Надеюсь, ублюдку, который это всё заварил, зачтётся и за мои волосы.
Желтовато-зелёные глаза госпожи смотрели будто бы насквозь, но сейчас в её взгляде не было опасной остроты (а в разуме Ольжаны не было ничего страшнее ругательства Йовара).
– Ну не буду отвлекать. – Посмеиваясь, Уршула вновь вскочила в лодку.
– Да. Дел-то у нас много. – Хранко посмотрел на небо. – Сколько ещё углов несиженых. Верно, Юрген?
Тот кивнул.
– Ага.
И махнул Уршуле на прощание.
Он рассказал ей про чары, которые учуял на погосте, – Уршула даже не знала, что он так умел.
– Впечатляюще.
– Пустяки. Это работает только с… э-э… явным долгоиграющим колдовством. – Юрген почесал висок. – Чародейский огонь горел много часов, если не дней, поэтому и оставил после себя такой след. Это не значит, что я могу учуять любые чары. Особенно искусные или молниеносные – точно нет. Но даже если я учую, что где-то колдовали, необязательно установлю, как именно…
– Что за жажда сразу выкладывать свои слабости. – Хранко смерил его ехидным взглядом. – Молчал бы – казался лучше.
– Погодите. – Хранко развернулся. – И Кажимера туда же?
– Госпожа Кажимера.
– Да, да. – Хранко отмахнулся от её слов, как от мухи. – Она тоже предполагает, что это мог быть Чеслав? – Скривился. – Её Юрген покусал?
– Збыслав, ты можешь идти. Спасибо. – Свиток ширкнул в руках госпожи. – Урыся, помоги ещё кое в чём. Позови сюда, пожалуйста…
Погружённая в свои размышления, Уршула так увлеклась, что не сразу сложила два и два: имя человека, которого она ввела в соборный зал, его возраст, хмурую насторожённость и едва уловимую перемену, произошедшую в лицах Драга Ложи.
– Ма-ал. – Пан Авро улыбнулся как старому приятелю. – Ну и вымахал же ты с нашей последней встречи!
Госпожа Кажимера сказала ему фразу на савайарском – как поняла Уршула, какую-то любезность. Вообще, оценила она, на савайарском мог бы идти весь разговор – пан Авро и госпожа владели этим языком в совершенстве, но, похоже, решили соблюсти приличия для учеников Грацека, чтобы те потом смогли рассказать наставнику, что здесь происходило.
В огромном куполе, перелетая с одной балки на другую, резвились белые голуби: госпожа Кажимера позволила им остаться, потому что испытывала слабость к птицам, уж Уршула это знала.
Сам-то много знаешь, как испытывать колдунов железом? Вот и я не знаю. – Фыркнул. – Меня-то жжёт одно прикосновение, а эту поди разбери. Поэтому и давил сильнее.
Юрген покачал головой.
– Всё ещё считаю это скотским поступком, – проговорил он, – но хорошо, что ты сделал это не ради потехи. За Ратмилу и других сказать не могу, только за себя: ладно. Переступили и пошли дальше.
Баргат хмуро посмотрел себ
Но ни один человек не может прятаться в тени вечно. – Кетева повела плечом. – Даже если очень захочет. День приходит, тень иссякает… Нельзя постоянно ютиться на уменьшающейся тёмной полосе, верно?