Вся наша фармакопея теряет смысл, когда люди начинают действовать в интересах гробовщика.
Да, милая, это и есть шедевр Бермана — он написал его в ту ночь, когда слетел последний лист
Я устала ждать. Я устала думать. Мне хочется освободиться от всего, что меня держит, — лететь, лететь все ниже и ниже, как один из этих бедных, усталых листьев.
наша фармакопея теряет смысл, когда люди начинают действовать в интересах гробовщика.
Тебя не удивляло, что он не дрожит и не шевелится от ветра? Да, милая, это и есть шедевр Бермана — он написал его в ту ночь, когда слетел последний лист.
Когда-нибудь я напишу шедевр, и мы все уедем отсюда. Да, да!
Душа, готовясь отправиться в таинственный, далекий путь, становится чуждой всему земному. Болезненная фантазия завладевала все сильнее, по мере того как одна за другой рвались все нити, связывавшие ее с жизнью и людьми.
Душа, готовясь отправиться в таинственный, далекий путь, становится чуждой всему земному. Болезненная фантазия завладевала все сильнее, по мере того как одна за другой рвались все нити, связывавшие ее с жизнью и людьми.
Вся наша фармакопея теряет смысл, когда люди начинают действовать в интересах гробовщика.
Сьюди, я надеюсь когда-нибудь написать красками Неаполитанский залив
