Александра Архипова, Кирилл Бабаев, Дмитрий Опарин, Ольга Христофорова, Андрей Мороз, Никита Петров

Страшные истории

Ученые рассказывают о домовых, джиннах и других существах, в которых одни люди наряжаются на Хеллоуин , а другие — искренне верят

Интервью: Кира Тульчинская

Совместно с Arzamas

Bookmate Originals
2020

Пошибка (икота)

Ольга Христофорова, филолог, директор Центра типологии и семиотики фольклора РГГУ, ведущий научный сотрудник лаборатории теоретической фольклористики Школы актуальных гуманитарных исследований (ШАГИ) РАНХиГС

Когда я первый раз оказалась в одном уральском селе, в котором живут в основном старообрядцы, то первая же бабушка, к которой я пришла брать интервью, рассказала, что в ней сидит нечистый дух, который называется «икота» или «пошибка». Тут же она и продемонстрировала: этот голос в ней заговорил. Очень похожий на голос бабушки, но он будто шел изнутри грудной клетки. Она при этом говорила не обычно, а на вдохе, как бы втягивая в себя слова. Это доставляло ей физические затруднения. Она говорила, что у нее болит в районе солнечного сплетения. Голос был такой грубый: «Ну вот, что ты хочешь все узнать! Я больше ничего не буду говорить!» И ругался матом. Хотя самой бабушке уже было за девяносто лет, она была благочестивая, участница молельного собрания — так называемого старообрядческого собора. Она ходила молиться и, по идее, никак не могла материться. А вот икота в ней говорила ругательными словами.

Это было, конечно, жутковато, потому что ни с чем подобным я не сталкивалась — когда в человеке вдруг говорит какой-то непонятный голос. Она рассказала, как к ней попала икота, и это очень трагическая история. Ей, когда она была молодой, посадил эту икоту колдун. Колдуны обычно либо по злобе сажают, либо за какой-то проступок, либо просто рассылают бесов. Бес может войти в человека, когда тот, например, шел и выругался; не перекрестился утром; вышел из дома без молитвы — тогда бес может в тебе поселиться, будет жить, развиваться и мучить тебя.

Она была совершенно невинной девушкой семнадцати лет и однажды у своих дяди и тети, которые принимали гостей, всем разносила питье. Она разносила брагу, а какой-то мужик отказался пить. Этот мужик и говорит: «Выпей сама! Отхлебни!» Он, видимо, боялся, что ему что-то туда намешали, потому что у него была репутация колдуна. А на таких мероприятиях колдуну обычно стремятся что-то подложить, чтобы лишить его способности колдовать. Он не захотел пить и говорит: «Ну-ка, отпей сама передо мной!» А она отказалась, потому что ей было страшно: «Как же я впереди мужика буду пить?! Это неприлично! Девушка не должна этого делать!» Стоит, глазами хлопает, тут ее дядя подошел и говорит: «Не хочешь пить — не пей, а она пить не будет». Тогда колдун сказал: «А не будет пить, так меня помянет!» И это, конечно, классическая фраза колдуна: «Ты меня попомнишь! Ты меня помянешь!»

Вскорости после этого с ней произошла какая-то странная история. Она белила холсты на пруду, как вдруг услышала жужжание мухи, и с ней случился припадок. Вообще считается, что икота вселяется в человека в виде мухи или комара, или, по крайней мере, он слышит жужжание перед тем, как с ним такое случается впервые. Но муха в нее не попадала. Она лишь увидела муху, и тут же с ней случился припадок, после чего она заболела. Лежала, не могла никак прийти в себя некоторое время. Потом родители возили ее к лекарке, лекарка сказала: «Я заглушу на семь лет! Заглушу икоту в ней на семь лет!» Семь лет она жила хорошо, но через семь лет икота в ней заговорила. У нее уже были маленькие дети, она была замужем. Через какое-то время ее снова лечил колдун, он сказал: «Я тебе дам заговоренного вина, ты должна будешь ее родить». Считается, что икоту колдун изгоняет таким образом, что женщина ее рожает, как ребенка. После чего ее нужно взять, положить в туесок и в печке сжечь с молитвой «Воскреснет Бог!». Она должна гореть синим пламенем, кричать на разные голоса. Потом пепел нужно положить в сухое место, потому что, если он попадет в сырое место, то снова оживет и войдет в свою хозяйку.

Моя собеседница рассказала о том, что что-то такое родилось, она это в тряпичку завернула и под лавку положила. А наутро встала, а там нет ничего — просто тряпочка свернута, а как будто бы то, что в тряпочке было, вышло. Она считает, что икота опять в нее вселилась. И с тех пор она в ней сидит, мучает ее и не дает толком дышать. Она заставляет ее задыхаться, она разговаривает, а если какая-то еда не нравится этой пошибке, то она начинает мучить разными болями, ходит по телу (по рукам, по ногам), как бы тычет изнутри. И так было до самой смерти моей собеседницы, уже за сто лет ей было.

К людям с икотой тут двоякое отношение. С одной стороны, ее боятся женщины — особенно средних лет. Они боятся заразиться, они боятся, что на них перейдет икота, потому что считается, что это больше женская штука. К мужчинам она как-то не особенно липнет, а вот к женщине может перейти. Поэтому некоторые собеседницы в этих местах отказывались разговаривать об икоте. Спрашивали: «А что? Почему спрашиваешь? У кого-то из родни, что ли, это есть? Зачем тебе вообще знать об этом? Не хочу даже об этом говорить, чтобы не привлекать разные нечистые силы!»

А с другой стороны, молодые люди, подростки, дети над такими людьми пытаются подшучивать, провоцируя их припадки, развлекаясь. И страшно одновременно, и жутко, и смешно, и как-то возбуждает. С помощью каких-то ключевых слов, с помощью резких звуков они пытались вызвать у благочестивой старушки припадок ругани или странные звуки, которые издает икота, и в ужасе, смеясь, разбегались.

При мне один человек, даже уже вполне немолодой — сосед моей собеседницы, — решил показать фокус. Когда мы беседовали с этой бабушкой (уже в другой раз), он вышел из своего дома и рассказал, что в первый раз, когда он услышал, что в ней заговорила икота, очень испугался. Он со своим приятелем как раз чем-то ей помогал — то ли картошку привез, — она их угощала, и тут в ней заговорила икота и стала ругаться на одного из них. Они очень испугались: «Что это?! Что это?!» А потом им сказали, что это не бабушка ругается, а в ней икота ругается. И этот немолодой сосед сказал, что что-то сверхъестественное есть рядом с нами. И буквально проводил эксперимент. Он стал мне на ухо произносить слово «лягушка», а считается, что икота или пошибка не любит слов «рыбка», «лягушка» и некоторых других, потому что она по своему происхождению связана с этими животными. И, когда он на ухо начал говорить «лягушка», бабушка вдруг начала ругаться на него. Я думаю, что она просто начала ругаться, потому что когда при тебе кто-то что-то на ухо шепчет, это некомфортно и, естественно, вызывает резкую реакцию. Тем более, если этот сосед ей несимпатичен. Скажем, он пьющий, поэтому она его недолюбливает. Разные бывают отношения между соседями. А для него это подтверждение того, что это икота слышит слова, которые говорятся мысленно или очень тихо.

Домовой

Никита Петров, фольклорист, антрополог, сотрудник Школы актуальных гуманитарных исследований РАНХиГС, доцент Центра типологии и семиотики фольклора РГГУ

В экспедициях (да и везде, на самом деле) я собираю интервью, а эту историю мне рассказал таксист, который был родом из Тамбовской области. Он услышал ее от своей бабушки.

В одной деревне жил мужик, который не верил в домовых. Он говорил своим соседям: «Ну, давайте, покажите мне домового! Пусть сегодня ко мне вечером приходит, я с ним водки выпью!». В полночь того же дня он сел за стол, поставил бутылку водки и два граненых стакана. Налил водки в оба стакана, выпил один из них. И вдруг он видит, как другой стакан тоже поднимается и водка оттуда исчезает. Он удивился, снова налил водки: себе и кому-то по ту сторону стола. В этот момент с другой стороны стола что-то стало проявляться, большое и лохматое. Он снова налил, выпил; из второго стакана водка тоже исчезла, домовой стал более явным - в полушубке, с горящими глазами. Третий раз выпили, даже поговорили. Домовой попрощался, пожал мужику руку, вышел во двор и что-то стал кричать с улицы. Мужик высунул голову в форточку, чтобы лучше расслышать, что ему кричит домовой, но на улице никого не оказалось. И тут он ощутил, как на его шее затягивается петля, а развязать ее он не может: руки остались в доме. Тогда он кое-как перекрестился и наваждение тут же пропало, а мужик увидел, что он стоит на табуретке и в петле. Почти повесился. Так нечистая сила чуть до самоубийства человека не довела. После этого, он не только не пил, но и с уважением относился к рассказам о домовых.

В этом рассказе все детали очень понятны. Вероятно, таксиста очень сильно волновала история, связанная с пьянством. Есть же такое явление, как необъяснимые самоубийства людей, находящихся в состоянии алкогольного опьянения. Вот жил-жил, выпивал, а потом взял и повесился. Мы об этом много слышали в деревнях.

Почему это происходит? Люди так устроены, что им любые непонятные явления надо как-то истолковать. Понятно, что этот рассказ раскрывает нам это происшествие через существование домового, который наказывает неверующего в него мужика. В городских реалиях это может быть объяснено алкогольным делирием, психическим расстройством. Тут все дело в языке, который мы используем для того, чтобы объяснить какие-то на первых взгляд необъяснимые и очень странные вещи. Городской житель обратится к вещам, связанным с его конкретным языком, к толкованием, которые он хорошо и легко усваивает.

Например, а фольклористике много раз зафиксирован есть такой известный мотив: домовой, который давит или душит. Человек просыпается ночью и понимает, что не может до конца проснуться, что-то невыносимо тяжелое у него сидит на груди. Кто-то скажет, что это домовой, а городской человек, оснащенный минимальным медицинским знанием, будет говорить что это сонный паралич, который на самом деле тоже ничего не объясняет. Важно, что для одного явления есть несколько языков, которые разные люди используют для объяснения непонятного.

Подобного рода рассказы (часто мифологические) и трактовки — это мостик между тем, что мы видим, и тем, чего мы объяснить не можем. И мы этот мостик постоянно выстраиваем. Чем проще такие объяснительные модели, тем нам спокойнее и понятнее, тем лучше мы переживаем страх перед неизвестным. Когда мы подобные вещи рассказываем, то все становится просто и более-менее понятно.

Например, существует такое поверье, что душа умирающего или только что умершего человека приходит попрощаться к родственнику, даже если близкий человек живет за тысячи километров. Потом родственник узнает, что в это самое время где-то далеко умер родной человек.

Одна девушка рассказывала такую историю: вся семья: мама, папа, сама девушка (и кошка), сидят на кухне. Девушка сидела ближе всех к двери. Вдруг ей показалось, что кто-то идет по коридору, но она не придала этому значения. Но через какое-то время заметила, как ее папа резко посмотрел на дверь и прислушался. Она спрашивает: «Что такое?». Он ответил ей: «Ай, да показалось, что кто-то идет. Видимо, просто сквозняк». Кошка зашипела, а шерсть на ней встала дыбом. Девушка решила, что это совпадение и решила промолчать. А в самой дальней комнате у них стоял очень старый журнальный столик, который сделан еще в ГДР. Дед его привез со службы. Толщина стекла была около пяти сантиметров, и это стекло было настолько крепкое, что девушка все детство на нем просидела, играла на столике, и ему ничего не было.

И вдруг вся семья слышит грохот и треск разбитого стекла. Они быстро бегут в комнату и видят, что в комнате никого нет, только стекло на столе разбито. Двери и окна были закрыты, все были в одной комнате. Девушка рассказывала: «Вот стоим мы, как три идиота, а мама еще в шутку добавила, что мы разбили любимый дедушкин стол».

Ну и сразу после этих слов звонит ей бабушка и говорит, что дедушка умер примерно пару минут назад в больнице.

Я видел в интернете похожие тексты уже в 2015 году. Есть много историй, когда какой-то предмет или вещь, ломаясь, предвещает смерть родственника. Считается, что человек на грани жизни и смерти подает знак через предметы, через вещи. Меня, конечно, смутила конкретная деталь — ГДРовский столик, потому что я слышал эту историю и конкретно эту вещь в экспедициях в Архангельской области. ГДРовский столик — это такая деталь, которая придает достоверность рассказу. И эта подробность, она играет роль сверхъестественного объяснения.

Внезапно треснувший столик — это работа дедушки. Он таким образом дает понять, что — все, что-то крепкое, что-то невероятное, вот оно, распалось. Распалась связь времен. Как будто он говорит: «Дать знать словами я вам об этом не могу, но точно покажу хотя бы тем, что ломается вещь, которая со мной крепко связана». Подобная причинно-следственная связь позволяет соединять вовсе несоединимые вещи и давать странным совпадениям понятные человеку объяснения.

Улейские девушки

Александра Архипова, кандидат филологических наук, старший научный сотрудник Школы актуальных гуманитарных исследований РАНХиГС

В любой культуре есть свое представление о страшном. В любой культуре есть свои страшные персонажи и четкие правила, которые надо соблюдать, чтобы тебя не съел демон. И каждый носитель культуры хорошо знает правила: что надо и можно делать, а чего нельзя ни в коем случае.

Такие правила есть и у бурятских групп, которые достаточно сильно различаются между собой. Одно из них: не надо ходить ночью во двор. Когда солнце село, надо закрыть ставни и сидеть дома. А если уж ты оказался во дворе, то следи, чтобы за тобой в дом не проникло маленькое черное существо с одним глазом во лбу, похожее на котенка. Это такое проказливое существо ада. Оно потом доставляет много неприятностей в хозяйстве: шумит в подполе, пугает детей.

Если ты не просто пошел во двор, но зачем-то гуляешь ночью по деревне, то обязательно обходи стороной черные двухмерные покачивающиеся тени без ног. Это духи недавно умерших, они называются бохолдой. Пересекать им путь не стоит.

В случае, когда ты идешь по бурятской деревне и встречаешь огромную свинью — нужно быстро обойти ее и посмотреть, если ли у нее хвост. Если хвост есть, то это просто соседская свинья сбежала. А если хвоста нет, то дело плохо. Тебе встретилась гигантская свинья-оборотень, которая хочет выпить твою душу, их называют хамхой. От таких оборотней нужно срочно убегать.

Если правила соблюдать, то этих существ можно не бояться. Но существует одно большое исключение. В 2010 году мы приехали в экспедицию за поселком Бохан в Иркутской области. И там мы услышали историю, которая пугала людей по-настоящему.

Давным-давно в деревне Улей жила девушка, которую родители выдали замуж против ее воли. После свадьбы она сбежала назад к родителям и попросила принять ее обратно. Родители на это ответили ей: «Выдана — значит выдана! Живи теперь с ним». И она пошла в сарай и повесилась. Через какое-то время другая девушка оказалась в похожей ситуации и страшно переживала. И в этот момент к ней явилась первая девушка из Улея и уговорила ее покончить с собой. А потом они вместе уговорили уйти из жизни еще одну девушку, еще одного юношу, а потом еще и еще.

В моменты, когда ты испытываешь сильные душевные терзания, ты начинаешь слышать звуки бурятского танца ёхора, видишь огни, а потом появляются и эти многочисленные девушки, приглашающие тебя танцевать. И те, кто соглашается пойти с ними, — пропадают навсегда.

Они забирают молодых людей, которые испытывают очень сильные эмоции. В тот момент, когда юноши и девушки находятся в крайнем смятении, задумываются о самоубийстве, к ним приходят улейские девушки и затягивают их в свой танец смерти. Они завлекают людей, находящихся в отчаянии, своим радостным хороводом, веселым бурятским танцем, который исполняют на любых праздниках.

При этом их поведение сильно отличается от поведения других демонических персонажей. Они просто вмешиваются в твою жизнь, и с ними ничего нельзя сделать. Единственный способ совладать с ними — это искусственно поддерживать бодрое состояние духа, имитировать веселье.

Люди, которые рассказывают об улейских девушках, часто отмечают, что те не виноваты в своей судьбе. Они не совершали никаких проступков, просто не совладали со своими чувствами. И они забирают тех, кто тоже ослабил эмоциональный контроль, поддался своим эмоциям. Идея, что необходимо изо всех контролировать свои эмоции, характерна для бурятско-монгольских культур.

Одна наша информантка рассказывала, как в молодости работала трактористкой. Она работала без сна и отдыха трое суток подряд. Сил у нее уже почти не осталось, но и оставить работу она не могла. Вдруг она услышала звуки ёхора, увидела огоньки вдалеке и поняла, что за ней пришли улейские девушки. Тогда она бросила трактор, убежала в деревню и всю ночь сидела при зажженном свете с друзьями.

В той экспедиции, где мы узнали про улейских девушек, мы попали в одну деревню, где произошла большая трагедия. Молодой человек пришел из армии и через какое-то время покончил с собой. А затем еще один юноша поступил так же. Когда мы приехали в эту деревню, она была словно вымершая. В полдень все ставни были закрыты, никого не было на улице, все безумно боялись. Мы с трудом нашли учителя физкультуры, который пояснил нам, что никто не будет с нами разговаривать, все очень боятся, потому что в деревню пришли улейские девушки. И совершенно невозможно с ними справиться. Не существует никакого правила, как от них избавиться. Если они придут, они будут забирать и забирать всех, у кого мрачные мысли. Одни поехали за шаманом, другие поехали за священником, третьи сидели большими компаниями и устраивали пир во время чумы, пытаясь веселиться, потому что всех охватил чудовищный страх. Это как фильм «Звонок». За тобой идет мертвая девушка, и не существует способа ее остановить, потому что волна самоубийств ее привлекла. И это самая страшная история, которую я видела и слышала в своей жизни, потому что, в отличие от остальных историй, эта по-настоящему влияет на поведение людей и по-настоящему пугает.

Джинн

Дмитрий Опарин, старший преподаватель исторического факультета МГУ, научный сотрудник Института социальной политики ВШЭ, специалист по антропологии религии

Год назад мы с моим другом-муллой поехали к одной таджикской семье. Это была «неполная семья» — женщины остались в Таджикистане, а мужчины работали здесь на стройке. Они жили на окраине Москвы, в Бутове, в несданном многоэтажном жилом доме — там даже лифт еще не был запущен, хотя было уже тепло и было электричество, а сами они занимались отделкой. В какой-то момент они позвонили моему другу-мулле, потому что решили, что самый младший из них, которому еще не исполнилось 18 лет (ему было 17 с чем-то), — он одержим, в него вселился джинн, и его нужно спасти.

Вообще, экзорцизм и одержимость джиннами — это довольно распространенное явление в разных мусульманских культурах. У нас на Северном Кавказе, например, есть Центр исламской медицины, где изгоняют джиннов. И подобные учреждения есть во многих других мусульманских регионах мира или даже в городах вроде Лондона, где много мигрантов. В Москве таких специальных центров нет, но есть люди, которые изгоняют джиннов, — муллы. Чаще всего это таджики.

И вот мы приехали на моей машине к этой таджикской семье. Заехать на территорию стройки было сложно — обычно туда посторонних не пускают. А эту стройку охраняли чеченцы. Мулла вышел из машины, поговорил с ними, они сразу поняли всю серьезность ситуации и пропустили нас.

Обряд начался прямо в машине. Я сидел на водительском сиденье, мулла — на сиденье пассажира, трое человек — сзади: дядя, отец и между ними — сам пациент, парень. Он практически ничего не говорил, только стонал. А мулла должен был читать Коран. Ключевой способ изгнания джинна — это чтение определенных сур Корана. Мулла читал нараспев, а парень брыкался, бился в моей машине, и его держали отец и дядя. Я видел очень много обрядов экзорцизма, но, думаю, этот был один из самых динамичных, пациент очень сильно сопротивлялся.

В какой-то момент мулла вышел из машины и пошел к сугробу взять снега, чтобы умыть парня. И тогда тот начал ему кричать на таджикском: «Ты испугался меня! Ты меня испугался! Ты боишься меня — убирайся отсюда!»

Тогда все поняли, что очень сложно будет что-либо сделать в машине, и мы пошли на четырнадцатый этаж, где все они жили. Пешком по темной лестнице. И пока мы шли, парень сбежал. Его не могли найти 30 минут. Он просто не хотел взаимодействовать с муллой. И мулла сказал: «Пока я здесь, он не вернется». И стал читать Коран в пустой комнате. А еще прочитал Коран на воду и на оливковое масло, потому что оливковым маслом трут лицо, руки и ноги одержимого, а воду — дают ему пить.

В конце концов парень пришел. Его держали 4 человека, он брыкался, кричал, а мулла просто читал суры. И парень успокоился. Но что меня больше всего удивило — он как будто онемел, он перестал говорить. Мулла впоследствии объяснял это тем, что за парня говорил джинн. Он потерял голос джинна, и к нему должен был вернуться его собственный, человеческий голос.

Я хорошо запомнил эту маленькую историю, потому что она довольно динамичная и потому что я испытывал большую эмпатию к этой семье — и к дяде, и к отцу, и к этому молодому мальчику, который впервые оказался в России: зимой, в Бутове, на стройке, в недостроенном многоэтажном жилом доме. Все вместе это имеет и какое-то обыденное мигрантское социальное измерение.

Но давайте вернемся к джиннам. Согласно Корану, Бог создал джиннов, людей и ангелов. Джинны созданы из бездымного огня. И они есть везде. Можно сказать, что они как микробы: мы их не видим, но они есть. Мир джиннов параллелен миру людей, там есть женщины и мужчины, взрослые и дети, русские и англичане, мусульмане и немусульмане, больные и здоровые и так далее. Джинны вселяются в человека при самых разных обстоятельствах. Например, в момент испуга или если человек куда-то не туда пошел, не туда наступил — на помойке, в заброшенном здании. Когда я обсуждал одержимость с муллами, постоянно всплывала тема аморальности — джинны могут поджидать человека на дискотеках, в барах, в местах, где употребляется алкоголь, наркотики и происходят прочие непотребства.

Вселившись в человека, джинн начинает ему мешать. У тебя трясутся руки, тебя тошнит, все разваливается на работе, в повседневной жизни, во взаимоотношениях с близкими людьми. Но главное — джинн мешает тебе быть мусульманином: не дает ходить в мечеть, где тебя начинает рвать и все тело болит, не дает тебе слушать Коран, не дает тебе общаться с людьми с сильным иманом (верой). И тогда люди обращаются к муллам, которые приходят и читают Коран, чтобы джинн покинул человека.

Разные муллы делают это очень по-разному. Но главное — у них совершенно разные представления о том, стоит ли разговаривать с джиннами. Джинны ведь очень хитрые. Им пять тысяч лет. Они намного умнее и хитрее нас и всегда найдут способ нас обмануть. Соответственно, одни муллы считают, что разговаривать с ними бессмысленно. Другие, наоборот, увещевают их. Сначала стараются понять, кто этот джинн: на каком языке с ним надо разговаривать, мусульманин он или нет. Если это немусульманин, то мулла стремится обратить его в ислам. А если это мусульманин, то он его увещевает и говорит, что мусульманин не может вредить мусульманину: «Ты должен выйти из этого человека! Ты не должен больше причинять ему боли!»

При этом многие муллы говорили мне, что джинны могут вредить им самим. Например, этим летом один таджикский мулла в Иркутске рассказал мне, что у джиннов есть свои ФСБ, КГБ, ЦРУ. Это метафора, конечно. Они следят за миром людей и муллами — своими противниками: «Ага, вот это наш враг!» И, соответственно, каждый мулла должен выстраивать свою собственную защиту, например, совершать дополнительные намазы, молитвы, зикр, то есть поминание Аллаха, в целом вести благонравный образ жизни, избегать любого харама и так далее.

И тут есть один очень важный момент. Я общался со множеством мулл, которые занимаются экзорцизмом, — киргизскими, таджикскими, узбекскими, северокавказскими. Никто из них не является каким-то безумным мракобесом. Они все прекрасно понимают, что такое медицина, и очень многие из тех людей, которые к ним обращаются, при этом ходят в больницы, делают операции, пользуются услугами психиатров и психотерапевтов. Просто для них есть еще такая вот религиозная поддержка. И все эти разные инструменты в критической ситуации становятся актуальными для людей и не противоречат друг другу.

Если то, что я рассказываю о джиннах и экзорцизме, услышит какой-нибудь имам соборной московской мечети, он скажет, что все это безумная деревенщина, дискредитация ислама и так далее. Но особенность антропологии заключается в том, что мы не исламоведы и не корановеды. Нам интересен не ислам — нам интересны мусульмане. То есть люди, вместе со всеми их переживаниями, ошибками, загонами и противоречиями.

Покойники

Андрей Мороз, профессор Школы филологических наук и заведующий Научно-учебной лабораторией теоретической и полевой фольклористики НИУ ВШЭ

Один из самых больших человеческих страхов — это страх перед покойником. В ряде случаев может получиться так, что человек умереть — умрет, а на тот свет не попадает. Или попадает, но может вернуться назад, а значит, он находится в неупокоенном состоянии.

Страх, который внушает эта ситуация, возникает потому, что человек, к которому приходит мертвец, в этот момент абсолютно не осознает происходящего. Он думает, что все происходит так, как было до смерти. Факт смерти как бы выпадает из сознания. Поэтому женщина пускает своего умершего мужа к себе в постель, они вступают в связь, и из этой связи может появиться нечто совсем малоприятное впоследствии, но это нечастый сюжет. А значительно чаще последствия для самой женщины такие: живой человек начинает чахнуть. Он увядает. Он не болен никакой видимой болезнью, но при этом видно, что с каждым днем человек все больше и больше утрачивает жизненную силу, цвет лица меняется, он худеет, он становится апатичным, и в конце концов это приводит к смерти.

Если соседи замечают такого человека, они пытаются, разведав, поговорив с ним, понять, что происходит. Когда они выясняют, что к вдове ходит умерший муж, то убеждают вдову принять соответствующие меры.

Меры бывают очень разные и они основаны на совершенно разных механизмах воздействия. Простейший и считающийся довольно эффективным механизм — искусственно создаваемая ситуация абсурда.

Сидит жена в ожидании своего мужа и грызет льняные семечки. В это время появляется покойник и спрашивает: «А ты что ешь?» Она ему отвечает: «Я вшей ем!» Он говорит: «Да где же это видано, чтобы человек вшей ел?!» Та ему отвечает: «А где это видано, чтобы мертвые к живым ходили?!» Эта ситуация должна поставить гостя в тупик. Он может произнести фразу, которая в подобного рода ситуациях является ключевой. Знак того, что все, отпустило, спасены. Он говорит завывающим глухим голосом: «А, догадалась!» — и уходит.

В рассказах от первого лица, которые до сих пор вполне можно услышать, обычно говорится о каких-то предметах, которые могут защитить. На порог входной двери кладется топор лезвием наружу; под подушку кладется нож. Еще есть возможность избавиться от такого визитера тем, чтобы занять его место. Женщина, понимая, что к ней должен прийти покойник-муж, ложится спать, положив на его место своего ребенка. И когда он приходит и видит, что место занято, ему ничего не остается, кроме как уйти.

Современные деревенские жители охотно рассказывают такие истории, но с некоторой оговоркой. Они склонны описывать эти события как рассказы о снах: да, покойник приходит и его прикосновения ощущаются физически, но происзодит это как бы во сне.

Отчасти это связано именно с осознанием себя современным человеком: телевизор смотрим, в школу ходили, а в покойников верим.

Происходит если не трансформация, то по крайней мере небольшое видоизменение этих сюжетов, когда рассказывают, что вроде как все было во сне. Но дело в том, что грань между сном и явью в таких случаях практически отсутствует. Я для примера воспроизведу диалог:

— Бывает такое, что покойники ходят?

— Ну как же они будут ходить — они в могиле!

— А во сне?

— А, да! Вот у меня когда муж умер, я поначалу очень боялась, потому что как лягу спать, так он ко мне приходит и под бок ложится, и я вот его чувствую прям физически — он меня начинает обнимать, целовать. И я не знаю, что делать.

То есть начинается сон, а дальше этот сон превращается в явь.

— И вот я так неделю прожила и поняла, что худо мне будет сейчас. Просто помру. Пошла к соседке, рассказала ей. Она говорит: «Ой, дур-ра, что же ты делаешь?! Давно пора уже от него избавиться!»

— А что мне делать?

— А вот как лягешь спать, так положи ребенка… двух детей: одного с одной стороны себя, другого — с другой. Он придет, посмотрит…

— Пришел, посмотрел, выругался, повернулся и больше не стал ходить.

Мы в основном ездим в экспедиции в Архангельскую область, и там это один из самых распространенных сюжетов. Нет ни одного села, в котором бы мы чего-нибудь подобного не записывали.

На самом деле покойники могут являться не только такие и не только за этим. Например, женщина похоронила мужа и очень по нему горевала. Это еще одно условие, при котором покойник может начать ходить. Нельзя этого делать, потому что тоска не отпускает покойника от живого. А бывает так, что плачут, может быть, не так сильно, может быть, принимают какие-то меры, чтобы скорбь облегчить, и является покойный муж и говорит: «Да хватит уже обо мне плакать! Ну мне же там лежать мокро! Я не могу, я все время в луже лежу!» То есть слезы попадают в могилу, в которой он находится, и это не дает ему покоя. Происходит вполне мирная коммуникация, но по тому же лекалу.

Или умер человек, а ему протез зубной забыли положить. Он приходит и говорит: «Да что же ты сделала?! Все едят то, что им приносят, а я ничего есть не могу, кроме какой-то каши. Очень мне плохо. Мне там голодно! Я без зубов там страдаю. Передай мне зубы!»

— А как же я тебе передам?

— А вот через неделю такой-то умрет. Вот с ним и передай!

И действительно, через неделю умирает сосед, женщина идет к его вдове и говорит: «Вот, мой просил передать зубы! Положи, пожалуйста, в гроб!» И потом он снова является и говорит: «Ну вот, спасибо, теперь у меня все в порядке!»

И это все происходит сейчас, в двадцать первом веке, на втором его десятилетии, когда деревенские жители совсем не оторваны от цивилизации, у них есть мобильные телефоны, телевизоры, у их внуков, живущих вместе с ними, есть интернет, они выходят во «ВКонтакте» и вполне связаны с окружающим миром.

Это помогает преодолеть страх смерти. Или по крайней мере регулировать этот страх, канализировать его определенным образом. Помогает канализировать горе. Горе, скорбь, тоска — это очень важная составляющая. Ей тоже выделена определенная ячейка в эмоциональном поведении человека, причем достаточно ограниченная. Для выхода подобных эмоций предусмотрен жанр причитаний, похоронных и поминальных, которые сами по себе — невероятно интересное явление. Это такие импровизированные тексты, которые, между тем, очень похожи один на другой, но одновременно имитируют и собственно плач. То есть причитающий обычно или не плачет, или плачет, но это не главная эмоциональная составляющая. Это создает определенный эмоциональный настрой и среди окружающих. Даже если ближайшие родственники покойного не умеют причитать, то, как правило, в деревне находится кто-то, кто их заменяет и от их лица причитает: профессиональные плакальщики.

Это очень сильно снимает эмоциональное состояние скорби и нейтрализует ее. Кроме того, иногда на похоронах и на поминках даже предписывается веселиться. Таким образом смех противопоставляется тоске, скорби и страху.

Теллемы

Кирилл Бабаев, директор Фонда фундаментальных лингвистических исследований, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН

Я расскажу вам самую страшную историю, которая только существует в Западной Африке. Там живёт народ догонов, который отличается своей закрытостью и таинственностью: даже соседи их недолюбливают и побаиваются.

Живут они в селениях у подножия длинного скалистого утеса Бандиагара, занимаются возделыванием риса и проса и практически не смешиваются с другими народами, храня свою особенную культуру, религию, мифологию. Поэтому к догонам давно приковано внимание учёных но, будучи закрытым народом, они и белым людям не позволяют приближаться к своим святыням.

Так вот, догоны считают, что на утесе живут маленькие летающие люди — теллемы. Легенды о теллемах у них чрезвычайно разнообразны. Из них следует, что летающие люди, по всей вероятности, являются древним народом, который жил в пещерах на утесе Бандиагара в течение многих тысячелетий, еще до того, как туда пришли догоны. И сегодня, если вы посмотрите на утес (а в некоторых местах он возвышается над равниной на пару сотен метров), в скале повсюду видны пещеры, явно вырытые рукой человека. Только находятся они на такой высоте, куда человеку без современной техники добраться совершенно невозможно. И тем не менее пещер довольно много, а в некоторых из них, если присмотреться с хорошим биноклем, можно увидеть следы человеческой деятельности. Я лично видел там деревянные фигурки идолов. Так вот, догоны считают, что теллемы некогда создали эти пещеры, потому что умеют летать.

С теллемами связано немало жутких легенд. Например, догоны никогда не выходят из своих домов ночью — потому что в темноте можно встретить теллема, а любая такая встреча грозит человеку неминуемой смертью. Поэтому когда вы приезжаете в деревню догонов, вас всегда предупреждают: ночью нельзя выходить из хижины, вам по пути может попасться теллем, и вы умрете, никто не поможет.

Догоны считают, что по ночам теллемы разводят огонь в пещерах, выходят из своих домов, общаются со священными животными, с духами. И только один человек среди догонов — зовётся я он «великий огон» и живет в отдельной, обособленной хижине, близко к утесу, — имеет возможность общаться с теллемами без вреда для себя. Но вам он об этом ничего не расскажет, потому что никогда не произносит ни одного слова. С момента назначения на эту должность великому огону запрещено общаться с людьми. К нему иногда приходят специальные женщины, приносят еду и одежду, и с ними он как-то коммуницирует, но в целом он — безмолвен. Я его видел из-за ограды: ходит, смотрит, но ничего не говорит.

Еще от теллемов якобы унаследован отдельный язык, который знают некоторые посвященные догоны — они его учат с детства. Об этом языке нам практически ничего неизвестно, потому что догонам запрещено рассказывать о нем чужакам, и он используется только в ритуальных церемониях, связанных с масками. Маски тоже заимствованы от летающих человечков, их надевают на различные церемонии специальные танцоры. И когда такой танцор надевает маску, он преображается: он больше не говорит на языке догонов — только на теллемском. Еще десять минут назад это был обычный человек, с которым вы разговаривали и шутили, но вот он надел маску — и больше вы от него не добьетесь ни слова, он будет лишь молча смотреть на вас. Только друг с другом они могут общаться, и со стороны это звучит как набор каких-то странных команд.

Вроде бы кажется, что все это просто легенды, которые никак не соотносятся с действительностью — обычные африканские сказки. Но если вы попытаетесь проверить, что находится в пещерах на утёсе Бандиагара, то ничего хорошего вас не ждет.

Как-то раз я подумал, что было бы неплохо осмотреть утес поближе. Некоторые пещеры расположены не так высоко — метров, наверное, пятнадцать над землей, — и я хотел подойти поближе и посмотреть, что там внутри. Но как только мы подошли к утесу, откуда-то из кустов вышел человек с ружьем и сказал:

— Ребята, назад! Если вы туда пойдете, вам конец. Вот тропинка: если хочешь, можешь по ней пойти, но ты умрешь.

И вот ты стоишь возле этой тропинки и думаешь: «Либо мне попробовать развенчать эти верования и рассказать догонам, что такое предрассудок — либо мне все-таки не трогать их культуру и сохранить себе жизнь». И когда вы находитесь в такой ситуации, конечно, очень непросто сделать выбор.

Я не пошел по этой тропинке, а потом знающие люди мне сказали: «Ты, может, и не умрешь от того, что ступишь на священную тропу. Но ты же ешь их еду, пьешь их чай... Вечером выпьешь его, а утром еще непонятно, что с тобой от этого чая сделается. А догоны скажут, что это теллемы тебя убили».

И действительно, на земле догонов я видел несколько могил западных исследователей, которые погибали там в разное время от необъяснимых болезней. Многие из них хотели выяснить, кто такие теллемы, и проникнуть на утес. А теперь я стоял у их могил. Ужас ситуации в том, что именно это случилось с одним моим коллегой-лингвистом, который отправился в страну догонов изучать их язык, заинтересовался теллемами и скоропостижно скончался от какого-то желудочного заболевания. Он тоже там похоронен.

И всё же однажды ночью я не выдержал и вышел из хижины — посмотрел на утес. Знаете, что я там увидел? Высоко на утесе, в пещере горел огонь.

Я не знаю, что об этом думать. Но если вас заинтересовала эта история, прочтите роман Алексея Санаева "Уругуру". Или сами поезжайте в Страну догонов. Может быть, вам повезет и вам удастся узнать, кто такие теллемы, летающие люди, — и решить одну из самых интересных загадок Западной Африки.