Меня никогда не интересовали вещи, требующие усилий, чтобы принести удовольствие. Возможно, именно по этой причине я и не женат.
— Отныне у тебя есть полное право быть эгоисткой. Серьезно, даю тебе наказ старшей сестры. Стань, в конце-то концов, эгоисткой, Элис. Ищи это свое «что-то особенное», что бы оно для тебя ни значило.
От подобных мыслей ею постепенно овладело какое-то странное чувство. Воображаемые жизни всех этих людей, таких разных, оказались каким-то образом переплетены между собой и связаны с ее собственной жизнью
Полагаю, что на свете существует немало гораздо более ужасного, чем выйти замуж за американского миллионера, недурного собой и обходительного
достал большой кожаный кошель
Для всех читателей, нашедших для себя прибежище в доме номер 221Б по Бейкер-стрит
— Я полагаю, что и Эмма, и ты всё не так понимаете…
подбодрить сестру Элис. — Может, просто ты слишком стремительно ворвалась в жизнь Шаожаня, а он — в твою. Я, конечно, понимаю, что мы здесь без году неделя и для тебя все вокруг слишком новое и интригующее, но куда лучше, если все будет развиваться постепенно, без спешки.
И хотя она вовсе не собиралась намекать на что-то романтическое, в тоне Элис, похоже, прозвучало нечто такое, что вынудило Эмму подозрительно на нее покоситься.
— То, что Маргарет говорила на пляже, ну, помнишь, о разбитом сердце… Так вот, ничего такого. Мы ссорились совсем по другой причине.
Элис покачала головой и поставила корзину на землю: у нее возникло подозрение, что разговор может затянуться.
— Это я знаю. Маргарет просто тебя дразнила — она вообще не придает значения такого рода вещам.
— Ну и хорошо, потому что Шаожань с этой точки зрения меня совсем не интересует. И Джонатан тоже.
— Прекрасно.
Эмма, похоже, не собиралась оставлять эту тему и хмуро разглядывала корень имбиря, который все еще держала в руке.
— Кроме всего прочего, я не какая-нибудь сопливая глупышка, у которой на пустом месте сносит голову из-за первого красивого мальчика. В Лондоне я целыми днями общалась с Фредди Макклэром — и ничего, он так и не стал мне нравиться в этом смысле. А ведь красивее Фредди никого нет! — Воспоминание о старых друзьях, должно быть, подняло ей настроение: на Элис глядела уже улыбающаяся Эмма с блестящими глазами. — Ну, разве что Клод Ожье, новый постоялец отеля — он, может, и покрасивее
Когда Клод, Хуберт и Элис вошли в дом, он показался им странным. Как будто стены понимали, чтó они совершили, будто они откуда-то узнали, что эти трое только что сожгли в промышленной печи тело человека.
