Вернулась с победой, разбила яйца в миску, тщательно взбила вилкой. Распустила в большой чугунной сковороде столовую ложку топленого масла, кинула туда несколько неочищенных зубчиков чеснока и, обмакивая мясо в яичную смесь, быстро обжарила его с двух сторон. Вытащила из сковороды антрекоты, отварила на том же масле с дольками чеснока круглый краснодарский рис, отключила конфорку, обратно обложила рис мясом и прикрыла крышкой.
«макоце тракши» (поцелуй меня в задницу)
Ясно, – вздохнула Манька, – я так и думала, что он дебил, просто не знала, как это слово вежливо называется. Теперь вот знаю – невроз!
Надя, – пришел на помощь другу дядя Миша, – когда мы приехали после концерта на банкет, этот Мурадян оперативно нажрался и стал выказывать знаки внимания твоему мужу.
– Что ты такое говоришь, Миша! – задохнулась от возмущения мама. – Какие такие знаки внимания?
– Ну, типа какой вы мужественный, и руки у вас такие сильные, и глаза, мол, зеленые, как я люблю! Пришлось Юрика оттаскивать от него, чтобы он не набил ему морду.
Спешу успокоить сердобольного читателя – автор определенно выжил. Пурдикулез папа вылечил проверенным методом – пригрозил автору уколом. Все «синктомы» как рукой сняло.
Вот так мы и не попали в телевизор. Да и фильм о городке Берд не появился на экранах. Только в новостях показали маленький сюжет, где Арменак Николаич, шевеля густыми бровями и глядя куда-то мимо камеры, важно говорил:
– Приезжайте к нам, у нас очень гостеприимные и хлебосольные люди. И я гарантирую, что вы навсегда запомните наш благодатный край.
Судя по тому, что с телевидения никто больше не приезжал, поездку в наш благодатный край телевизионщики таки запомнили навсегда.
У тебя не гены, а пургены, – заключил папа и скорбно сложил на груди руки.
да и расстроиться мне не дали — тут же прибежали Манька с Каринкой и стали утешать меня, как умели — Манька гладила меня по голове, а Каринка называла дурой
Потому что, как только мы укладывались спать, тут же прилетал легион обжорливых комаров и облеплял нас с ног до головы. Любой нормальный ребенок смирился бы с такой участью и лежал бы по стойке смирно, подставляя тощие бока немилосердным кровососам. Но только не советские идейно подкованные дети. Если светлое время суток мы ходили, почесываясь, как блохастые собаки, то ночи проводили в неустанной борьбе – били комаров подушками, одеялами, чемоданами и тумбочкиной дверцей, загоняли в угол, заливали водой из графина, обсыпали зубным порошком и злорадно наблюдали, как они корчатся в адовых муках. А потом выставляли несчастные трупики на подоконник – в назидание сородичам.
Сородичи не унывали.
– Кровь не вода, сынок, она шепчет о родстве.
