– Молодёжь, а не будет мелочи на пиво? – жалостливо поинтересовался бомж.
Катя только брезгливо дёрнула плечами, а Паша подошёл к субъекту и протянул сотню.
– Не было никакой «Скорой», понял?
– Понял, – согласился он, скорчив заговорщическую рожу. – Тем более что это вам не е равно эмцэ квадрат, тут явно магия! Уравнения Лагранжа теперь никому не нужны. Не говоря уже о старом добром Ньютоне и принципе д' – ик! – Аламбера.
Он приложился к бутылке под нашими недоуменными взглядами. На студента он не походил, хотя и нёс какую-то околонаучную чепуху.
– А ты кто такой? – строго спросил его Паша.
– Кто-кто, Перельман в пальто, – буркнул мужик и поплёлся в сторону соседней общаги, потеряв к нам интерес.
– Да не парься, это Политех! Тут каждая собака матанализ знает, – «успокоила» Пашу Катя. – Пошли!
– Молодёжь, а не будет мелочи на пиво? – жалостливо поинтересовался бомж.
Катя только брезгливо дёрнула плечами, а Паша подошёл к субъекту и протянул сотню.
– Не было никакой «Скорой», понял?
– Понял, – согласился он, скорчив заговорщическую рожу. – Тем более что это вам не е равно эмцэ квадрат, тут явно магия! Уравнения Лагранжа теперь никому не нужны. Не говоря уже о старом добром Ньютоне и принципе д' – ик! – Аламбера.
Он приложился к бутылке под нашими недоуменными взглядами. На студента он не походил, хотя и нёс какую-то околонаучную чепуху.
– А ты кто такой? – строго спросил его Паша.
– Кто-кто, Перельман в пальто, – буркнул мужик и поплёлся в сторону соседней общаги, потеряв к нам интерес.
– Да не парься, это Политех! Тут каждая собака матанализ знает, – «успокоила» Пашу Катя. – Пошли!