Жан-Поль Сартр однажды заметил с философской грустью, что человек по обыкновению совсем не то, чем он является. Прямо скажем, очень верное наблюдение. Но впадать в уныние все равно не стоит. Рядом с таким человеком, который “не то, чем он является”, всем спокойно и радостно. А если он вдруг решит стать тем, кто он есть, то сразу же сделается до смерти скучно.
Пора подводить итоги и начать в себе разбираться. Итак, я труслив, я стеснителен, я слишком серьезно отношусь к жизни. И наконец, я не умею фантазировать.
Помимо стеснительности у меня есть еще одно очень неприятное качество, которое не позволяет мне стать настоящим писателем. Я слишком серьезен. От этого неуклюж и медлителен. Мне не хватает легкости – физической, умственной, всякой.
Помню, вокруг все было непонятно. Какие-то странные предметы, люди, которые вслух что-то говорили. Приходилось постоянно напрягать мысли. А книги меня от этого избавляли. Едва я их открывал, они тут же начинали думать за меня. На душе становилось легко и приятно. И мир сразу переставал казаться новым и тревожным.
Спасение – в одиноком биении сердца, в удовольствии никогда никого не встретить, которое освобождает уши от общеобязательного тянущегося звука и вливает в них белое безмолвие.
Жизнь в книге должна выглядеть как кисть винограда, таящая в себе безмолвие, вмещающее дикость древней музыки, чтобы можно было отрывать виноградинки и пробовать их. Одни будут спелыми, сочными. Другие – яростно-зелеными. Третьи – переспелыми и уже подгнившими. Четвертые – до того горькими, что их лучше уж сразу выплюнуть, чтобы не портить желудок. Но так, по крайней мере, вы услышите настоящую мелодию взрыва, а не тиканье часов.
Если человека не получается исправить, его вовсе не обязательно ненавидеть всем сердцем. Просто стань собой, стань чудовищно одиноким, и тотчас же взамен получишь сладкую жуть. Ты увидишь, как жизнь расположится у твоих ног не ровным покрывалом травы, а блестящими, отчеканенными осколками. Такими красивыми и бессмысленными
В дремлющем притихшем Петербурге никогда ничего не меняется. Над головой всегда одни и те же мохнатые тучи и низкое небо. Даже уплотнительная застройка нового тысячелетия не внесла особого оживления. Вот почему нам как воздух нужны новые слова, новые обозначения знакомых вещей.
