История детско-родительских отношений, как, впрочем, и отношений с обществом в целом, характеризуется явным парадоксом, состоящим в том, что глубина и возможное развитие диады или триады наблюдаются только в том случае, когда участники этого процесса стремятся к собственной автономности и независимости.
Она предполагает, что обе стороны могут принять участие в индивидуации и что они по-партнерски помогают друг другу стать самими собой»
Важнейшей задачей исследования является проблема сепарации и проработки своих чувств, состояний, переживаний. Она сопряжена с феноменами эго-синтонности и эго-дистонности, с особыми психологическими и даже клиническими явлениями, с травматическим опытом и с совладанием с ним.
Обращаясь к публикуемым в книге текстам, мы уверенно говорим, что сепарация – это такое состояние души, когда человек, будучи активно включен в социальную среду, не теряется в ней, не идентифицируется с ней, не сливается с ней, но ощущает свое своеобразие, понимает и реализует его. Иными словами, можно сказать, что конструктивная сепарация построена на трех основаниях. Первое это – ощущение своей самости, т. е. наличие определенных чувств, связанных с ней, второе это – понимание своей самости, т. е. умение недвусмысленно и последовательно рассказать о себе, и третье – это реализация своей самости, т. е. способность быть самим собой, отстаивать свои взгляды и излагать свою позицию по существенным жизненным вопросам.
Не всегда представляется возможным развести естественную и компенсаторную сепарации; у взрослого они могут быть взаимно переплетены и в принципе неразделимы. Однако отметим, что в отличие от собственно сепарации путь компенсации бывает более фиксированным и менее вариативным. Появляется зависимость от компенсации сепарационных механизмов, которая, по определению, не может стать эффективным способом восстановления и развития своей автономности. Более драматическим, чем, например, трудоголизм, вариантом такой фиксации, являются зависимости от психоактивных веществ (ПАВ), которые в числе многих других объяснений рассматриваются как способ компенсации созависимости, но на самом деле не компенсируют ее, а еще более усугубляют.
Многочисленные примеры нарушения процесса сепарации показывают, что для сохранения полноценной жизни человек не должен терять способность разотождествляться с пережитым и отождествляться с новым, а продолжать обеспечивать непрерывность процесса личностного роста.
«Зрелый человек нуждается в том, чтобы быть нужным, а зрелость нуждается в стимуляции и ободрении со стороны тех, кого она произвела на свет и о ком должна заботиться» (Эриксон, 1996, с. 374).
ущим»[22]. В обеих трактовках сепарации человек рассматривается как субъект, функционирующий в мире, т. е. развивающий свою автономию в отношениях с социумом и при поддержке этого социума. Получается, что процесс сепарации – поиска себя – невозможен, как было сказано в главе I, без интеграции в мир, без отождествления и разотождествления с ним.
Сепарация как процесс жизни – непрекращающаяся «работа» субъекта по разотождествлению с «прежним» и отождествлению с «нынешним», которые полностью не совпадают с «прошлым», «настоящим» и «будущим»[
Парадоксальность поиска смысла жизни, поиска человеком своего места в мире состоит в том, что, с одной стороны, субъект представляет собой и часть человечества вообще, и часть бытия, центром которого он является, но, с другой стороны, как только мы пытаемся объяснить природу человека именно таким образом, он теряет свою человеческую сущность, поскольку перестает быть индивидуальностью.
