считаю, что использовать дополнительный кислород нечестно, это нарушает правила игры с высотой, и цель ставится выше способа ее достижения. И еще это значит, что нужно от чего-то отказаться в моих внутренних исканиях
Я поднимаюсь в горы не для того, чтобы что-то преодолевать, с чем-то сражаться – терпеть не могу такой подход к альпинизму, равно как и полные драматизма рассказы альпинистов, побывавших в двух шагах от гибели. Я поднимаюсь в горы, чтобы жить полной жизнью, моей жизнью. Но как обрести равновесие между страстью и рассудком? Слишком сильная страсть держит в плену, слишком жесткая рассудочность лишает полета, свободы
У меня нет зависимости от работы, телевизора, еды, от запрещенных веществ, равно как и от Фейсбука или Инстаграма. Но одна зависимость у меня все-таки есть и была – от горных вершин, от Нангапарбат.
Мы думали, что вызов, который мы сами бросили себе, заключался в том, чтобы, пройдя по нашему маршруту, подняться на вершину. Но настоящим вызовом было спуститься, вернуться живыми из этого негостеприимного места.
мечтала о горах, изучала карты, изданные Национальным географическим институтом Франции, и книги об альпинизме, разглядывала фотографии. Мир вершин все сильнее притягивал меня, как запретный плод, вызывающий все больше вопросов, как дыхание чего-то неведомого. Я хотела исследовать этот мир, составить собственное представление о том, что видела на картинках. Вот так началась моя жизнь альпиниста, мои экспедиции – с мечты, силы воображения и очень большого желания. Не знаю, что привело меня на Нангапарбат той зимой, но все началось в те годы, о которых я говорю.
Вершина может считаться покоренной, только когда ты спустишься с нее. Победой наслаждаются в базовом лагере, когда рисковать больше не нужно и уровень адреналина в крови падает. Это всегда так.
«Этот трудный день все равно гораздо легче, чем рабочий день там внизу!» Здесь тяжело, но нам это нравится. Возможно, мы получаем удовлетворение именно от совершенных усилий, от преодоления себя. Управлять своим телом, идти вперед, не обращая внимания на боль, не опускать рук, не прислушиваться к тихому внутреннему голосу, который иногда спрашивает: «Зачем ты вообще сюда полез? Это же бессмысленно, остановись!»
Там, наверху, мне было очень тяжело, почти невыносимо, но притяжение гор всегда оказывалось сильнее. Трудно объяснить и трудно понять, но это то, без чего я не могу обойтись. Та среда, в которой я живу уже больше десяти лет.
