Лале рассказывал Ольжане очередные истории про хал-азарских колдунов и смотрел на неё с такой нежностью, что Ольжана обречённо поняла: следующие дни она будет учиться ещё усерднее.
Женщина, с которой Лазар виделся до мора, действительно не была ведьмой, и историей любви их свидания тоже не были. Лазар не думал, что к нему нынешнему можно было испытывать что-то похожее на любовь. Но потом, в разгар чумы, он пытался найти её и узнать, не обрушилась ли на неё карательная болезнь – за излишне тесные отношения с чужаками.
Сейчас ей не было неловко полусидеть на тюфяке, брошенном так близко к Лале, – наоборот, ощущалось уютно и по-домашнему, точно у костра. Она сказала Лале об этом.
Подумал мельком: любопытно, где прятала своё колдовское умение Айше Хасамин? Человек, отслоивший от себя кусок души, становится уязвим, и Лазару ли не знать об этом. Он никогда не забывал: сломает иглу – выскользнет тонкая душевная нить, которой Нимхе подвязала его искалеченное существо, и Лазар умрёт. Так что ему не привыкать носить в ладанке свою смерть, но для новых дахмарзу это наверняка была та ещё задачка: выбрать вещицу, от прочности которой зависела их жизнь.
. Волк, попавший в капкан, отгрызает себе лапу и не думает, счастлив он или нет и кем станет потом, когда минует опасность. И уж точно не жалеет себя за мгновение до того, как впиться в собственную плоть.
Крыльцо перед собором было таким огромным, что напоминало просторный двор. Вода лизала каменные ступени, нижние из которых поросли зелёным лишайником. Здесь сидела ученица пана Авро, Мореника, и вокруг неё вился парень из Горестного двора: его Юрген запомнил ещё с сообщения Хранко.
