автордың кітабынан сөз тіркестері  Статус: бывшая

Дарья Сойфер

Танины пальцы прыгали по дисплею, словно тот обжигал. Новая группа, создать, название… Таня на мгновение застыла.

– Байгозин – козел! – с готовностью подсказала Люська.

– Не, это не то. – Таня побарабанила по столу.

– А что: емко и правда.

– Так на заборе пишут. Надо как-то… Пострадавшие от Николая Байгозина…

– Еще скажи, скорбящие! Тоска!

– Может, жертвы?

– Жертвы Байгозина? – Люська будто катала слова на языке. – Ничего так… А козла точно не хочешь?

– Никаких козлов! – отрезала Таня и впечатала в нужную строку: «Жертвы Байгозина».

хочешь еще три года потратить на никому не нужный диплом, а потом похоронить себя в офисе?

Окинул оценочным взглядом, мысленно соотнося размер груди с готовностью ее обнажить

Говорят, удовлетворенную женщину легко опознать в толпе: расфокусированный взгляд, гладкая, будто помолодевшая, кожа и загадочная полуулыбка, ясно дающая понять, что ничего важного сейчас у дамы лучше не спрашивать.

Именно это, мои хорошие, вы должны повторять себе каждый день, глядя в зеркало! «Ты достойна большего!» Десять, двадцать, сто раз! Пока не дойдет!

жил с мамой, Тань! С мамой! В такой вот обычной хрущевке, в комнате с ковром на стене. И я всерьез считала его крутым мужчиной, самым что ни на есть брутальным самцом.

– Только не смей из-за него реветь! – нахмурилась Люська.
– Не буду. – Таня отвернулась к окну, потому что в носу защипало от слез.
Парадокс психологии: хочешь заставить человека плакать, скажи, чтобы он этого не делал.

Люся уверенно шагнула из лифта и обернулась к подруге:
– Где?
Хорошо хоть вилку дома оставила.

У Тани при себе не было ничего, кроме вежливости. У Люси – вилка. Таня справедливо рассудила, что вежливостью глаз не выколешь

Она сосредоточилась лишь на одном: не сорваться и не броситься на Байгозина. И не потому, что гуманизм, а потому, что уголовный кодекс.