорадочной активности у себя под носом. Работа шла быстро, но казалось – так недопустимо, предательски медленно.

Наконец работа завершилась, день настал, избравшие путь Велена взошли следом за ним на вершину самой высокой горы их древнего мира.

Осмотрелись – как же мало собралось, считаные сотни! Увы, позвать можно было лишь тех, кому Велен целиком доверял. Нельзя рисковать всеми, призвав того, кто способен предать.

Незадолго до восхождения Велен забрал кристалл из храма. Последние дни он провел, изготовляя копию, чтобы не поднялась тревога, когда кристалл исчезнет. Вырезал подделку из обычного хрусталя, заклял, наделив свечением, но фальшивка не отзывалась на прикосновение. Любой, коснувшийся кристалла, немедля обнаружил бы пропажу.

Настоящий кристалл Велен крепко прижал к себе, наблюдая за взбирающимися на гору эредарами – сильные копыта и руки легко находили опору. Многие уже добрались и теперь смотрели недоуменно, не решаясь, однако, озвучить вопрос.

Как же и куда они убегут отсюда?

В самом деле… И Веленом на мгновение овладело отчаяние – но он вспомнил существ света, соединившихся с его разумом. Они придут, непременно!

А пока с каждым мгновением все опаснее: раскроют, найдут! Столь многие еще не прибыли, даже Талгат. Старый друг Ресталаан улыбнулся ободряюще:

– Скоро придут, вот увидишь!

Велен кивнул – скорее всего, друг прав, даже в последние дни Архимонд с Кил’джеденом вели себя как обычно, и не подозревая о дерзком плане. Оба слишком увлеклись предвкушением будущей силы. Но все же, все же…

Предчувствие, когда-то предупредившее о Саргерасе, снова всколыхнулось в сознании. Что-то не так! Велен нетерпеливо зашагал взад-вперед… Ага, вот они! Талгат со спутниками одолели подъем, замахали руками, приветственно улыбаясь, и Велен вздохнул с облегчением. Уже шагнул навстречу – но кристалл вдруг пробудился, и словно ледяной волной окатило Велена. Пальцы стиснули кристалл, а разум раскрылся – и он почувствовал окутавшее его отвратительное зловоние!

Саргерас не дремал, создавая чудовищный легион, превращая эредаров, легкомысленно доверившихся Архимонду и Кил’джедену, в омерзительных ман’ари. Тысячи чудовищ всевозможных форм и обличий залегли на склонах, укрытые неведомо как от разума и чувств Велена. Если бы не кристалл, он, возможно, и не заметил бы их, пока не стало бы слишком поздно. А может быть, уже слишком поздно!

Глянул, пораженный, на Талгата: зловонные миазмы исходили и от него, и от следовавших за ним! Из глубин отчаявшейся души взлетела мольба: «К’уре, спаси нас!»

Ман’ари ощутили, что обнаружены, кинулись вверх, будто голодные хищники на добычу. Но любая смерть лучше того, что эти обезображенные твари собрались учинить с оставшимися верными! Что же делать?

Вне себя, Велен поднял кристалл Ата’мала к небу – и то будто раскололось, явив столб ярчайшего белого света. Он ударил прямо в камень, расщепив его на семь разноцветных лучей. Боль обожгла Велена – кристалл взорвался в руках, острые грани врезались в пальцы. Охнув, он выпустил обломки – а те повисли, округлились, превратившись в шары, втянули в себя разноцветные лучи – каждый по одному, а затем устремились в небо.

Семь новых кристаллов – красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, пурпурный и фиолетовый, – вобравшие силу изначального белого света, закружились в вышине, создав сияющий купол вокруг перепуганных эредаров.

Во взгляде Талгата сверкнула неприкрытая ненависть, он бросился – и ударился о стену разноцветного света, отшатнулся, оглушенный. Велен оглянулся: повсюду ман’ари кидались, рыча, истекая слюной, драли когтями стену, созданную всего лишь из света, но защитившую верных.

Низкий тяжелый рокот сотряс гору, пробежал по телу, по костям и нервам. Велен глянул вверх, и – о диво превыше семи шаров света в этот день чудес! – с небес опускалась звезда, столь яркая, что нельзя было глядеть на нее. Но вблизи увиделось, что сияние исходило не от зыбкого небесного светляка, а от диковинного существа с мягкой округлой сердцевиной – будто множество соединенных сфер, а по краям – прозрачные треугольные выступы, словно из хрусталя. Когда чужой голос коснулся разума, Велен заплакал.

– Я обещал – и я здесь. Приготовься покинуть этот мир, пророк Велен.

Тот протянул руки – почти как дитя, требующее любящих объятий матери. Шар над ним запульсировал, и Велен ощутил, как медленно поднимается, плывет вверх. Остальные тоже плыли, приближаясь к существу, бывшему, как внезапно понял Велен, исполинским кораблем, хотя и пульсирующим непостижимой жизнью. Снизу бесновались, ревели, визжали ман’ари, бессильные схватить ускользающую добычу. Основание корабля раскрылось, и спустя мгновение под ногами оказалась твердь. Велен встал на колени, наблюдая, как поднимается к кораблю его народ.

Ожидал: когда прибудет последний, люк закроется, и корабль, сотворенный из живого металла, бывшего, как он подозревал, сущностью К’уре, отправится в путь.

Но в сознании прозвучал шепот: «Возьми же кристалл, ставший семью, – он понадобится тебе».

Велен наклонился над люком, протянул руки – и кристаллы метнулись к нему, врезавшись в ладони с такой силой, что он охнул. Прижал к себе, не обращая внимания на невыносимый жар, исходивший от них, оттолкнулся от края. В то же мгновение люк исчез, будто и не было его. Сжав семь кристаллов Ата’мала, растерянный, недоумевающий, Велен застыл на мгновение между отчаянием и надеждой: что же будет? В самом ли деле спаслись?

Приведший войско Кил’джеден наблюдал с удовольствием, как рабы бесчисленной сворой штурмуют гору. Уже радость победы, радость от зрелища поверженного врага посетила его, столь же сладкая, как утоление посеянного Саргерасом в душе хищного голода. Талгат хорошо исполнил порученное. Велена спасла лишь чистая случайность – повезло схватиться за кристалл в момент атаки. Если б не схватился, превратился бы в кучу мясных клочьев.

Но все же Велену повезло, Велен был предупрежден, и случилось непонятное: предателя окружила защита из света, а потом кто-то его забрал.

Странный корабль-спаситель померцал в вышине и растворился.

Удрал! Проклятье, изменник удрал! Ман’ари, чья радость наполняла душу Кил’джедена секунды назад, теперь были полны обиды и разочарования. Кил’джеден коснулся их разумов: нет, никто не понимает, в чем дело. Что же сумело увести предателя прямо из-под носа? Кил’джеден вдруг содрогнулся от ужаса: что же скажет господин?

– Что теперь? – спросил Архимонд.

Кил’джеден посмотрел на союзника и прорычал:

– Мы найдем его! Найдем и уничтожим, даже если это займет тысячу лет!