Дейстующие лица:
Бернарда
Понсия
Ангустиас
Амелия
Мартирио
Адела
Мария
Служанка
Действие происходит в начале XX века в маленьком испанском городке.
«Деревцо над ручьем
Плачет вместе со мною не зная о чем.
И дрожит не смолкая одинокая ветка
От минувшего горя и вчерашнего ветра.
Ночью девушка в поле тосковала и пела
И ловила ту ветку, но поймать не успела,
Ах, то солнце, то месяц, но поймать не успела.
Триста серых соцветий оплели ее тело,
И дрожит ее голос как певучая ветка
Дрожью светлого моря и давнего ветра.
Деревцо над ручьем
Плачет вместе со мною не зная о чем.»
АКТ I
Сцена I
Бернарда: Все восемь лет, покамест в доме траур,
Никто из Вас не выйдет за порог.
Так было в доме моего отца,
И точно так же будет и у нас.
Отсюда лишь одна дорога — замуж,
Да кто же к Вам посватается, дочки?!
Ведь в нашей деревушке, хоть разбейся,
Не сыщешь жениха, а те, кто есть,
Женаты уж давно.
Понсия: Хозяйки воля
Есть заповедь для Вас, а кто не понял
Не выйдет и из комнаты своей.
Бернарда: Задрапируёте окна мешковиной,
Цветные одеянья — все в сундук,
Отныне Вам лишь чёрный цвет к лицу,
В знак траура по Вашему отцу.
Ангустиас: Он не отец мне, отчим…
Бернарда: человек,
Почивший так безвременно, твой отчим
Содеял больше во сто крат отца:
Приданным, как твоё, блеснёт не всякий.
Ангустиас: Вот только мне воспользоваться им
Придётся вряд…
Понсия: …Ангустиас, замолкни.
(Смеется Адела,
Бернарда поворачивается к ней)
Бернарда: Адела, дай мне веер.
Адела: Вот, возьмите.
(Бернарда бьёт Аделу веером)
Бернарда: Ты весела не к месту, дочь моя,
Подай мне чёрный!
Ангустиас: Мама, успокойся!
Бернарда: Не сметь мне тыкать! И прошу запомнить,
Хоть все Вы мне и дочери родные,
В дни траура я хамства не терплю,
Ещё раз тыкнешь — в подполе сгною!
Амелия: Вы рубите под корень нашу юность!
Мы все старухами отсюда выйдем!
Бернарда: Плевать на юность! Мы усопших волю
Не смеем нарушать — таков закон.
Амелия: Закон для дураков!
Понсия: Молчи, Амелия!
Амелия: Мой любящий отец хотел, чтоб я
Сгнивая заживо, как в келье монастырской
Сидела взаперти, когда другие
Поют слова любви в полях и рощах?
Хотел он, чтобы я, что так любила,
Когда он гладил волосы мои,
Он завещал, чтоб я на 8 лет
Вросла в наш дом, как гриб врастает в дерево
И в силах вытащить его оттуда
Лишь только буря может… (плачет)
Понсия: Замолчи.
Бернарда: Я выслушала твой поток бестактный
И так отвечу: дон Вам завещал
Перед людьми блюсти долг чести женской,
А по закрну — траур по отцу
На 8 лет, добра и счастья ради
Он завещание ослабил пунктом свадеб.
Понсия: (тихо Амелии) Лишь в женихах спасенье Ваше, дочки
Амелия: Не свадебные, чую я, веночки
Плести нам, а могильные.
Бернарда: (шипит) Ещё
из Вас кто пикнет, и своей рукою
Я умертвлю любую, кто откроет
Свой рот, посмев тем самым усомниться
В последнем завещании отца.
Понсия: (на уходе) Закон суров, а честь превыше слов!
(Понсия и Бернарда уходят)
Сцена II
Мартирио, Амелия, Адела
Мартирио: Мать помешалась и, видать, надолго.
Амелия: Быть может, от удара похорон.
Мартирио: Ну, вот ещё! Да если б даже призрак
Сюда явился — ей плевать на всё.
Адела: На Вашем месте, я бы, в нашем доме
Про сумашедших и призраков молчала.
Слышится начало песни Марии
Мартирио: О, Господи Всевышний!
Амелия: Тише, тише!
Мартирио: Кто выпустил её?
Адела: Наверно, мама…
(Влетают Бернарда и Понсия)
Бернарда: Кто выпустил Марию!? Я ж сказала…
(Входит Мария)
(песня Марии) Летят года и время в них летит
И многовековой скалы гранит
Вода подтачиват и стирает в кровь
Тот поцелуй воды с скалой, — любовь,
Любовь, что так шумна, красива, вечна,
Но для скалы, увы, смертельна эта встреча,
Лишь время нужно, чтоб исчез тот мол,
Что страстью был для поцелуев волн…
Понсия: Служанка мне сказала, что Мария
Сквозь стены иногда проходит ночью.
Бернарда:
То ночью. Временами я стою
С покровом ночи у открытого окна
И в такт Марии пенью, то и дело,
Мерещатся из детства мне напевы,
Луна и небо, звёзды.., как красиво,
Мне хочется, как прежде — стать игривой
И слёз не видно из-зи темноты.
Амелия: Что с Вами, мама?
Бернарда: Ах. Мечты, мечты…
Понсия: Бернарда, что с тобой?
Бернарда: (очнувшись) В чём дело? А?!
Понсия: Ты только что смотрела в никуда
Как будто бредила, и слов не разберёшь.
Бернарда: (в зал) Безумна я. А не безумен кто ж?
(уходит)
(Те же без Бернарды)
Амелия: Что с мамой, Понсия? Она как будто бредит?
Мартирио: С ней не было такого никогда.
Понсия: Волнение твоё излишним будет, —
Такой удар! Ведь все мы только люди!
Адела: (в сторону) Она, скорее, сталь.
Понсия: Что ты сказала?
Адела: Я? Ничего! Амелия шептала.
Амелия: Молчала я! С чего мне говорить?
Мартирио: (Амелии) Наверное, ты хочешь нам излить
Всю душу о видениях ночных.
Амелия: Да ну, Вас всех! Какие там виденья!
Одни покойники мне снятся.
Мартирио: К непогоде!
(все смеются)
Понсия: (перестав смеяться) Прилично ль нам смеяться, траур вроде…
Мартирио: Да ладно, Понсия! С чего ты вдруг строга?
Весёлость вся твоя ушла — куда?
Уж не влюбилась ли и тщательно скрываешь?
Амелия: Скажи скорее, кто он?
Понсия: (Амелии) Всё мечтаешь!
Где ж это видано, чтоб на глазах у донны
В дни траура свиданье беспардонно
Назначить с кем — нибудь?
Адела: Как знать. Как знать.
Понсия: (жестко) Все, девушки. Довольно хохотать.
Не приведи, Господь, вдруг нас услышат,
Тогда уж жди беды.
(входит служанка)
Служанка: А вот и я!
Адела: Тебя здась только нам и не хватало!
Что надобно?
Служанка: Бернарда мне сказала,
Чтоб Понсия шла к ней.
Понсия: Уже лечу!
Адела: А я пойду прилягу — спать хочу.
(Служанка, Понсия и Адела уходят)
Сцена III
Мартирио и Амелия
Амелия: Ну, что ж, тюрьма?
Мартирио: Да прямо уж — тюрьма!
Ты всё буквально принимаешь слишком.
Амелия: Куда ж как буквально! 9 лет!
Ни шагу из дому — с ума сойти и только,
И песни петь как эта…
Мартирио: Замолчи!
Недуг Марии в тишине хранится,
Не смей и вспоминать об этом.
Амелия: Ах!
Ты суеверна слишком уж, сестричка,
То темноты боишься, то свечей,
Уж не больна ли? Выпей, успокойся.
(достаёт бутылку вина)
Мартирио: Нельзя, Амелия!
Амелия: Мартирио, ты что?
С чего ты вдруг напугана излишне?
Смотри! Вино! Сок яркоспелой вишни
Целебным снадобьем по жилам разольётся,
Кто пьёт — не плачет, ведь вино смеётся.
По жилам шутовством весёлой встряски.
Очнись, Мартирио! И выпей без опаски!
(пьёт сама и наливает Мартирио)
Амелия: Тоска не к месту. В трауре холить
И слёзы лить не стоит — лучше пить
Ведь нам –то что? Для юности, задора
Любое время — повод для простора. (смеется)
Мартирио: О чём ты?
Амелия: Всё о том же — о любви.
Мартирио: (выпивает) Господь с тобой! Любовная возня!
Нам в окна — то выглядывать нельзя?
И как приманишь ты кого-нибудь?
Любовь! Вот скажешь! Про любовь забудь!
Амелия: Забыть про то, за чем рождён на свет?!
Забыть про страсть? Безбрачья дать обет?!
Наслушалась ты маминых речей
И, как крольчонок пред удавом, сникла.
(гладит Мартирио по голове)
Глаз вдруг угас, головушка поникла
И свет тебе не мил. Очнись, сестра,
Нам молодости сладкая пора
Дана на развлеченье. Белый свет
Для нас ведь создан.
Мартирио: Но обет!
Амелия: Обет- лишь днём и на людях,
А ночь не для того.
Мартирио: А для чего же?
Амелия: Для него.
Мартирио: Кого?
Амелия: Вот дура — то! Для пастыря с молитвой!
Мартирио: Какого пастыря?
Амелия: Да что с тобой, Мартиро?
Ночь для любовников, ночь для любовной битвы!
Мартирио: Ну, да! Любовников! Дя где ж их нынче взять?
Амелия: Взять — негде. Верно. Можно лишь отнять…
Мартирио: Ох, не пойму я что-то…
Амелия: Тише! Тише!
Поймёшь со временем, ну а пока — молчок.
Пей и не думай.
Мартирио: Странные дела!
Тебя, Амелия, я все ж не поняла.
Амелия: Да и не нужно! (хохочет)
Мартирио: Я хоть и моложе,
Но знаю, думать, так, как ты — негоже.
Амелия: О, предрассудки! Как коварный вор
Влезают в тело древности сомненья,
Крадут удачу, радость и ножом
Нам ранят сердце наши прегрешенья
Которых нет. И сами веря в то,
Что выдумано нашими дедами,
Мы сокращаем жизнь себе и детям,
Рассказывая им про три свечи,
Про чёрных кошек, про старух ужасных,
Про ведра без воды. И все молитвы,
Что Господу возносим — гаснут в страхе,
Который в древности назвали колдовством.
Наш Бог нам завещал лишь радость в жизни,
А не страданья по поводу и без.
Мартирио: В тебя уж точно мелкий бес залез.
Амелия: А в ком их нет? В тебе? Ты что, святая?
Мартирио: (изрядно выпив) Пока что — да!
Невинна я! Чиста!
Амелия: Но не свята!
Мартирио: Теперь уж скоро! Скоро!
Как ни крути, а 8 лет — то срок
Немалый. Замуж ведь пойдёт
Ангустиас, а следом ты, Амелья,
Потом лишь я. О, сколько мне терпеть! (с пафосом)
Амелия: (в сторону) Терпи, терпи. Смотри, чтоб не сгореть!
